верить! Я за восставших!

Я подумал о том, что Люде обманывать нас в самом деле нет смысла. Муж-тиран ею убит. Теперь она преступница. А новая власть может списать ей грехи.

Появление запыхавшегося Мирона прервало наш диалог.

— Фу, нашел тебя! — выпалил Мирон. — Пленный вельможа рассказал, что они ждут отряд гвардейцев около тысячи человек.

— Целая тысяча? — переспросил я.

— Может и больше! Наши люди мост разобрали, но прискакал гонец, сообщил, что отряд рядом. Враг получит солидное подкрепление. А еще они узнали, что мы идем брать Новгород, и направили армию Шогу сюда.

— Встретим их в городе, — сказал я. — Он взят?

— Остатки гарнизонадобиваем, местные жители пришли на помощь. Много пленных, кроме того, освободили из карцера несколько сотен человек. Наша армия растет, тебе доверяют бойцы, считают не только посланником богов, но и живым талисманом побед.

— Это хорошо! Поведу всех к дальнейшим победам! — сказал я. — Мы тут сокровища нашли, их нужно описать и передать на нужды нашей армии.

— Сделаем! — ответил Мирон.

— Будешь сражаться с нами, Люда? — в шутку спросил я.

Женщина ответила:

— Буду! Я не против помахать мечом. Мужу докладывали, что в твоей армии есть женщина-воин. Просто дьяволица.

Я кивнул головой. Сказал Мирону:

— Сделаем здесь засаду гвардейцам, а потом и Шогу. Следите за тем, чтобы никто не вырвался из крепости и не выдал нас.

С такими словами я покинул дворец, чтобы срочно организовать засаду. Приближающихся гвардейцев было меньше, чем нас, но они — профессиональные воины.

Если засада сорвется, нас могут просто блокировать в стенах крепости и дождаться армии Шогу. Основные силы режима были брошены сейчас на наше подавление. Как и мы, враг знал: специфика бунтов бедноты такова, что одно поражение может подорвать дух бунтовщиков и отвадить желающих присоединиться к освободительной борьбе. В рабстве держит не столько цепь, сколько страх. И этот страх отбивает отвагу.

Я распорядился немедленно собрать командиров и сказал им:

— Пропустим в крепость весь отряд гвардейцев. Думаю, можно угостить их вином с крепким снотворным.

Чарли ответил:

— У нас есть запасы дурмана, его можно подсыпать в вино. Только вряд ли вино будут пить все гвардейцы.

Я пояснил:

— Хотя бы командиров надо напоить. Я имею в виду психологию уставших воинов, которых встречают хлебом, солью и вином. Как не глотнуть предложенный напиток? Сделайте его много и хорошо размешайте дурман.

План был прост, но его реализации могла помешать любая мелочь. Особенно, если враг поймет, что город захвачен. Для того, чтобы предотвратить это, никого из крепости не выпустили, пленных, сторонников режима и богатеев заперли в тюрьму и близлежащий к ней подвал торгового центра.

В целом проделали большую работу, успели до подхода отряда неприятеля.

Часть моих бойцов переоделись в форму стражи, для встречи неприятеля отобрали самых надежных, проверенных людей.

Мирон надел на себя одежду старшего офицера и придал лицу надменное выражение. Он был первоклассным актером. Труднее оказалось найти замену толстому Лисюку. Его могли знать прибывающие гвардейцы или, по крайней мере, слышать о размере живота этого служаки. Мы решили выдать толстяка за больного. Несколько моих бойцов заменили вельмож. Выкатили бочки с вином и зельем, стали ждать. Вскоре послышался звук приближения конников.

Они подъехали к воротам. Наряженный в форму стражника боец крикнул:

— Пароль!

Командир прибывших гвардейцев ответил:

— Великому Нитупу слава!

— Не надо формальностей, — закричал Мирон через ворота. — Ждем вас, спасители наши дорогие! Нас предупредили о вашем появлении, мы вам встречу достойную подготовили.

Мост плавно опускался, цепи скрипели. Вот, наконец, конники стали въезжать в ворота. Их командир подъехал к Мирону и спросил:

— Сильно у вас тут беднота бузит?

— Уже разогнали, недовольных в карцер посадили, — ответил Мирон. — Некоторые, из ближайших окрестностей, по лесам разбежались.

— Мы немного передохнем и выйдем ловить беглецов.

— В вашем распоряжении лучшие дома города, а для хорошего отдыха мы вам лучшее вино приготовили, — Мирон указал на бочки.

— Я тебя не знаю! Где Лисюк?

— Я — Мирон, его заместитель. А Лисюк решил сразиться сразу с двумя повстанцами, но был слегка пьян, и теперь лежит с поломанными ногами.

— Я — Черкасс. А Лисюк — идиот! Зачем знатной особе сражаться с рабами? Вот и пускай лечится толстяк!

Прибывшие гвардейцы слезали с коней, мои переодетые бойцы передали Черкассу хлеб с солью и стали раздавать кружки. Я наблюдал за происходящим из укрытия.

Мирон любезно сказал:

— Мы к вашему приезду приготовились! Хорошее вино дорожную усталость снимет. Пусть солдаты утолят жажду и отдохнут. Мы ожидали, что вас будет больше.

— Наши пехотинцы остались дожидаться армии Шогу, а мы, чтобы время не терять, к вам поспешили, — пояснил Черкасс. — Шогу идет сюда с юга, а с севера к вам, по нашим данным, движется повстанческая армия под командованием самозванца. Встретим их здесь и разобьем!

Гвардейские офицеры и солдаты жадно пили. От вина почти никто не отказался. Будь они не так вымотаны дорогой, могли бы обратить внимание на то, что вид некоторых воинов гарнизона города неуклюж, многие смотрят на прибывших с ненавистью.

Вместе с несколькими командирами и знахарем Чарли я ждал, когда гвардейцы начнут засыпать. Они отходили от бочек и активно зевали. Такую сонливость первоначально можно было принять за усталость.

Наши переодетые бойцы ждали моего приказа. Я не спешил. Пусть гвардейцы хорошенько уснут. Даже в полусонном состоянии они могут оказать сопротивление.

Командир прибывших гвардейцев тоже сильно зевал.

— Что меня тянет на боковую, — сказал он Мирону. — Надо сейчас к Лисюку зайти, а потом — в постель.

Мирон согласно кивнул:

— Я вас провожу!

Черкасс велел бойцам расквартироваться в приготовленных для них помещениях. Хитрый, с изощренным умом Мирон взял его под руку и повел по направлению к тюрьме. Ноги вельможи слабели, а Мирон заговаривал ему зубы:

— Есть данные о том, что самозванец Алексей копит войска и готовится напасть на нас в ближайшее время.

— Он уже у дурака Белого город взял. А мы подавим вонючих рабов здесь! Шогу очень силен…

Черкасс говорил заплетающимся языком. Ноги бравого вояки начали сгибаться. А его воины в отсутствии командира стали заваливаться спать прямо у ворот.

Я осмотрелся: почти весь отряд повалился на землю. Лишь с десяток солдат неприятеля оставались стоять на ногах.

«Надо было этих дурней сразу к тюрьме проводить и возле нее опоить, чтобы возни со спящими меньше было», — с улыбкой подумал я.

Несколько человек, оставшихся боеспособными, стали волноваться. Я дал знак, и непьющих солдат быстро обезвредили дубинками.

— Разденьте их, заберите оружие, — скомандовал я. — Когда очнутся — проводите в карцер.

Чарли