Зено быстро отстегнул пару хромированных наручников с застежки на своем ремне, открыл их и защелкнул, оставив Джордино в неуклюжем полусогнутом положении.

Питт взглянул вверх, через дыру на крыше, на вечернее небо. Солнце начинало садиться, быстро темнело. Спина Питта продолжала ныть, и он был благодарен судьбе, что это Джордино, а не он, стоял согнувшись. Питт расправил плечи, сморщившись от боли, которая наполняла каждую клеточку его тела, затем он снова посмотрел на Закинтаса.

— Что вы сделали с Тери? — спокойно спросил Питт.

— Она в полной безопасности, — ответил Закинтас. — Как только я смогу удостовериться, что она действительно племянница фон Тилля, я освобожу её.

— А как насчет нас? — раздался голос Джордино.

— Всему свое время, — отрывисто произнес Закинтас, показывая на дверь. — Прошу вас, джентльмены.

Двумя минутами позже, с Джордино, неуклюже шаркающим возле Питта, они вошли в кабинет Закинтаса. Это была небольшая комната, но достаточно оборудованная; её обстановку дополняли подробные аэрофотоснимки Тасоса, приколотые к стенам, три телефона, коротковолновый радиоприемник, удобно расположенный на тумбочке, прямо за старым ободранным и обшарпанным столом. Питт с удивлением осмотрелся вокруг. Вся окружающая обстановка была слишком аккуратной, слишком профессиональной. Он быстро решил, что лучшим для него остается грубое проявление враждебности.

— Это больше напоминает командный штаб генерала, чем кабинет заурядного полицейского инспектора.

— Вы и ваш друг — отважные мужчины, — негромко произнес Закинтас. — Ваши действия доказали это. Но глупо с вашей стороны продолжать роль дурачка. Хотя, надо признать, вы делаете это очень хорошо. — Он обошел вокруг стола и сел на аккуратный вращающийся стул. На этот раз правду, ваши имена, пожалуйста?

Питт помолчал, прежде чем ответить. Он был озадачен и рассержен одновременно. Странная, необычная операция тех, кто его задержал, ставила его в тупик.

Это было странное ощущение, где-то в подсознании у него была почти полная уверенность, что ему нечего бояться. Эти люди не соответствовали создавшемуся у него образу обыкновенных греческих полицейских. А если они работали на фон Тилля, то почему так упорно старались узнать их имена; хотя, возможно, они играли в кошки-мышки.

— Итак? — голос Закинтаса зазвучал резче

Питт выпрямился и решил рискнуть.

— Питт, Дирк Питт. Директор Специального Отдела Национального Морского Управления Подводных работ Соединенных Штатов. И джентльмен слева от меня — Альберт Джордино, мой заместитель.

— Очень приятно, а я — премьер-министр. — Закинтас вдруг замолчал на полуслове; его брови резко взлетели вверх, и он наклонился над столом, всматриваясь прямо в глаза Питту.

— Повторите еще раз. Как, вы сказали, вас зовут? — его голос в этот раз был мягким и покровительственным.

— Дирк Питт.

Закинтас не двигался и ничего не говорил в течение целых десяти секунд. Затем он медленно откинулся на спинку стула.

— Вы лжете, вы, должно быть, лжете.

— Я?

— Как зовут вашего отца? — Закинтас продолжал не мигая смотреть на Питта.

— Сенатор Джордж Питт из Калифорнии.

— Опишите его: внешность, биография, семья — в общем, все.

Питт присел на краешек стола и достал сигарету. Он поискал зажигалку, потом вспомнил, что она все еще лежала на полу там, где он её уронил, когда ударил Дариуса.

Закинтас достал коробок со спичками и протянул его Питту.

Питт поблагодарил его кивком головы.

Он рассказывал десять минут, без остановки. Закинтас задумчиво слушал, пошевельнувшись только один раз, чтобы зажечь тусклую лампу, так как дневной свет за окнами медленно угасал. Наконец он поднял руку.

— Хватит. Вы, должны быть, действительно его сын и человек, за которого себя выдаете. Но что вы делаете на Тасосе?

— Глава НУМА, адмирал Джеймс Сандекер, направил нас с Джордино сюда, чтобы расследовать серию странных происшествий, которые недавно случились на нашем океанографическом исследовательском судне.

— А…. белый корабль, который стоит на якоре недалеко от Брейди Филд. Теперь я начинаю понимать.

— Все это хорошо, — произнес с сарказмом Джордино из своего неудобного полусогнутого положения. — Я извиняюсь, что прерываю вас, но если мой пузырь не будет освобожден в ближайшие минуты, то вы получите непредвиденное происшествие прямо здесь, на полу кабинета.

Питт с улыбкой взглянул на Закинтаса.

— А ведь он это сделает.

После недолгого колебания, Закинтас пожал плечами и нажал на скрытую кнопку под крышкой стола. Дверь быстро распахнулась и появился Зено с пистолетом в руке.

— Проблемы, мой инспектор?

Закинтас проигнорировал вопрос.

— Убери оружие, сними наручники и покажи э… э… мистера Джордино нашей санитарной службе.

Брови Зено удивленно приподнялись.

— Вы уверены…

— Все в порядке, мой друг. Эти люди больше не являются нашими пленниками, они наши гости.

Не проронив ни слова и не выказав ни малейшего признака удивления, Зено убрал пистолет и освободил Джордино, проводив его по коридору вниз.

— Теперь моя очередь задавать вопросы, — сказал Питт, выпуская прозрачное облако голубоватого дыма. — Какова ваша связь с моим отцом?

— Сенатор Питт хорошо известный и уважаемый человек в Вашингтоне. Он работает честно и плодотворно в нескольких сенатских комиссиях. Одна из них — это Комиссия по делам наркотиков.

— Но это еще не объясняет, какое отношение вы имеете к нему.

Закинтас достал из кармана пиджака коробочку с табаком и аккуратно набил им трубку, тщательно утрамбовав его маленькой палочкой.

— Вследствие моего обширного опыта и расследований в области наркотиков я часто служил связующим звеном между комиссией вашего отца и моим работодателем.

Питт изумленно посмотрел на него.

— Работодатель?

— Да, Дядя Сэм платит мне жалованье, так же, как и тебе, мой дорогой Питт. — Закинтас улыбнулся. — Мои извинения со столь запоздалым формальным представлением. Я инспектор Геркулес Закинтас, Федеральное Бюро по наркотикам. Мои друзья называют меня просто Зак, и я был бы польщен, если бы ты называл меня так же.

Все сомнения Питта развеялись, и чувство облегчения охватило его, как приятная прохлада морской воды. Его мышцы расслабились, и он только сейчас ощутил, как он был напряжен, как были натянуты его нервы и мысли, оценивая неизвестную опасность ситуации. Осторожно, чтобы не уронить пепел, он аккуратно положил окурок сигареты в пепельницу.

— Но, кажется, вы находитесь не на своей территории?