Вандербикеры помотали головами, а потом рассказали ей про Байдермана и переезд. Тётя Харриган уже слышала от папы об угрозе переезда, но всё равно села на картонную коробку, набитую книгами, и внимательно выслушала детей. Когда они договорили, повисла долгая пауза. Тётя Харриган закусила губу и глубоко задумалась. Дети с надеждой на неё посмотрели: вдруг ей в голову придёт неожиданное, гениальное решение?

Наконец тётя Харриган вздохнула:

– Мне очень жаль, мои хорошие. Хотела бы я вам как-то помочь. Но знайте, что я очень вами горжусь. Уверена, мистера Байдермана тронули ваши добрые дела, пусть вам и кажется, что это не так.

Вандербикеры недоверчиво кивнули. Тётя Харриган встала и хлопнула в ладоши.

– Раз уж мы в последний раз празднуем канун Рождества в этом доме, надо постараться, чтобы он прошёл лучше некуда! Ваша мама мне сказала, что вы… – улыбнулась она близняшкам, – сегодня готовите ужин! У меня уже слюнки текут.

Оливер изобразил, будто его тошнит, но никто не обратил на это внимания. Иза с Джесси вернулись на кухню, а тётя Харриган взялась учить остальных детей, как рисовать броненосцев. Франц очень радовался гостям и всеобщему хаосу и не мог усидеть на месте. Когда он в очередной раз испачкал рисунок Лэйни слюнями, она сердито крикнула: «Ко мне!» – и показала на пол рядом с собой, но пёс не послушался. Он отвечал только на команды Гиацинты. Зато Паганини выпрыгнул из коробки из-под обуви и примчался к хозяйке.

– Умница, – похвалила Лэйни кролика, радуясь тому, какой он послушный.

Тётя Харриган разинула рот от удивления:

– Он дрессированный?

Оливер хмыкнул:

– Кто, Паганини? Да у него мозг размером с орешек!

Лэйни сердито посмотрела на брата, и непонятно было, что она сейчас сделает – возмутится или расплачется. К счастью, положение спасла мама. Она пришла в гостиную с важным объявлением:

– Я сейчас разговаривала по телефону с мисс Джози, и мы решили перенести праздничный ужин к ним в квартиру. Так будет куда уютнее, учитывая… – Она обвела рукой горы коробок, ненадёжно наваленных друг на друга.

Тётя Харриган пошла за мамой на третий этаж, чтобы помочь ей всё подготовить. Папа с дядей Артуром понесли наверх складной стол и стулья. Лэйни посадила кролика в переноску. Мама заметила, что Паганини приятнее будет остаться дома, но Лэйни её слова не убедили. Близняшки отправились к себе в комнату переодеться.

Когда дядя Артур спустился, чтобы взять ещё стульев, он увидел, что Оливер разглядывает еду на кухне.

– Каков вердикт? – спросил он.

Дядя Артур знал, что Оливер подсчитывает кулинарные успехи и провалы Изы и Джесси, и пока что их соотношение – сорок три процента удачных блюд на пятьдесят семь неудачных.

– Я боюсь пробовать, – сказал Оливер и ткнул лопаткой в почерневший овощ.

– Брось, разве всё так плохо? Знаешь, меня в детстве твоя бабушка кормила жареной кроличьей печенью с желе из перца. Вам ещё повезло. Мы подгоревшие овощи получали только по праздникам.

Оливер зачерпнул тушёную говядину.

– Дядь, я не скажу Лэйни и Гиацинте, что ты убийца кроликов, если попробуешь эту гадость. И не думай выплёвывать. – Он протянул дяде Артуру поварёшку. – Слабо?

– Ха! – хмыкнул дядя Артур. – Вот ещё! Чего тут сложного?

Он взял у Оливера поварёшку и опрокинул содержимое в рот. Не прошло и секунды, как дядя бросился к раковине и всё выплюнул.

– Солёное! Воды! – выдохнул он и принялся жадно глотать воду прямо из-под крана. Отдышавшись, дядя повернулся к Оливеру и сказал: – Твоя взяла.

– Зато хлеб у нас из пекарни Кастлмана, – приободрил его Оливер.

– Хлеб и вода на ужин, – проговорил дядя Артур. – Прямо как у Диккенса.

Вот вам и последнее Рождество в любимом доме из песчаника.

Иза и Джесси молча сняли заляпанную маслом и овощным соком одежду, бросили в корзину для грязного белья и переоделись в чистое. Ветер за окном завывал и неистовствовал. Иза вышла из комнаты, захватив с собой скрипку, и Джесси осталась наедине со своими мыслями. Злые слова Изы кружились у неё в голове: «С чего ты взяла, что можешь решать за меня?» «Мы два разных человека!»

Джесси вспомнила, как Иза плакала, когда говорила о том, что Бенни пригласил на танец другую девчонку. Неужели сестре в самом деле нравится Бенни? Вдруг они так и не помирятся до переезда?

Джесси окинула взглядом комнату. Ей вспомнилось, как они шептались допоздна и зарывались лицом в подушки, чтобы не рассмеяться во весь голос. Она посмотрела на аккуратно заправленную кровать Изы и на свою – со съехавшей простынкой и скомканным одеялом. На большое окно в углу комнаты, под которым находился их общий тайник: пять лет назад близняшки сняли скрипучую половицу, думая, что там спрятано сокровище, а теперь приноровились прятать под ней конфеты, собранные в Хеллоуин, чтобы мама их не отобрала.

Джесси тяжело вздохнула. С Байдерманом она ничего сделать не сумеет. С переездом тоже. А вот помирить Изу с Бенни можно попытаться.

* * *

Мистер Ван Хутен вбежал в дом из песчаника прямо перед ужином, громко восклицая, что погода хуже некуда. На плече у него висел футляр для скрипки. Он поспешно снял шапку, обнажив лохматую шевелюру. Поздоровался со взрослыми, обнял детей и поцеловал Франца прямо в мордочку. Вандербикеры несколько раз спускались и поднимались по лестнице, чтобы отнести еду, посуду и приборы на третий этаж. Когда стол был накрыт, тётя Харриган поставила на него запечённый окорок и шоколадный торт без муки, которые принесла с собой. Мисс Джози добавила к угощению кастрюлю тушёной капусты и кукурузные лепёшки.

Несмотря на обилие еды и праздничный вечер, атмосфера стояла мрачная. Дети не могли не думать о том, что это их последнее Рождество в любимом доме из песчаника. Папа произнёс молитву перед едой и всех поблагодарил за то, что они пришли. Поварят наградили громкими аплодисментами – у близняшек при этом был такой вид, будто их приговорили к ежедневному мытью посуды в грядущем году, – и ужин начался.

Оливер демонстративно отказался от тушёной говядины. Он со злорадством наблюдал за тем, как все накладывают мясо себе в миски большой поварёшкой. К его удивлению, никто не принялся плеваться и просить воды! Оливер налил и себе немного подливы и нерешительно поднёс ложку ко рту. Вот дела! Она оказалась вкусной! Куда же делась вся соль?

Тётя Харриган легонько толкнула его локтем и подмигнула.

– Поразительно, какие чудеса творят вода и бульон, – прошептала она.

– А-а, – протянул Оливер. Он покосился на дядю Артура, и тот отсалютовал ему суповой ложкой. – Так у них незаслуженно повысится процент съедобных блюд.

Тётя Харриган пожала плечами.

– Что поделаешь, – сказала она. – Надо было спасать положение.