— Но чем мы можем быть полезными для вас там?..

Собеседник опустил взор к тусклому лаку столешницы казенного стола. Побарабанил по ней пальцами.

— Занимайтесь тем, чем занимались, — проронил устало. — Переправляйте машины, переправляйте оружие. Мы подыщем вам заказчиков. Получайте денежную прибыль. Сегодня мы проведем аналогичные беседы с вашими товарищами. После вы обсудите свое положение и мнения о таком положении в тесном неформальном кругу. Где именно соберется этот круг, мы вам обозначим. Именно — вам. Вы — первая скрипка. К тому же — наш родной советский человек, сразу же, как я уяснил, проникнувшийся своей необходимостью и востребованностью в служении Родине… Или — что-то не так?

— Именно. И думаю, в каком-то смысле, на текущий момент, нам попросту повезло… — отозвался Серегин.

— Одно удовольствие работать с сообразительным парнем, — прозвучал ответ. — Значит, так: из Москвы — никуда. Нам предстоит завершить некоторые формальности, далее — я представлю вас офицеру, с которым вы будете работать, ну, а после иная рутина: вас должны посмотреть наши специалисты…

— Это еще какие?..

— Психологи, к примеру… Что вы разволновались? Психиатров покуда не предлагаю… Да и вообще кое-чему вас придется подучить.

— Не думал, что вот так, между прочим, устроюсь в «стукачи»… — уныло поведал Серегин.

— Какой же вы «стукач»? — с довольно искренней укоризной посетовал ему человек в сером костюме. — Вы — агент. И, если все сложится — вашей карьере смогут позавидовать многие штатные офицеры… Да и наверняка позавидуют… Если будете дружить с головой и с логикой, ваша жизнь окажется — ого-го! — Тут он выдержал паузу, видимо, соразмеряя казенщину собственного бытия с тем будущим, что ожидало Серегина. — В общем, — тряхнул досадливо головой, — теперь — о формальностях…

Нешуточные страсти бушевали в отгороженном от основного зала кабинете ресторана «Пекин», где трое свежеиспеченных агентов КГБ предавались горячим обсуждениям своего нового, внезапного и вынужденного статуса, навязанного им изощренной и злой волей советской контрразведки.

Вину за провал контрабанды валили на беспринципного авантюриста Джона, связавшегося с местной уголовной нечистью, в чьих рядах наверняка обретался информатор госбезопасности. Джон, отмахиваясь, говорил, что в каждом деле возможен фатальный провал, а, кроме того, заявлял, что нет худа без добра, и не каждому повезет в жизни столкнуться воочию с такой знаменитой организацией, как советский КГБ, и уж тем более удостоиться чести быть принятым в ее — пускай, вторичный, но в штат!

— Нам не дано предугадать, кому и где придется дать… — сделал он вывод.

— Но если нас раскроют, это — электрический стул, — пробубнил угрюмо Худой Билл. — И запомни, юморист, — прищурился на Джона. — Шутники тоже умирают всерьез. Не лучше ли сдаться ФБР по приезду?

— А сколько лет ты получишь за ограбление оружейного?.. — спросил его Серегин, — единственный, вымерявший каждое слово в данной дискуссии, ибо не без причины опасался тайных микрофонов. — А за контрабанду в составе организованной группы? Далее: вдруг из наших стволов кого-то уже прикончили в Штатах, а?..

— Да, мы в просчитанном капкане… — согласился Худой Билл. — Но пока он не жмет, его можно считать удобным…

Серегин выразительно завел глаза на потолок, и товарищи, проникнувшись его намеком, умолкли, уткнувшись в тарелки с китайскими пельменями в соевом соусе.

Далее их ждала утка «по-пекински». Не так и плохо! В тюремной камере, недавно грозившей им, иные контрабандисты удовлетворялись куда более скромными блюдами.

Так начался у преступной троицы вынужденный, а потому грустный, однако чрезвычайно увлекательный роман с одной из самых мощных и основательных секретных служб подлунного мира — Комитетом Государственной безопасности СССР, — вскоре распавшимся и уничтоженным вместе с той страной, чьим порождением он являлся. Однако до событий распада прошел немалый срок, когда под сенью вездесущего ведомства Серегин и сотоварищи проживали отпущенное им время бытия как на разбродном нищем пространстве России, так и в жесткой сытой клетке Соединенных Штатов.

Начало же общения с нечистым духом, олицетворенным в субъектах работников государственной безопасности, не оставляло сомнений в том, что дух крепко вцепился в холки своих новых подопечных, напоминая о себе едва ли не ежедневно, заставляя проходить неофитов проверки на полиграфе, экспертизы психологов и задушевные встречи с курирующим их офицером.

Процедуры общения с ГэБэ происходили камерно, пускай и в положительном смысле данного определения, обсуждение такового общения внутри компании куратором не приветствовалось, но и в самом трио не обнаруживалось желания изустно анализировать архитектуру той ямы, куда оно угодило.

Над попавшими в ловушку гангстерами повисло облако загадочной неопределенности. Единственной прорехой в облаке стало задание Серегину выехать в США, переправив оттуда в порт Ленинграда пару автомашин с оружием. Оплату услуг коррумпированных американских таможенников, равно как и расходы на поездку, оплатило КГБ, невесть почему заинтересованное в иностранных стволах. При этом за товар поставщики не получали ни цента, хотя с такой постановкой вопроса не спорили. Да и какие могли возникать и озвучиваться вопросы и претензии?.. Впрочем, за оформление груза на советской территории Серегин подписываться категорически отказался, но на его согласии никто и не настаивал, нашлась, вероятно, более покладистая и доверчивая агентура.

Встречать машины в порту, дабы их безошибочно идентифицировать, тем не менее, пришлось: в Ленинград он отправился на поезде вместе с куратором, — капитаном Евсеевым.

Всю ночь дороги пили коньяк, кадрили проводниц и трепались на разнообразные темы.

Олега тревожил вопрос: каким предполагается его будущее? Вопрос был задан под занавес дорожной пьянки, когда в сером рассвете они вышли на перрон Московского вокзала с гудящими от алкоголя головами и с нарушенной динамикой телодвижений.

— Ты не дрейфь, — успокоил его довольно искренним тоном Евсеев, моргая малиновыми веками. — Со дня на день вас передадут в Первый Главк… Ну, и поедете в свою Америку. Только уже… Ну, ты понял, в каком качестве…

— Шпионами, что ли?

— Ну, до шпионов вам мохом срать, да и вряд ли такой контингент в «сто первую» даже на экскурсию сводят…

— Это что за «сто первая»?

— Это? Школа внешней разведки…

— Ну, главное, чтобы в «двухсотые» не записали…

— Пока это — не в наших интересах, — добродушно покосился на Олега Евсеев. С каждой минутой он, стряхивая с себя сонную оторопь, приобретал присущую ему уверенность, поигрывал мощными плечами под легким пиджачком, пружинил в походке и гордо нес сквозь пространство отчужденное жесткое лицо с ироничным блеском глаз бесповоротно уверенного в своей силе и в смекалке патриция среди кишащей вокруг толпы плебеев.