Питт, внимательно наблюдая за любой негативной реакцией гида, медленно достал сигарету из нагрудного кармана и также медленно прикурил её.

— Скажите, как вас зовут?

— Поликлитас Анаксамандр Зено, — представился гид. — К вашим услугам.

— Скажите, — снова спросил Питт, не пытаясь повторить полное имя Зено, — как получилось, что вы вернулись назад к лабиринту, когда мы выбрались оттуда?

— У меня любознательная натура, — ответил Зено с улыбкой. — Когда я заметил, что вы с другом таинственно исчезли во время экскурсии, я спросил себя: что эти два кажущихся угрюмыми человека ищут среди развалин, что могло так заинтересовать их? Мой скромный разум не находил ответа, поэтому я передал свою группу зевак молодому гиду и вернулся к амфитеатру. Вас нигде не было видно. Затем я обнаружил сломанный столб в ограде… никакой ловкости здесь не потребовалось, уверяю вас. Я знаю каждый камень и трещину в этом месте. Уверенный, что вы появитесь, я сел и стал ждать. Все просто.

— Но вы могли оказаться в идиотском положении, если бы мы не появились.

— Это был только вопрос времени. Другого выхода из Преисподней Подземного Царства нет.

— Преисподняя Подземного Царства? — пробудилось вдруг любопытство Питта. — Почему вы так называете тоннель?

— Я нахожу ваш внезапный интерес к археологии совершенно неожиданным. Однако, раз вы спрашиваете… — Во взгляде Зено проскользнуло замешательство, смесь удивления и смущения. — Во время золотого века Греции наши предки производили свои судебные разбирательства в амфитеатре. Это место было выбрано потому, что в состав судей входили сто избранных горожан. Их убеждение, и довольно мудрое, состояло в том, что чем больше людей вершат правосудие, тем более справедливым будет приговор. В случае очевидных улик, когда обвиняемый признавался виновным, ему давали возможность выбора немедленной казни или преисподней подземного царства.

— А что такого страшного было в преисподней? — спросил Джордино и посмотрел на отражение лица Дариуса в боковом зеркале.

— Преисподняя в действительности была не преисподней, — продолжал Зено, — а довольно обширным подземным лабиринтом с сотней различных галерей, и только двумя отверстиями, входом и скрытым выходом, который тщательно хранили в секрете.

— По крайней мере, осужденному давали возможность выбраться на свободу. — Питт стряхнул пепел в пепельницу, вмонтированную в боковую дверцу машины.

— Выбора не было, как могло показаться с первого взгляда. Видите ли, в лабиринте обитал голодный лев, которому перепадало мало пищи, за исключением, конечно, приходивших иногда преступников.

Наигранное спокойствие Питта исчезло, и его лицо помрачнело, но он быстро взял себя в руки. Образ фон Тилля с самодовольной ухмылкой снова возник в его воображении. Почему же старый немец, размышлял он, использует исторические факты, чтобы прикрывать свои загадочные планы? Возможно, эта склонность к драматизму поможет найти брешь в доспехах фон Тилля. Питт откинулся назад и глубоко затянулся сигаретой.

— Завораживающий миф.

— Уверяю вас, это не миф, — серьезно произнес Зено. — Количество приговоренных греков, которые погибли в преисподней подземного царства и чьи крики разносило эхо по темным тоннелям, бесконечно. Даже в последние годы, до того как вход был загорожен, несколько человек заблудилось в лабиринте и исчезло, их поглотила неизвестность. Не было ни одного случая счастливого спасения.

Питт выбросил окурок в открытое окно на проезжую часть. Он посмотрел на Джордино, затем более внимательно на Зено. Самодовольная усмешка промелькнула на его лице и превратилась в широкую улыбку.

Зено изумленно уставился на Питта. Затем он непонимающе пожал плечами и показал жестом Дариусу направление движения. Дариус кивнул в ответ, и через несколько секунд «Мерседес» свернул на главную дорогу. Колеса заскользили по улице с двусторонним движением. Деревья, выстроившиеся в ряд, как часовые, мелькали мимо, покрытые зелеными и пыльными листьями. Воздух становился прохладнее, и развернувшись на сидении, Питт мог наблюдать, как лучи заходящего солнца скрывались за голой, безлесой вершиной Гипсариона, самой высокой точкой на острове. Он припомнил прочитанное где-то, что греческий поэт, описывая природу Тасоса, сравнивал остров со спиной дикого осла, покрытой дикой шерстью. Хотя описание было сделано двадцать веков назад, подумал Питт, но оно остается справедливым и сегодня.

Вскоре Дариус притормозил, и «Мерседес» поехал медленнее. Он снова повернул. На этот раз шины автомобиля заскользили по неровной проселочной дороге, которая вела прямо в лесистое ущелье.

Питт пытался разгадать, почему Дариус оставил главную дорогу, не доехав до Панагии, он также никак не мог понять, почему Зено играл роль вооруженного секретного агента вместо дружелюбного туристического гида. Знакомое старое чувство опасности снова навалилось на плечи Питта, и он ощутил непроизвольное беспокойство.

«Мерседес» сильно накренился на крутом спуске, медленно поднялся по длинному подъему и въехал в большое, похожее на амбар здание через ворота, которые были приспособлены для проезда тяжелых грузовиков с высокими фургонами. Обветренные стены деревянного сооружения были покрыты остатками серо-зеленой краски, вздувшейся и облупившейся под жарким Эгейским солнцем. В одно мгновение, прежде чем машина заехала внутрь и была окутана мраком. Питту удалось мельком увидеть надпись из черных поблекших букв на немецком языке. Затем, когда Дариус заглушил двигатель, он услышал звук ржавых роликов, закрывавших за ними ворота.

— Греческое Международное Туристическое Бюро, должно быть, располагает весьма жалкими средствами, если это самое лучшее, что они могли наскрести для своего офиса, — язвительно заметил Питт, разглядывая пустое и запыленное помещение.

Зено изобразил подобие улыбки. Это была улыбка, от которой сердце Питта учащенно забилось, словно невидимые тиски сжали его, мешая ритмичной работе. Внутренний холодок охватил Питта, неся с собой ощущение провала, подтверждение того, что он каким-то образом сыграл на руку фон Тиллю.

Питт был прекрасно осведомлен о том, что гиды ГМТБ не носят оружия и не имеют права производить вооруженный арест. Он также знал о том, что гиды перемещались по острову в обклеенных рекламами и ярко раскрашенных автобусах «Фольксваген», а не в черных «Мерседесах-седанах». Драгоценное время бежало быстро. Им с Джордино нужно действовать, и как можно скорее.

Зено распахнул заднюю дверцу и отступил назад. Он слегка поклонился и сделал приглашающий жест оружием.

— Пожалуйста, помните, — строго произнес он, — без глупостей.

Питт вылез из автомобиля и повернулся, предложив руку Тери через открытую переднюю дверь. Она соблазнительно взглянула на него, легонько сжав его руку, и медленно соскользнула со своего сиденья. Затем быстро, прежде чем Питт сумел отреагировать, она обхватила его за шею и наклонила к себе его голову. Глаза у Питта широко распахнулись от удивления и неожиданности, когда она вызывающе покрыла поцелуями его лицо.