– Мы вольные вои-хоробры идём в землю антов. А вы кто будете?

– Мы здешние хозяева-огнищане из племени дерев. То наша земля, и мы вас не звали, и видеть вас не желаем.

– Так и мы не к вам собрались. Здесь по пути на ночь встали. Отдохнули и в путь. Ваша земля нам ни к чему.

– Но вы стоите на ней незваные. То обида. И вы пойдёте с нами.

– То вряд ли. Мы не враги, злого умысла не имеем, мимо с миром плывём, и нонче дальше отправимся.

– Никуда вы не отправитесь, – злобно прошипел главарь, – анты наши недруги. Мы не воюем, но они больно жадны до земли.

– Тебя не поймёшь. То вы на свою землю нам шагу ступить не даёте, то на чужую заритесь. Я сказал, а ты услышал, мы вскоре отправимся в путь.

– То ты не понял, бродяга, эта наша река, и я вож Рахор тебя не пропускаю. Ты и твои шиши отныне мои полоняне и смерды.

«Как бы мне так изловчиться, чтобы никого из них не прибить до смерти, шибко не хочется кровь проливать», – подумал я, медленно вытягивая меч из потёртых ножен. У древлянина глаза увеличились вдвое, когда он разглядел мой клинок. Такого оружия Русь ещё восемь веков не увидит. Рахор явно струхнул, но продолжал грозно пыхтеть, не желая терять лицо перед соплеменниками.

Я оглянулся и сделал рукой успокаивающий жест своим мужикам, которые уже стояли на ногах в ожидание развязки.

– Схопить его! – неожиданно тонким голосом взвизгнул Рахор, указывая на меня мечом. Толпа древлян качнулась, но неожиданно для самого себя я крутанулся, обведя кончиком меча по земле круг, и уставил клинок на главаря.

– А ну, всем стоять, собаки паршивые!! – взревел я, скорчив злобную рожу. – Коль добрых слов не понимаете, сейчас всем уши отрежу!! – Я чуть не заржал, когда бородачи побросали палки, отшатнулись и схватились за уши. – А коль ты и впрямь вож, выходи на поединок. Аль струсил? – Я решил слегка охладить пыл главаря и опозорить в глазах приспешников.

Но, как выяснилось позже, они отступили не только потому, что меча испугались, а потому, что невольно я совершил ритуал сильнейшего боевого оберега, очертив круг на земле мечом, которым собирался пустить кровь. По их вере теперь против них будут биться не только моё оружие, но и духи моих предков.

Моё недоумение достигло степени удивления, когда Рахор бросился на меня, и что из того вышло. Едва достигнув невидимой черты обережного круга, он будто наткнулся на невидимое препятствие, взбрыкнул ногами и завалился на спину, попытался встать, и снова упал, как подкошенный. Визжа от ужаса, он бросил и меч, и щит, и меховую накидку, и удрал на карачках. Вдогонку я перетянул его мечом плашмя по заднице. Во главе с вожаком вся местная гопота врассыпную припустилась в лес.

Когда в рукояти появилась лёгкая вибрация, я чуть не выронил меч, а, услышав в голове смешок, вспомнил про подарок Деми.

«Филька, ты?». «Попрошу без фамильярности, зови меня просто Филимон. Ну, так и быть – Фил. Ведь ты так любишь короткие имена». «Наконец то, дружище, я так по тебе скучал. Жаль, что нынче ты простая железяка». «Вот не можешь ты без грубости, командир. Не железяка, а уникальный боевой комплекс, который может сделать много неприятностей плохим и несправедливым двуногим. Ладно, потом поговорим. Вон твои друзья поднимаются». И он замолчал, притворившись обычным мечом.

– Чего это они? – спросил Рок, закидывая лук за спину. Все остальные тоже недоумённо уставились на меня.

– Чего, чего, – я задорно подмигнул, – прикрикнул на них, испугались. Древляне же. Пришли – спасибо, ушли – большое спасибо. А, если серьёзно, то сейчас не в тему затевать драку с кровопусканием. А посему, так сказать, во избежание, надо срочно валить отсюда. По Припяти в лучшем случае пару дней спускаться, да по Днепру не меньше суток. А таких вояк, наверняка, ещё немало встретится. И что же будем упокоивать всех встречных поперечных? А потому, братцы, собираемся и отваливаем.

Завтракать расхотелось, нахальные босяки напрочь отбили аппетит. Все пожитки давно лежали на плоту, нам оставалось только забрать котелок с ухой, отряхнуть плащи и оттолкнуться шестами. Мы наскоро собрали пожитки и отчалили.

Река подхватила плот, завертела, и мы не сразу приноровились к непослушному транспорту. А поскольку немногие из нас могли похвастаться хоть каким-то опытом сплава по воде, то пришлось набираться навыков прямо сейчас. А умение передвигаться по воде было ох как нужно, ведь в этом времени в этих краях не имелось не только дорог, но и направлений, и потому реки и речки были здесь главными, а кое-где и единственными, путями сообщения.

Справившись с вёслами и шестами, потихоньку приручили норовистое средство, начали устраиваться и осматриваться. Могучая река медленно несла свои воды меж покрытых растительностью берегов. Плот то выносило по стремнину, то на излучинах прижимало к обрывистым берегам, и верста за верстой повторялась одна и та же картина: заросшие лесистые берега с невысокими обрывами, песчаными отмелями и протяжёнными заливными поймами.

Однообразное плавание и черепашья скорость изрядно действовали на нервы. Лео попытался подгребать рулевым веслом, но прыти плоту не шибко добавил. И, лишь, вытесав на очередной стоянке пару гребных вёсел, мы немного ускорились, но как-то заметно разогнать эту плавучую кучу дров было делом безнадёжным. Набив мозолей и взмокнув от бессмысленных усилий, мы единогласно решили при первой же возможности поменять это несносное угрёбище на нормальное судёнышко, и лучше с парусом.

От безделья народ заскучал и лишь слегка оживился, когда Черч предложил половить рыбу. Естественно, команда шумно одобрила эту затею. Хоть какое-то разнообразие. Черч долго шаманил над снастью, не обращая внимания на дружеские подначки. Но усмешки быстро сменились воплями восторга, когда плетёныйшнур зазвенел струной, и через полчаса мы с трудом вытянули на плот приличного осетра. К сожалению, это был единственный трофей, зато потом за какой-то час Черч надёргал из воды полсотни разной мелочишки: судаков, голавлей да окуней.

День разгорался. Радовала сухая солнечная погода. В конце мая в этих краях обычно наступают первые по-настоящему тёплые дни, когда в полдень солнце уже хорошо припекает плечи и макушку. Яростно звенели комары и жужжали оводы, но, не смотря на вьющихся вокруг ненасытных кровососов, мужики растелешились и загорали, наслаждаясь солнышком. Однако с наступлением вечера стало ясно, что за бортом всего лишь май месяц. Вместе с заходом солнца река укуталась туманом, и заметно похолодало.

Я