— Выпрямите левую ногу и протяните ее ко мне, — распорядился Кид.

Как только Джек это сделал, Кид ухватился за ступню правой ноги и оторвал ее от пола на шесть дюймов.

— Хорошо. Я хочу, чтобы вы говорили мне, когда будет больно.

— Когда.

Кид согнул ступню Джека под прямым углом.

По лицу Джека, распростертого на мате посреди гостиной, потек пот.

— Когда…

Кид сильнее надавил на правое бедро Джека, чтобы тот не мог сдвинуть ногу с места.

— Когда, проклятье!

— Я пока ничего не сделал. Может быть, вы все-таки отложите жалобы до тех пор, когда мы начнем работать?

Одежда Джека постепенно пропитывалась потом. Его охватил страх. Ожидание боли. Кид начал дюйм за дюймом поднимать ногу Джека — медленно и осторожно.

— Знаешь, Кид, — тяжело дыша, проговорил Джек. — Ты все еще… ступаешь по тонкому льду. Я бы на твоем месте… — Ему стало еще труднее дышать. — Не стал бы так… задаваться. Мог бы еще немножко… повременить… Хватит уже!

Кид его не слушал. Он продолжал медленно поднимать ногу Джека.

— Кид… перестань!

— Еще совсем немножко. Вы сможете.

— Не могу! Прекрати!

Кид приподнял ногу Джека еще на дюйм. Выпрямленная нога теперь была поднята от мата фута на три.

Голос Джека прозвучал громче и настойчивее.

— Больше не надо…

— Еще один дюйм.

— Отпусти! Отпусти, кому говорят!

На этот раз Кид приподнял ногу на долю дюйма, и Джек вскрикнул. Кид больше не приподнимал ногу, но и не отпускал ее. Он держал ее в том же положении, а Джек побагровел и начал ругаться.

— Отпусти, я что сказал? Мать твою… Мать твою!

Пот заливал его лицо. Рубашка промокла насквозь, руки, лежащие вдоль тела, дрожали.

— Дышите, Джек. Дышите глубже.

— Отпусти ногу! Проклятье! Отпусти!

Кид кивнул, словно увидел то, что хотел увидеть, и медленно опустил ногу Джека на мат. Как только нога коснулась мата, он разжал пальцы. Все тело Джека обмякло. Он отер пот со лба рукавом рубашки. Дышать было так тяжело, что он не мог говорить. Кид, глядя на него сверху вниз, медленно произнес.

— Десять секунд после крика, Джек. Это ваша программа. Не всегда будет так больно, но больно будет всегда. Вот так вы будете двигаться к выздоровлению.

Джек овладел своим дыханием. Еще мгновение…

— Я скучал по тебе, — еле слышно выговорил он. — Сукин ты сын.

— О'кей, а теперь я объясню вам, что именно будет происходить. Не только сегодня, но и в ближайшие несколько недель и месяцев.

Джек сидел в инвалидном кресле. Они с Кидом разговаривали в небольшой комнате рядом с кухней, площадью четырнадцать на четырнадцать футов, которая до вчерашнего вечера была кабинетом Джека и Кэролайн. Теперь в этой комнате стояли кушетки, лежали толстые маты, гантели, штанги, стояли универсальные тренажеры, больше похожие на произведения современного искусства, чем на спортивные устройства. Кид хотел, чтобы здесь было их убежище, — так он говорил. Он хотел, чтобы это был отдельный мир, где Джек ощущал бы себя в безопасности. Место, где бы царили уют и покой, но при этом Джек чувствовал себя сильным и верил, что он на пути к выздоровлению.

— Пойдемте, я вам что-то покажу. — Кид наклонился и вложил в руку Джека палку, сняв ее со спинки инвалидного кресла. Потом осторожно взял его за другую руку и бережно помог подняться. — Вы ведь еще не можете переносить вес на эту ногу, верно?

— Пока совсем немножко.

Кид кивнул, словно это его порадовало.

— Ложитесь на мат.

— Кид, а это на самом деле…

— Давайте, Джек. Ложитесь.

Джек кивнул, и Кид завел руку ему за спину. Джек, стараясь изо всех сил, опустился на пол, но под конец вынужден был все-таки довериться Киду, который уложил его на мат. Джек улегся на спину и уставился в потолок.

— Хорошо, — сказал Кид. — Не приподнимайте голову. Руки положите вдоль тела, ладонями вниз. — Он подождал, пока Джек выполнит команды. — Теперь десять раз подряд поднимите ногу.

— Как это — поднять?

— Распрямленную ногу. Вверх — вниз. Вот и все. Ничего сложного. Нужно только десять раз подряд поднять ногу. Настолько высоко, насколько можете. Любую ногу. Какую хотите.

Несколько секунд Джек не двигался, потом приподнял правую ногу фута на два и медленно опустил ее на мат. Выждал три секунды и снова приподнял. Нога снова поднялась на два фута и снова опустилась.

— Осталось восемь раз, — сказал Кид. — И не делать перерывов.

Джеку удалось поднять ногу семь раз. Потом, распластавшись на спине, он медленно повернул голову из стороны в сторону. Он обессилел.

— У вас усталый вид.

Джек настолько измучился, что не смог даже ответить, только кивнул.

— Ладно, — сказал Кид, — теперь встаньте.

Джек сделал глубокий вдох и с трудом выговорил:

— Ты отлично знаешь, что из этого положения я встать не могу.

— Тогда давайте кое-что проясним, — сказал Кид. — Вы не можете встать с пола и даже не можете поднять ногу десять раз подряд. Без присоединенного к ноге веса.

— Скажи, все наши разговоры будут заканчиваться тем, что я буду посылать тебя куда подальше?

— Нет. Я просто хочу кое-что вам показать. Вы следите за мыслью?

— Я лежу на треклятом полу, Кид, и изо всех сил изображаю из себя морковку. Что мне еще остается, кроме того, чтобы следить за мыслью?

Кид подошел к штанге, лежавшей на полу у стены, между двумя окнами. Он вынес гриф штанги на середину комнаты, подошел к стойке в углу и снял с нее два «блина». Прикрутил их к концам грифа, наклонился, чтобы поднять штангу, потом вернулся к стойке, снял еще два «блина» и добавил к тем, что прикрутил раньше.

— Смотрите на меня, Джек.

Он расставил ноги на ширину плеч и присел так, что почти касался грифа бедрами. Затем наклонился и ухватился за гриф сверху. В его теле не было заметно никакого напряжения. Его ноги были согнуты так, что бедра были почти параллельны полу. Запрокинув голову и распрямив руки, он сделал глубокий вдох и вдруг, словно бы одним движением поднял штангу, пронес гриф вдоль груди и подбросил на уровень плеч. Он стоял совершенно прямо, а гриф штанги лежал у него на груди. Его дыхание не сбилось, и не было видно, что ему тяжело.

— Это называется «взять вес на грудь», — объяснил Кид. — Самое сложное упражнение в тяжелой атлетике. Я держу две сотни фунтов. Это серьезный вес.

— Ты показываешь мне это, потому что…