Телефон молчал. Березкин посмотрел на часы. Была уже половинапервого. Есть не хотелось, но он решил дойти до буфета и взять хотя бы кофе сбутербродом, чтобы вся эта сволочь не думала, что он испугался и отсиживается усебя в кабинете.

Надев решительное и волевое лицо, привычно подняв левуюбровь, он прошел приемную, уловив в Ольгиных глазах прежний испуг и неизбежноелюбопытство, чеканя шаг, преодолел сто пятьдесят метров, отделявшие его кабинетот закрытого «председательского» буфета, сел за стол с мрачным и начальственнымвидом.

Официантка Лена появилась на третьей минуте. Это само посебе плохо. Слишком долго. Раньше она укладывалась в минуту. Но еще хуже былото, что она положила перед ним меню — выбирай сам.

Раньше она угодливо склонялась, придвигая податливыйаппетитный бюст, и интимным полушепотом сообщала, что сегодня особенно хорошапаровая осетрина, или грибочки, или судак орли. А сейчас — бросила на столменю, стоит прямо, как Александрийская колонна, и ждет указаний.

Черт, черт! Никто не чувствует настроений и намеренийруководства так, как эта челядь.

Что же творится, что происходит? Неужели все из-за дурацкойстатейки, из-за публикации в газете? Да кто у нас обращает внимание на прессу?Вон, генпрокурора в порнофильме показали — и ничего! Компромат мериличемоданами, взвешивали на грузовых весах!

— Кофе и бутерброд с бужениной! — бросилофициантке. — Буженина свежая?

— Нормальная, — кинула, как рубль бомжу, и пожалаплечами.

Ну, милочка, ты у меня долго не проработаешь! Вот кончитсяэта история, рассосется, и я лично позабочусь.., и о вахтерше тоже.., а может,потому и хамят, что знают — не рассосется?

Съел буженину, не почувствовав вкуса, вернулся в кабинет.Проходя через приемную, на всякий случай осведомился, не звонил ли Сам? Ольгаиспуганно помотала головой. Закрыл дверь, торопливо сбросил напряжение с лица,снова раскрыл папку.

И тут телефон зазвонил.

Алексей Игоревич едва не сорвал трубку в первую же секунду,так извелся от ожидания и неизвестности, но все же взял себя в руки, переждалтри звонка, чтобы дать почувствовать свою занятость, два раза глубоко вдохнул ивыдохнул, успокаиваясь, и, наконец, снял трубку.

— Березкин слушает.

— Я все знаю, — раздался в трубке незнакомыйжаркий женский голос.

— Что? Кто? Кто это говорит? — забормоталБерезкин, судорожно пытаясь припомнить, знаком ли ему этот голос. — Что вызнаете?

— Про Ивана Андреевича, — жарко прошелестело втрубке. — Ты думаешь, это сойдет тебе с рук? Ты меня оставил в нищете!

— Да кто это говорит?

— Ты — убийца!

— Что за чушь вы несете! — Березкин хотел бросить трубку,но не мог решиться, он пытался понять, что стоит за этим диким звонком?

Рука, державшая телефонную трубку, дрожала, но он не замечалэтого, как не замечал и того, что его лоб покрылся мелкими капельками пота.

— Я знаю, что ты сделал это, — проворковал женскийголос, — не сам, конечно, ты все делаешь только чужими руками, но всеравно это — ты! И я могу это доказать, у меня есть убедительные улики!

— Кто вы, кто это говорит? — Березкин даже сам неузнавал своего голоса, таким он стал сиплым и растерянным.

— Ты знаешь, кто это говорит. Это Лика.

Ты оставил меня нищей. Иван был для меня всем. — Втрубке послышался ненатуральный всхлип. — Смерть любимого человека ничемнельзя возместить, но помочь мне деньгами ты просто обязан!

— Господи, кто это? — повторял Березкин какзаведенный. — Какая Лика? Я не знаю никакой Лики! И вообще, что за дикийразговор?

Я ровным счетом ничего не знаю о смерти Антонова!

— Еще как знаешь, — раздалось в трубке, — нов одном ты прав: этот разговор не телефонный. Я с тобой свяжусь. И запомни:если ты не поможешь мне, тебе уже никто не сможет помочь!

В трубке раздался сигнал отбоя. Березкин еще долго сидел застолом, тупо уставившись в яркий календарь на противоположной стене. Чтопроисходит? Кто-то хочет с ним разделаться, но кто?

Лика проснулась от звонка. Последнее время она частопросыпалась от звонка, но, проснувшись, осознавала, что звонок ей простоприснился. После смерти Ивана Андреевича у нее что-то случилось с нервами.Раньше она даже не думала, что они у нее есть — нервы. Ей казалось, что все,кто на них жалуется, просто хотят выпендриться, привлечь к себе внимание,хотят, чтобы с ними носились, подавали лекарства, смотрели с жалостью иучастием. Но теперь, после смерти богатого любовника и связанного с этим скандала,она сама стала вздрагивать, оборачиваться на улице: ей казалось, что кто-тосмотрит ей в спину. И начались проблемы со сном. Ночью она долго не моглазаснуть, смотрела ночные телевизионные каналы, даже стала читать, чего с нейраньше никогда не случалось. Засыпала только под утро и потом спала до полудня,а то и дольше, и просыпалась от звонка в дверь.

Проснувшись, в первый момент она думала, что пришел ИванАндреевич и нужно открыть ему… Но потом окончательно приходила в себя ивспоминала, что Антонова нет, он убит — и испытывала сложное противоречивоечувство. С одной стороны — освобождение: больше не будет его нездоровогодряблого тела, скучных, жадных торопливых объятий, лживых похотливых глаз.

С другой стороны, ей чего-то стало не хватать… Ей хотелосьсвязанного с Антоновым чувства значительности, влияния, почтительных улыбокресторанной обслуги. Ей стало без Антонова просто скучно. Да и деньги, хоть они давал ей довольно много, и у нее хватило ума кое-что откладывать, — темне менее их было явно недостаточно, и скоро это уже станет настоящей проблемой…

Короче, Лика просыпалась и осознавала, что звонок в дверь ейпросто приснился, а Антонова уже нет в живых.

Но на этот раз звонок раздался снова, после того, как онауже окончательно проснулась и вспомнила о своей скучной свободе.

Звонок прозвучал еще раз — вежливый, деликатный. Так незвонят участковые милиционеры, находящиеся при исполнении, так не звонятсотрудники энергосбыта или горгаза, исполненные чувства собственной значимости,так не звонят молодые люди до двадцати лет, уверенные в том, что весь мир имчто-то должен и не торопится отдавать долги.

Так звонят вежливые соседки, заглянувшие за щепоткой солиили стаканом муки, так звонят работники кабельного телевидения, собирающиеквартальную плату, так звонят сотрудники агентств по опросу общественногомнения — короче, так звонят люди, которым от тебя что-то нужно и которыепоэтому становятся вежливыми.

Поняв характер звонка. Лика не стала торопиться: если надо —подождут. Она потянулась, встала с кровати, накинула на голое тело легкийдомашний халатик, бросила взгляд в зеркало, пару раз прошлась щеткой по пышным,даже со сна красивым волосам, бросила взгляд на часы, весело удивилась тому,что проспала до часу дня, и только потом пошла к двери.