Конечно, куча снимков имели отношение к Аннабет, и я даже не стала смотреть, что нам предлагают о ней узнать или обсудить. Быстро пролистав вал картинок сегодняшнего дня, нашла несколько изображений Катарины и поморщилась. Да, пожалуй, для принцессы, привыкшей к вниманию и любви, неудачные кадры – соль на рану от предательства отца. Это не Земля, СМИ здесь не способны добыть жареные кадры принцессы в туалете или ковыряющейся в носу, а потому Катарина впервые столкнулась с тем, что ее не посчитали идеальной. По крайней мере, в лицо.

Надо сказать, ей не слишком-то шла школьная форма. Платья во дворце шились индивидуально, учитывали сильные и слабые стороны фигуры, да и вообще служили цели не уравнять, а подчеркнуть статус принцессы. В них она не смотрелась нескладной полной девчонкой, как сейчас. Короткое строгое платье, пожалуй, имело лишь одно достоинство: насыщенный голубой цвет, удивительно подходящий Катарине. А в остальном оно превращало ее в эдакую среднестатистическую офисную начальницу средней руки, причем какого-нибудь ужасно провинциального и крохотного городка.

Пожалуй, если двадцать лет жил в уверенности, что красивее тебя нет никого во всем Штормхолде, сложно столкнуться с реальностью, где на всеобщую потеху вываливают твою неудачную фотку и на всю школу обзывают «жирухой».

– Им плевать, кого травить, – вздохнула я. – Нужен только повод.

– Всем?!

– Не всем. Но многие молчат, потому что тогда травить начнут их.

– Это высшая школа или лес с хищниками?

– Однозначно лес. Я тоже периодически рыдала на первом курсе.

– Ты? – Катарина посмотрела с сомнением. – Сложно поверить.

– Ты отличаешься от них. И я отличалась. Тем, что была племянницей Кеймана, что сразу вступила в противостояние с Бастианом. Дело не во внешности, дело в том, кого назначают жертвой. И ты или позволишь ею быть, или нет. Я думала, ты привыкла к интригам и гадостям во дворце.

– Я же единственная дочь. Мамы давно нет, а если какие-то служанки недобро смотрят, всегда можно их убрать. Во дворце почти не было других девушек, а папа боялся отпускать меня в среду сверстников. А сжечь не побоялся…

– Отец года, однозначно.

– Я не смогу отвечать им как ты, я не умею.

– И не надо. Если отвечать им как я, то директор выдаст личную табуреточку в его кабинете. Но жить с этим придется научиться. И быстро, потому что через неделю у нас практика. Я уеду, Аннабет тоже, тебе придется как-то выживать самой.

– Она кажется мне неплохой.

– Дружи, раз кажется. Только не болтай лишнего, на нее не просто так взъелись за сливы репортерам. Пронюхает, что ты принцесса, все станет еще хуже.

– Так что мне делать?

– Для начала не прячься. Чем ты слабее – тем яростнее они нападают стаей. Им понравится, если будешь сидеть здесь в слезах.

– А потом?

Она уже не рыдала, только уныло водила пальцем по серой неровной стене.

– А не будет никакого потом. Либо выживешь и станешь своей, либо нет, и какая разница, что тогда? Кейман говорит, все это от безысходности и магии, которую сложно контролировать. Хотя мне кажется, пара порций ремня окажут серьезное влияние на обстановку. Потом я, правда, вспоминаю, что получу этого ремня в первых рядах, так что рациональные предложения часто остаются невысказанными. Но у них у всех нет выбора, если они наделают ошибок, если попадутся на травле – их может ждать закрытая школа и, вероятно, смерть. А нам с тобой это не грозит. Продержись пару недель, когда вернемся с практики, сходим к моему знакомому, он… м-м-м… поможет подготовиться к главному репутационному мероприятию в школе.

– К балу? Меня никто не пригласит.

– Это необязательно. Я тоже пойду одна.

– Потому что любишь Бастиана, а его не будет?

– Потому что мне стоит идти на бал только в компании того, кого я НЕ люблю. Ибо он рискует встретиться с ревнивым богом.

– Не так я представляла начало самостоятельной жизни.

– Я тоже, знаешь ли, удивлена тем, как все обернулось. Но ты не можешь сбежать в другой мир и там спрятаться, поэтому придется жить в этом. Лучше воевать со всей школой, чем бесплотным духом летать за какой-то неадекватной бабой с крыльями. Как пытался все представить король.

– Да, наверное. Ты опоздала на пару из-за меня?

– Хуже, – усмехнулась, – я на нее не пришла. Идем посидим у меня. Большая комната – большие возможности.

* * *

Жизнь безвозвратно изменилась не только для Катарины, но и для меня. Хотя надо признать: принцессе было сложнее. Она сейчас напоминала меня двухлетней давности. Только-только прибывшая в школу, столкнувшаяся с местными порядками и звездами. Я – шипела и царапалась, принцесса – пряталась и, стиснув зубы, ползла к цели.

За столиком в столовой царило преимущественно напряженное молчание, только Аннабет и Катарина изредка перебрасывались короткими диалогами. Надо думать, их напрягала и раздражала моя мрачность, но изображать всепрощающую и веселую девчонку не хотелось. Я ждала практики с робкой надеждой, что получится немного выдохнуть, сменить обстановку и в этой обстановке подумать над планом по спасению Брины. Потому что его до сих пор не было.

– Насколько независим суд? – спросила я однажды за ужином, пока не пришла Аннабет.

– В каком смысле? – нахмурилась принцесса.

– Ну… как можно влиять на судью? Насколько весомо его решение? Если он выносит решение, неприятное королю, что будет и в какой срок король может все обратить?

Катарина долго думала, прежде чем ответить.

– Довольно весомо, но, как правило, нет людей, на которых нельзя влиять. Решения суда заверяются в присутствии членов Совета Магов, так что изменить его два пути: до начала заседания убедить судью в чем-то или после признать, что процесс прошел с нарушениями и отправить решение на пересмотр с лояльным судьей.

– Насколько быстро это делается?

– Если председатель Совета согласится, то быстро, буквально на следующий день. А если нет, то сначала пройдет заседание Совета Магов, где они рассмотрят ситуацию и тогда вынесут свое решение. Если король с ним не согласен, то…

– Ладно, я поняла. Если Совет упрется, то все это растянется, но это маловероятно, раз Кеймана из него исключили.

– А почему ты спрашиваешь?

– Я в тупике. Я не знаю, как вытащить Брину. Кросту не нравится силовой вариант, а других нет. Да я и сама понимаю, что вломиться в зал суда и утащить Брину – тупик, пострадает Бастиан. Но мне бы хоть выиграть время… как-то ее умыкнуть из-под носа стражи, а там даже если ее все же захотят казнить, то пусть сначала найдут.

– Ее казнят, думаешь?

– Она об этом просит. Выхода нет. Бастиан не может пожертвовать всем, чтобы ее спасти, от него зависит куча людей. И магия огня нам нужна. Имея силу, сопоставимую с силами всего Совета, да и Штормхолда, вместе взятых, я не могу спасти подругу.