будут, да попутно чаем парня напои, а там, глядишь, и не только по лечебным делам у вас общение завяжется… Все, красавица, беги, да и мне пора, а то вон – «виновник торжества» нарисовался…

– Подождите, товарищ лейтенант, – торопливо защебетала Марина, – я ведь как раз к вам идти собиралась, одну интересную историю рассказать. У нас сейчас в медсанбате – на излечении – лежит немецкий офицер: майор, командир отдельной ремонтно-технической роты. Что интересно: он не ранен, но сильно, очень сильно избит, и это сделали не наши, это его свои, еще до нашей атаки и захвата Суховоли…

Пока Сергей разговаривал с Мариной, слушал историю избитого немецкого майора и при этом изо всех сил сдерживался, чтобы не покрыть громким отборным матом собравшихся на бесплатное развлечение городских зевак, на шум прибежал запыхавшийся упомянутый «виновник торжества» в лице особиста. Первым делом разогнав зевак, он подошел к Сергею, делать «явку с повинной».

– Извините, товарищ лейтенант, мое упущение, – оглядев мизансцену недавнего побоища, негромко признал вину старший политрук. Не подумал, что эти олухи фашиста так поведут, без наручников…

– Без наручников? – переспросил Сергей и недовольно нахмурился. – А где, товарищ старший политрук, ты здесь, в пределах досягаемости, наручники найти сможешь? Привыкли там, у себя, в особых отделах… А веревку или, на крайний случай, брючный ремень – кстати, его же собственный – использовать не проще было? И тогда получается, не в том ты виноват, что не подумал, а в том, что заранее инструктаж по правилам конвоирования и связывания не провел. Так получается?

– Так, товарищ лейтенант… – потупился особист, не став качать права насчет того, что ему делает замечания младший по званию.

Сергей его правильное поведение отметил и оценил – похоже, этот помощник Трофимова, действительно, человек неплохой – не гоношистый дурак, как тот, второй, и дело с ним иметь можно.

– Ладно, товарищ старший политрук, раз уж все закончилось без особых последствий, раздувать не будем. Ты потом инструктаж всему комендантскому взводу обязательно проведи и заодно подумай, как ты это происшествие местным объяснишь, если они вдруг спросят, а общение с ними тебе сегодня еще предстоит… Об этом позже, а сейчас – возьми свои материалы по нашим пленным, и пойдем, пройдемся по территории, покажешь нам с Сотниковым перспективных кандидатов в командиры взводного и ротного звена. Особенно меня сейчас танкисты интересуют.

– По танкистам – есть одна интересная кандидатура, – быстро вернувшись со своими заметками, радостно сообщил особист. – Старший лейтенант, перед самой войной как раз танковую роту принял… Кстати, по национальности он белорус, родом неподалеку отсюда, из Брестской области. В плен не сдавался – попал по результатам неудачной атаки, без сознания. Попал не в одиночку, вместе с другими танкистами своей роты, так что тут все чисто, я всех опросил, перепроверил. В плену вел себя достойно, пытался поддерживать порядок, ободрял своих танкистов и других бойцов, из тех, кто рядом был. Думаю, он вам подойдет.

– Вот это ты молодец, товарищ старший политрук, вот это ты как нельзя вовремя информацию предоставил. Пойдем, поглядим на этого «страшного» лейтенанта…

Перспективного кандидата в командиры мобильного броневого резерва они нашли в парке сбора советской боевой техники. Грязный, чумазый, в замасленном танковом комбинезоне, он увлеченно ковырялся в моторном отсеке танка БТ-7 вместе с другими, не менее чумазыми танкистами, как потом оказалось, своими бывшими подчиненными, вместе с которыми он и попал в плен.

– Вон тот, белобрысый, с еще незажившими кровоподтеками на лице, – тихо подсказал особист. – Это его, беспамятного, немцы таким особым способом, с использованием сапог и прикладов, в плен брали, как только танковый комбез на нем расстегнули и командирские кубари на петлицах увидели…

Сергей некоторое время понаблюдал, при этом отметив для себя ту привычную уверенность, с которой старлей копается в танковых механизмах, а потом властно скомандовал:

– Товарищ старший лейтенант, подойдите ко мне!

Танкист оглянулся, обозрел представительную «особую тройку» из старшего политрука-особиста, кавалерийского капитана и пехотного лейтенанта, который почему-то командовал в присутствии старших по званию, но, очевидно, вспомнив свой нынешний статус бывшего пленного, чиниться не стал, подошел, теребя в руках промасленную ветошь.

– Старший лейтенант Ковальчук, командир роты легких танков отдельного разведывательного батальона 7-й танковой дивизии 6-го мехкорпуса.

Особист и капитан по-прежнему молчали, а вот первый же вопрос пехотного лейтенанта показал танкисту, что тот не так прост.

– А почему не Т-34?

– Что?

Сергей, видя недоумение в глазах танкиста, уточнил:

– Я спрашиваю, почему вы с ремонтом легкого танка возитесь, когда рядом Т-34 стоит. У него и броня покрепче, и пушка посерьезнее. Не логичнее ли его первым восстановить попробовать?

– Так… не знаю я «тридцатьчетверку» – они у нас до войны секретными были, в опечатанных боксах или под охраной, под брезентом стояли, и переучивали на них по особым спискам… А легкую «бэтэшку» я до мелочей знаю – к примеру, вот эту ласточку мы с ребятами к вечеру на ход поставим.

– На ход – это хорошо, это есть гут, – слегка рассеянно пробормотал Сергей. – А вот скажи мне, старший лейтенант Ковальчук, ты как у фашистов в «гостях» оказался?

Танкист оказался с юмором и ответил с легким смешком:

– Так это… погорел я, товарищ лейтенант, а тут немцы… ну, и уволокли нас к себе эти черти.

– Вот как! – тоже со смешком повторил Сергей. – Так ты у нас «погорелец»? И в каком же смысле ты «погорел»?

– Да во всех смыслах… – погрустнел танкист, – и танки мои в бою пожгли, и боевую задачу не выполнил…

– А подробнее?

Танкист мельком глянул на особиста, мол, можно ли рассказывать, получил разрешающий кивок и начал рассказ.

– Наш батальон в составе боевого авангарда дивизии шел в направлении Гродно, по пути, в левый фланг, со стороны границы, нас постоянно клевала своей артиллерией немецкая пехота, а в небе висели их пикировщики…

– Это ты потом подробно расскажешь товарищу старшему политруку, – чуть нетерпеливо прервал Ковальчука Сергей, – меня сейчас больше интересует, как именно и при каких обстоятельствах ты в плен попал.

– Известно как, – еще больше погрустнел танкист, – получил от товарища комиссара танкового батальона приказ: «Решительным броском и смелой атакой» выдвинуться вперед и в сторону по ходу движения танковой дивизии и с ходу уничтожить боевые порядки противника на фланге.

– Вот как… – задумчиво протянул Сергей. – И что, командир батальона не возражал?

– Комбат к тому времени уже погиб – сгорел в танке…

– Ладно, продолжай.

– Ну, и попер я сдуру, а немецкая пехота, как оказалось, только того и ждала – у них и ПТО оказалась к бою готова,