К встрече с самой Даной я тоже подготовилась. Написала на бумажке клятву, что я не приглашала ее маму в комнату. И подписалась: «А если это неправда, пусть меня съедят в лесу медведи». В уголке листа я нарисовала медведя с вытаращенными глазами. Дана посмеется и, может, простит меня.

Я чувствовала себя космонавтом перед полетом в космос – баллончик с кислородом за спиной заправлен, шлем опущен.

Вот только не пригодилась моя космонавтская экипировка. Едва я вышла из школы, мне позвонила Роза Васильевна и сухо сказала, что Дана заболела. Температура, кашель.

Вирус. Надолго. Она позвонит мне, когда можно будет продолжить занятия.

Но до самого Нового года звонков не было…

Я все время проводила в интернете. Читала на разных сайтах отзывы ребят, ездивших в Испанию на учебу и делившихся впечатлениями.

Больше всего отрицательных комментариев собрал колледж, который называли «гигантом» и «империей»: у него были филиалы почти в каждом испанском городе, особенно на побережье. А о той школе, куда нас хотела отправить Беатрис, я встречала только положительные отзывы.

Эти новости подогрели мое рвение работать. Я без конца поглядывала на телефон: не пропустила ли я звонок Розы Васильевны? Получалось, что Дана совсем не занимается, а значит, может все позабыть. Да и конвертик с деньгами, спрятанный на бельевой полке, перестал пухнуть. Это отдаляло меня от колледжа…

Наконец Роза Васильевна позвонила мне.

– Марьниколавна-а, – протянула она. – Вы нам свой адресок скинете? Мне на этот номер. М-м-м?

– Э-э, скину, – озадаченно ответила я, постеснявшись спросить, зачем ей мой адрес.

– Ладушки, мы у вас тогда скоро будем, – пообещала Роза Васильевна и повесила трубку.

Я растерянно посмотрела на телефон. Кто – «мы»?

Когда – «скоро»?..

Через час у подъезда остановился джип с тонированными стеклами. Зазвонил мой телефон.

– Марьниколавна-а! Соблаговолите на минутку вниз спуститься? М-м-м?

Ничего не понимая, я набросила куртку и на всякий случай оглядела перед выходом квартиру: все ли в порядке?

Вдруг эксцентричная Роза Васильевна решит подняться к нам домой… Может, мы теперь у нас заниматься будем?!

Дверь джипа распахнулась, и сначала неторопливо выбралась Роза Васильевна в светло-голубой куртке, отороченной пышным мехом, а за ней выскочила Дана – в белой шубке и смешной шапке с заячьими ушами.

– Машка! – воскликнула Дана.

Мне показалось, она хочет меня обнять, но Дана остановилась поодаль и, быстро махнув рукой, сделала веселую гримаску.

– Какая она тебе Машка! – возмутилась Роза Васильевна, но Дана отмахнулась и шагнула ко мне.

– Мы едем с мамой! – воскликнула она. – Едем в Альпы кататься на горных лыжах! Я вообще-то на море хотела.

Но мама сказала, что все наши едут на лыжах. У меня будет своей инструктор, и еще мы там по ресторанам ходить будем и все-все мне купим, даже самое дорогое!

– А занятия? – растерянно проговорила я, переводя взгляд на Розу Васильевну.

– Какие вам занятия на Новый год, Марьниколавна, – добродушно усмехнулась Роза Васильевна, ныряя в машину за каким-то пакетом. – Отдыхайте, сил набирайтесь.

Вам Даночка еще после праздников покажет!

– Что я покажу? – возмутилась Дана.

– Кино покажешь, – со смехом ответила Роза Васильевна.

– Не шути со мной, я этого не люблю! – рассердилась Дана и схватила няню за рукав.

– Тихо, тихо, порвешь. Пусти. Значит, как тебя хватать – никому нельзя, а ты – хватай кого хочешь? – поддразнила Дану Роза Васильевна, но тут же добавила: – Ладно, ладно, Абдул, чего губы надул. На вот, подари Марьниколавне, чего мама велела.

Роза Васильевна подала Дане пакет, на котором мелкими буквами было выведено название дорогущего магазина косметики, и девочка торжественно передала его мне.

– Спасибо, – растерялась я.

Сердце сжалось. Не из-за пакета, конечно. Я здорово соскучилась по Дане. Надо же, по Гусе я особо не скучала, а к вредине Данке привязалась. Мне хотелось расспросить ее, как там мышки, играет ли она с ними, вспоминает ли мышиный язык, но Дана заторопилась, принялась заталкивать Розу Васильевну в машину, приговаривая:

– Пойдем, пойдем, в кино опоздаем.

– С наступающим, Марьниколавна! – весело сказала Роза Васильевна.

Она будто торжествовала, что осталась с Даной одна, а меня, как скучный учебник, отложили до конца праздников.

Но я не злилась и не расстраивалась. Я думала о том, что, если бы я была для Данкиной семьи «рабом» или «дрессированной собакой», которая слушает и выполняет любые команды, они бы не подарили мне этот пакетик. Подарок был символом уважения и благодарности.

– Спасибо, Роза Васильевна, и вас с наступающим! – улыбнулась я и заглянула в пакетик.

Там были духи. Духи!

Роза Васильевна задержалась возле машины, наблюдая за моей реакцией. Меня будто окатило ледяной водой из ведра. Я ведь когда-то заявила, что у меня аллергия на духи. Роза Васильевна обещала, что попросит Ирэну не дарить мне их. Значит, не попросила? Решила уличить меня во вранье…

Машина уже отъехала, а я все стояла и смотрела им вслед. Потом достала радужную коробочку и вынула духи.

Бутылочка была светло-розовой, в форме капли, а крышка напоминала нераскрывшийся бутон. Я отвинтила крышечку, понюхала. Непривычный запах. Резкий, острый.

Мне он не понравился.

Я подавила желание зашвырнуть пакетик куда подальше или сунуть его в урну на детской площадке. Нести домой подарок не хотелось. Он напоминал о насмешливом взгляде Розы Васильевны и унижении.

За мной спиной кто-то просигналил несколько раз: «Пипип-пи-пи-пип!» – «Спар-так чемпи-он!». Я и не думала поворачиваться, но послышался знакомый голос:

– Так-так-так, подру-у-ужка, нашла себе мужчину мечты, и теперь можно забыть о твоей фее-крестной?

– Катька! – ахнула я. – Ты откуда?

Спортивный костюм, круги под глазами, обветрившиеся губы – мало что роднило ее с волшебницей из сказки. Если только копна мелких белоснежных «химических» кудряшек, о которых мама всю жизнь отзывается с неодобрением, а я – с восторгом.

Катя вылезла из своей крошечной зеленой машины, скептически осмотрела ее, пробормотала: «Я гений парковки» – и направилась ко мне.

– А так можно машину ставить? – усомнилась я, прикинув, что темно-вишневая «киа» не выедет со двора, потому что дорогу преграждал Катькин «кузнечик».