— Пожалуйста, расскажите нам о кладе. Мальчики так интересуются Средневековьем и серебряными кладами. Мальчики, ничего там не трогайте! — крикнула женщина, очевидно их бабушка.

Ее муж брел на приличном расстоянии от детей, полностью отстраненный от ответственности за них и погруженный в себя.

— Вот бы посмотреть на скелет! — закричал мальчик, сворачивая за угол.

— А тут можно посвятиться в рыцари? — спросил его младший брат и потянул Арне за штанину.

Арне хотел ответить: «Нельзя, черт возьми!», но, конечно, промолчал. Неподходящий момент обсуждать, что входит в его должностные обязанности, а что — нет.

— К сожалению, нельзя. А вы разве не были во дворе здания капитула? Там очень интересно. Можно посмотреть, как работают ремесленники. Можно и самим попробовать отливать пуговицы, чесать шерсть и чеканить монеты. Там посвящает в рыцари сам Ботульф. — Арне старался говорить с энтузиазмом, но голос его подвел, и слова прозвучали скорее как угроза.

— Мы там вчера были. Расмус опрокинул там целый стол со стеклом. Принес туда свой деревянный меч. — Бабушка ускорила шаг и опасливо огляделась. — Не видели, куда они убежали?

— А не хотите посетить «Феноменаль»? Это наше интерактивное научное пространство. Там можно испытать, как работают разные технические изобретения, узнать, как они были открыты, сделать самим физические эксперименты и посмотреть, как устроен человек. Нужно только перейти двор и подняться на лифте на верхний этаж. — Арне молил бога, чтобы они клюнули на предложение.

— А вы не могли бы немножко рассказать мальчикам, как люди жили в Средневековье, про их обычаи? — Пожилой мужчина стоял напротив Арне, слишком близко, это было неприятно, и ждал ответа.

То, что пронеслось в этот момент в голове Арне, произнести вслух было невозможно. Поэтому он сказал: «Хорошо», хотя больше всего хотелось послать их всех к чертовой матери. Он со вчерашнего дня ничего не ел и не пил.

Арне извинился, что ему надо отлучиться в туалет.

— Мы вас здесь подождем. Я считаю своей обязанностью привить культуру детям и дать им то образование, которое недополучили их родители. Когда я был ребенком, меня учили слушаться. Ошибкой было вводить закон, запрещающий шлепать детей. Мы живем во время…

Арне больше не мог его слышать. Он чувствовал, что его сейчас вырвет. Он поспешно открыл ближайшее окно и подставил лицо дождю. Как ему заставить Биргитту молчать о том, что случилось? Она же при первой возможности расскажет все родителям, подругам и Улофу. Вчера он был вынужден воспользоваться запасным ключом от туалета, протолкнуть ее ключ внутрь, отпереть дверь, а потом запереть Биргитту снаружи, забрав оба ключа с собой. Он знал, что у нее клаустрофобия, но что ему оставалось делать? Во всяком случае, доступ к воде и туалету у нее там есть. К счастью, в туалете не было окна. И звукоизоляция там хорошая.

Она так и не проснулась. Ему надо сбегать домой в обеденный перерыв. Что он ей скажет, он не знал. Но он должен заставить ее молчать.

— Видите, под окном уже целая лужа натекла? — произнес взрослый голос.

Опять он здесь, этот дед, и стоит слишком близко, хотя помещение большое, хоть танцы устраивай. От него не отвяжешься. Что-то в голосе старикана испугало Арне, заставило его собраться с духом и проследовать с ним в палату кладов. Там уже стояли мальчики, прижавшись носами к стеклу, за которым мерцал серебряный клад из усадьбы Маннегорде в приходе Люэ.

— Это средневековый клад. Здесь — две тысячи шестьсот готландских монет, — сказал Арне.

— А откуда ты знаешь, что они готландские? — спросил мальчик.

— Часть их представляют собой брактеаты — тонкие серебряные пластины с чеканкой только на одной стороне, в виде буквы «W», как в слове «Висбю». Здесь есть и двусторонние монеты, на которых с одной стороны изображен Агнец Божий, как на городской печати, с другой — лилия. На Готланде найдено более шестисот серебряных кладов. Самый большой из них — клад из усадьбы Дюне, это крупнейший клад, найденный в Северной Европе, сто двадцать два предмета. Некоторые вещи — настоящие шедевры. На одной из чаш написано: «Меня сделал Симон». На одной из пряжек можно прочесть: «Мной владеет толстый купец». А на одном украшении насечена рунами магическая формула.

— Где, где она? — спросил мальчик, показав дырку между зубами, и запрыгал кругами на одной ножке. Его младший брат делал то же самое в другую сторону.

От одного взгляда на них у Арне закружилась голова.

— В Стокгольме.

— А почему не здесь?

— Хороший вопрос. Мы хотели бы, чтобы они были здесь, но и это, и саамские бубны, и все самое интересное хранится в столице.

— Если бы это был мой клад, я бы зарыл его обратно в землю.

Арне почувствовал симпатию к мальчику — тот понимает его! — погладил по голове.

— Я бы тоже.

— А почему они закапывали клады в землю? — спросил Расмус и запрыгал теперь на обеих ногах, остановился около самых ног Арне и ухватился за его пиджак, чтобы не упасть.

— Все найденные викингские клады относятся к неспокойным временам. Кто-то, возможно, закапывал свои сокровища, уходя в военный поход. Не все вернулись домой, и клад так и остался лежать в земле. А может, они хотели взять клад с собой в будущую жизнь, или помещали его в землю как жертву богам, или просто таким образом копили богатство, чтобы купить себе невесту.

— А что, тогда можно было купить человека? — спросил щербатый мальчуган.

— И теперь тоже, — пробормотал Арне. — Можем только догадываться, почему они зарывали серебро в землю. Говорят, что иногда люди закапывали вместе с кладом живых животных. Те превращались в драконов и стерегли сокровища. Иногда по ночам драконы проветривают свое золото и серебро. Тогда дракон появляется на небе в виде раскаленного железного прута. Тот, кто закапывал свой клад, защищал его при помощи заговоров и заклинаний.

— И проклятий, да?

— Да. Об этом можно прочитать в «Беовульфе».

Наступило обеденное время. Арне Фольхаммар перекинулся парой слов с девушкой на стойке информации. Она уже работала здесь два месяца, а он все еще не знал, как ее зовут.

До дома было пять минут ходу, но ему стало казаться, что он идет медленно, и он побежал. На Береговой улице толпились люди в средневековых костюмах и туристы в шортах. Смешение языков и культур, так же как и в былые времена. Прежде чем повернуть в переулок Дюббесгрэнд и выйти на Срединную улицу, Арне налетел на атлета-прокаженного, на руке у которого сидел карлик-шут. Отчаянно болел живот. Следовало купить что-нибудь поесть, но тревога заставила забыть о голоде. Он одолел лестницу в несколько прыжков. В квартире было совершенно тихо. Он открыл дверь в туалет своим ключом. Биргитта лежала на полу и спала, раскинув руки, как младенец. Он такое и раньше видел и всегда удивлялся. Вдруг она проснулась, увидела его и улыбнулась. На какой-то миг ему показалось, что теперь все стало как обычно, что ничего плохого не случилось. Он жизнь бы отдал, лишь бы навсегда остановить это мгновение. И остаться в нем навсегда!