Пребывающего во временной отключке коллегу посадили в дверном проеме, подперли мешком с цементом, и всунули в руки короткую доску, которую издалека можно было принять за автомат.

— Нормально. — Соловец отошел на два десятка шагов и визуально оценил проделанную работу. — Сойдет.

Сержанты, начальник ОУРа, судмедэксперт и водитель двинулись вверх по лестницам, раз в минуту перекликаясь рубленными фразами преимущественно непечатных форм. Смысл фраз заключался в том, что «подвергшийся сексуальному насилию в извращенной форме» и, вероятно, «нетрадиционно ориентированный» подозреваемый пока не обнаружен.

Но на седьмом этаже ситуация кардинально изменилась.

Шедший первым смельчак Пенёк получил удар из-за угла трехкилограммовым бумажным пакетом с алебастром и, сплошь покрытый белым порошком, кубарем покатился вниз по лестнице, увлекая за собой пузатого сержанта и Кабанюка-Недорезова.

Опытный Соловец подпрыгнул, когда ему под ноги свалился клубок тел, приземлился на чье-то лицо, оттолкнулся обеими ногами и запрыгнул на лестничную площадку, оставив позади себя набирающие скорость менты.

Крысюк, сержант и Кабанюк-Недорезов прокатились по ступенькам и врезались в стену.

Вверх взметнулось облако алебастра.

Майор не стал ждать, когда коллеги выберутся из кучи-малы, выдернул из кобуры штатный ПМ[51]и, не подозревая о том, что обойма пистолета пуста, бросился догонять рослого подозреваемого, улепетывающего по захламленному коридору.

Беглец миновал пустую лифтовую шахту, перепрыгнул через штабель готовых к укладке половых досок и оказался в большом помещении с двумя выходами, один из которых надежно перекрывал старший наряда ППС. Пэпээсник, увидев небритого хулигана, навел на него ствол АКСУ. Со стороны второго дверного проема приближался тяжело дышащий начальник ОУРа.

— Стоять! — рявкнул главный пэпээсник и передернул затвор.

Подозреваемый метнулся сначала вправо, затем влево, заполошно закрутил головой, повернулся вокруг оси и сделался бледным.

— На колени и руки за голову! — приказал суровый, но справедливый сержант.

Соловец решил поддержать товарища и пальнуть в потолок, но вместо грохота выстрела пистолет издал пошлый пустой щелчок.

«Маленькая дрянь…» — подумал смущенный майор и дал себе слово по приезде домой как следует отодрать сына Хулио, названного так по настоянию помешанной на латиноамериканских телесериалах супруги. Излишне говорить, что дочь начальника ОУРа звали, естественно, Хуанита.

Отпрыск постоянно воровал у папаши патроны и менял их на жвачку у торговцев с близлежащего рынка. Юного Хулио Соловца барыги-азербайджанцы уже хорошо знали и подсовывали ему сдобренные коноплей подушечки «Ригли», от которых мальчуган вечно пребывал в заторможенном состоянии, всё время хотел жрать и толстел, как на дрожжах, вводя родителей в страшные расходы по приобретению новой одежды.

Увидев такой расклад, небритый подозреваемый хитро усмехнулся и попёр на сержанта, справедливо полагая, что и у того магазин пуст, как флакон одеколона, после того как побывал в руках привокзального бомжа.

— Не подходить, твою мать! — взвизгнул старший наряда ППС, отступая назад.

— Федеральное Бюро Национальной Безопасности! — неожиданно гаркнул бритоголовый верзила и продемонстрировал сержанту книжицу в ярко-голубой обложке с золотым тиснением как снаружи, так и внутри.

Пэпээсник приоткрыл рот, соображая, что бы сие означало.

Но Соловец справедливо рассудил, что сотрудник серьезной конторы вряд ли станет носиться по недостроенному дому и швыряться унитазами в милиционеров. Он тихо подкрался сзади к отвлекшемуся подозреваемому и огрел того обрезком доски по затылку.

Метатель унитазов ничком свалился на бетонный пол.

Майор вытащил из разжавшейся руки удостоверение в голубых корочках и раскрыл.

С фотографии под крупной надписью «Агент национальной безопасности» скалилось лицо подозреваемого.

— Он. — Сержант заглянул Соловцу через плечо. — Точно он. У-у-у, гаденыш! — Пэпээсник ткнул бритоголового носком сапога в бок и вытащил дубинку, дабы обстучать тело на предмет выявления оружия, иных посторонних предметов и тяги к сопротивлению бравым стражам законности.

— Не бейте его! — В одном из оконным проемов появился маленький носатый человечек с серьгой в ухе и в перепачканном бежевом костюме. — Не надо! Я сейчас всё объясню!..

* * *

— Ты чё-нибудь видишь? — шепотом спросил стучавший зубами от страха Рогов.

— Нет, — буркнул Плахов.

— И я нет, — Вася всхлипнул.

— Да тише ты! — Плахов покрепче сжал в руках черенок снеговой лопаты, подобранный им в коридоре.

Вот уже час опера пробирались по коридорам наощупь, совершенно не представляя себе, в какой стороне находится выход. Под ногами сновали возмущенные вторжением на их территорию крысы, сверху капала вода из прохудившихся труб, иногда до слуха бесстрашных в своем кабинете и беспощадных к подозреваемым «убойщиков» доносились неясные подвывания Петренко, мечущегося по бомбоубежищу как Минотавр по своему лабиринту.

Рогов и Плахов не знали, что подполковник пошел по их следу. Думали, что Мухомор остался снаружи, подло вырубив свет. И потому воспринимали его голос как боевой клич какого-то подземного хищника-мутанта, вышедшего на охоту в кромешном мраке…

Васятка беззвучно заплакал.

* * *

— Сижу себе спокойно, — ощупывая раскалывающуюся от боли голову, рассказывал Чердынцев Казанове, прибывшему на службу прямо из отделения интенсивной терапии, — тут врывается Ларин, орет что-то про «главного черта» и бац мне по башке табуретом! Ну, не свинство ли?!

— Свинство, — согласился Казанцев, глядя на валяющегося в отрубе капитана, которого начальник дежурной части перетащил в коридор, предварительно от души попинав ногами, и на обломки табуретки, видные сквозь приоткрытую дверь туалета.

К двум беседующим милиционерам подошел одетый в серую дубленку молодой человек, с легкой улыбкой посмотрел на Ларина, одежда которого была украшена отпечатками сапог Чердынцева, и обратился к майору:

— Скажите, а дознаватель Безродный вообще-то сегодня появится? Я его уже четвертый час жду.

— Появится, появится, — раздраженно отмахнулся начальник дежурной части. — Идите и сядьте на место. Не мешайте работать.

* * *

Наряд ППС и прибывшие из РУВД начальник ОУРа, судмедэксперт и водитель только удивленно закачали головами, когда представившийся актером Андреем Врубелем-Гуашко замызганный донельзя носатый человечек начал свое повествование.

— Не трогайте его, — жалобно поскуливал Андрей. — Убогий он, с головой совсем плохо… Псих, одним словом. Вообразил себе неизвестно что, вот я с ним и мучаюсь. И послать его подальше не могу. Контракт! — Актер потеребил серьгу. — Мне три месяца осталось. Потом — всё! Уйду. Не могу больше. Я ж актер, а не нянька! Мне Треплева и Чацкого играть надо! Меня сам гениальный Абортко к себе приглашал! — Врубель-Гуашко с придыханием назвал фамилию режиссера, снявшего сериал «Гоп-стопный Петроград» и искоса посмотрел на милиционеров, ожидая восторженной реакции.