за щёки и впивается в губы. А я так ошеломлена происходящим, что начинаю вырываться лишь через несколько секунд. И у меня получается это сделать. У меня даже из угла получается выбраться.

Отбегаю от Сергея и встаю поближе двери. Если он хотя бы дёрнется ко мне, я смогу убежать.

– Господи! Что ты творишь?! – ошеломлённо смотрю на мужа.

– Целую свою жену. Что здесь такого? Ты моя жена! Моя! И если тот мужик, с которым ты связалась, – Серёжа тычет пальцем на дом Вадима, – хочет мне что-то предъявить, то давай выйдем и поговорим с ним.

– Не надо ни с кем разговаривать… Тебя это вообще не… – бросаю взгляд с террасы на улицу и последнее слово произношу испуганным шёпотом, – касается.

На самом деле мой муж только что указывал не на дом Вадима, а на него самого. Он стоит сейчас прямо под террасой и смотрит на Сергея совершенно нечитаемым взглядом. Вроде бы это ярость… Но там, в его серых глазах, затаилось что-то ещё.

Я выбегаю из дома. На том месте, где стоял Вадим, его уже нет. Обернувшись, вижу, что он идёт по мостику. Пока пытаюсь его догнать, начинается ливень. Тяжёлые капли начинают стучать по голове, вода заливает глаза. В одну секунду я становлюсь вымокшей до нитки.

– Вадим! – перекрикивая шум дождя и реки, пытаюсь докричаться до него. – Вадим! Стой!

Перейдя через мост, он останавливается и медленно разворачивается. Я наконец-то настигаю его.

– Вадим… Я…

Цепляюсь за него, потому что поскальзываюсь на мокрой траве. Но он не пытается меня поддержать. Вообще не дотрагивается до меня.

– Это мой бывший муж, – начинаю тараторить я. – И он сейчас уедет. Я быстро выставлю его и приду к тебе, ладно?

Мне вдруг становится так страшно от ледяного спокойствия Вадима. И от ярости в его взгляде, которую он словно задушить пытается, мне тоже страшно.

– Он обидел тебя? – хрипло спрашивает мужчина.

– Нет, конечно, нет… Пфф… Кто? Серёжа? Да он ничего не сможет мне сделать!

Я нервно улыбаюсь. Да и вообще наверняка выгляжу чертовски нелепо.

– Что ему нужно? – так же хрипло продолжает Вадим.

Я пару секунд молчу, обдумывая ответ.

– Он… Он, вроде как, разводиться передумал, – всё-таки говорю правду. – Считает, что может вот так просто играть с моей жизнью. Но уже поздно. И мне нужно лишь объяснить ему это. Когда он уедет, я сразу приду к тебе, хорошо?

Сказать, что я на взводе – ничего не сказать.

Вадим вдруг делает шаг назад и качает головой.

– Нет, Саша, – бросает он бесцветным тоном.

Мои волосы стали настолько тяжёлыми от дождя, что пряди, падающие на лицо, застилают глаза. Мне приходится приложить усилие, чтобы смахнуть их.

– Что значит «нет»? – голос садится до жалобного писка.

Моё тело дрожит. Не знаю, от чего больше – от удушающей паники или от холодного ливня.

– Что значит «нет», Вадим? – переспрашиваю, повысив голос. Ведь он так и не потрудился ответить мне.

Мужчина делает ещё один шаг назад. Переводит взгляд с меня на террасу моего дома и обратно.

– Нет – значит, нет, – отчеканивает он. Указав подбородком вперёд, сухо добавляет: – Иди к мужу.

Да он ведь несерьёзно, правда?

Что? Сразу отказывается от меня, как только наступают трудности?

Боже! Да я с ума сойду!

Вадим больше не смотрит на меня, поворачивается и сразу уходит. А я остаюсь на месте и смотрю ему вслед. Моё сердце сжимается от боли, обиды и злости.

Почему он так поступает?

В чём я виновата, чёрт возьми?!

Топнув ногой, выбиваю столб брызг из лужи. Футболка Вадима висит на мне сырым мешком, и наверняка видно, что на мне нет бюстгальтера. Обняв себя за плечи, разворачиваюсь и медленно бреду в дом.

Серёжа встречает меня в прихожей. Наготове держит плед, пытается в него закутать. Заботливый, ничего не скажешь.

– Саша…

Пытается заговорить со мной, но я, выставив предостерегающе руку, молча прохожу мимо.

– Когда дождь закончится, ты уедешь! – бросаю я, даже не взглянув на мужа.

Поднявшись в мансарду, запираюсь в родительской спальне. И слышу, как Серёжа кричит мне с лестницы:

– Я уеду только с тобой, Саша!

Глава 24

Я провожу ночь в спальне покойных родителей. Сплю, завернувшись в мамин халат. И он не пахнет ею, как я себе это представляла. Он пахнет старостью…

Уже под утро мне снится Вадим. Он просто смотрит на меня своим нечитаемым взглядом. Потом начинает отдаляться… И совсем уходит.

Значит ли это, что он действительно уходит от меня? И так легко отказывается?

Значит ли это, что между нами была лишь мимолётная интрижка?

Честно признаться, мне пока больно думать обо всём этом, и я предпочитаю выключить все мысли о Вадиме.

Проснувшись довольно рано, спускаюсь на первый этаж, лелея в душе надежду, что Серёжа всё-таки уехал. Ведь в доме как-то подозрительно тихо. Выхожу на улицу, смотрю по сторонам. Надежда в душе крепнет… а потом тут же разбивается вдребезги, потому что я замечаю мужа возле его машины.

Он поставил свой новенький мерседес чуть ниже, чем припарковалась я, и теперь его крутая тачка увязла в луже. Судя по всему, Серёжа пытался выехать, но не смог этого сделать. И я не смогу ему помочь, например, дёрнув своей машиной, потому что муж поджал её, припарковав мерседес сзади. А вперёд проехать нет никакой возможности из-за обрыва.

– Саша, подойди! – кричит муж, едва увидев меня.

Я качаю головой и возвращаюсь в дом. Чувствую, что начинаю закипать.

Он реально считал, что вот так запросто приедет, и я всё ему прощу? Ведь Серёжа далеко не дурак и прекрасно понимает, что моё прощение заслужить ну просто невозможно. Тогда зачем весь этот цирк?

– Саш… Ну ты чего? Не слышала, что ли? Я же тебя зову!

Сергей хмурится, заходя следом за мной на кухню. Я молча наливаю себе кофе. Помешиваю напиток ложкой в чашке.

– Саша… Ну поговори ты со мной, – муж встаёт рядом, бодает меня плечом. – Мы же всегда раньше могли находить общий язык.

– Да, могли, – я смотрю в его лживое лицо. – Знаешь, почему могли? Потому что я хотела это делать. А теперь уже не хочу.

– В тебе просто говорит обида, Сашенька… – Серёжа пытается меня приобнять, но я вырываюсь. – Да не веди же себя как неврастеничка! – выплёвывает он раздражённо.

Я прохожу на террасу и сажусь за стол. Устраиваюсь на стуле, подобрав под себя ноги, и обнимаю пальцами чашку, чтобы согреть руки.

Нет, здесь совсем не холодно.