— Я видел, — ответил Вячеслав Евгеньевич, — ну и что?

— Но вход в квартиру только один, — напомнил Муслим. — Этозначит, что убийца, войдя в дом, так или иначе сразу проходил в гостиную, еслиэто не кухарка. Ведь кухня находится в противоположной от гостиной стороне. Итуда можно попасть, либо пройдя через кабинет из спальни, либо выйдя изгостиной.

— Я это все знаю. Зачем вы мне это говорите?

— Убийцей не могла быть Наталья Фролова, — сообщил Муслим. —Она вошла в гостиную и сразу оттуда убежала. Она бы не стала проходить черезкухню, чтобы войти с другой стороны в гостиную. Но кто-то мог воспользоватьсяименно этим ходом.

— Тогда скажите — кто? — сразу спросил Мелентьев. — Легчевсего строить умозрительные заключения. Хотя ваша версия заслуживает внимания.Я тоже об этом подумал. Но никто не обвиняет Фролову в убийстве. Этородственники вашего дипломата считают, что я ее выгораживаю. На самом деле якак раз придерживаюсь конкретных фактов.

— А если там был еще кто-нибудь?

— Пока мы этого не смогли выяснить, — ответил Мелентьев, —но мы работаем.

— На Лиговском проспекте есть несколько камер, — напомнилМуслим, — нужно проверить их записи.

— Мы уже проверяем, — сухо сообщил Вячеслав Евгеньевич. — Нокак нам определить, кто и в какую квартиру поднимался? Как можно определить почеловеку, входившему в подъезд, к кому именно он идет? И учтите, что в этомподъезде было два входа. Второй со двора. Именно оттуда вошла в дом НатальяФролова, покинув машину своей матери. А во дворе никаких камер не было. Если несчитать бдительной соседки, живущей на первом этаже.

— И все-таки нужно искать, — не мог успокоиться Муслим.

— Чем мы и занимаемся, — подвел итог Мелентьев. — Досвидания, господин Сафаров.

— До свидания. — Он вернул телефон Сергею. — До Колпинадалеко? — уточнил Муслим.

— За полтора часа точно не успеем, — взглянул на часыСергей. — Туда и обратно, а еще вы там можете задержаться.

— Тогда поедем завтра с утра, — решил Муслим, — а сейчас давай— в наше консульство.

— Зачем? Наш генеральный консул поехал в аэропорт. Он личнооформляет все документы.

— Кто бы сомневался, — пробормотал Муслим, — и все равнопоедем. Я хочу поговорить с другими сотрудниками нашего консульства. Мне важнопонять, каким человеком был Фамиль Измайлов, очертить круг его возможныхзнакомых, интересов, пристрастий. Мне нужно понять, кто мог оказаться в тотроковой вечер в его квартире.

— Поехали, — согласился Сергей. — Но там будет толькосекретарь нашего консула, уборщица и наш другой атташе. Больше никого нет.

— Вполне достаточно, — решил Муслим. — Я переговорю с ними ипостараюсь понять, каким человеком был погибший. Мне важны их наблюдения, ихмнения. Вот если бы я попросил тебя охарактеризовать погибшего в несколькихсловах, какие эпитеты ты бы выбрал? Только подумай. И без скидок на то, что егоубили. Я приехал сюда как следователь, а не как его родственник.

— Необязательный, — немного подумав, сказал Сергей, —несколько поверхностный, сибарит, любил общество красивых женщин, дорогиерестораны. Правда, у него были деньги на такую жизнь.

— Что еще?

— Достаточно циничный, хотя высшая степень цинизмапредполагает особую степень ума, чего о нем я бы не сказал. Умел нравитьсяженщинам, подать себя, к работе относился не очень добросовестно, скорее большедумал о своей возможной карьере, чем о добросовестной работе. Боюсь, чтополучается не очень приятный портрет. Но вы сами попросили «без скидок». А вобщем, он был не самым плохим парнем. Достаточно компанейским, легко давал всемв долг, помогал, если было нужно, звонил в Баку, чтобы помочь кому-то сбольницей или лекарствами. Я специально перечислил все его качества. И плохие,и хорошие. Хотя плохих было не очень много. Нормальный парень, немногоизбалованный и капризный. Ничего особенного, сейчас полно таких ребят вокруг.

— И все-таки поедем, поговорим, — вздохнул Муслим, — может,я узнаю что-то новое.

В консульство они приехали через пятнадцать минут. И сразувыяснили, что уборщица уже покинула здание консульства. В нем оставалисьАльбина и атташе. Они сразу прошли в приемную, где сидела Альбина.

— Наш гость хотел с вами переговорить, — сказал Сергей,показывая на Муслима.

— Переговорить? — удивилась она. — Со мной?

У нее были коротко остриженные волосы, обтягивающая юбка исветлая блузка. Она взглянула на гостя.

— Чаю хотите?

— Нет, — ответил Муслим, — вы хорошо знали погибшего?

Она нахмурилась. Очевидно, этот вопрос им всем задавали ужемного раз.

— Мы вместе работали, — сообщила она. — Коллектив у наснебольшой, и мы все знали друг друга.

— Каким парнем он был? Вы можете дать его характеристику?

— Хорошим, — ответила Альбина, — никому плохого не делал.Всем старался помочь. У него было много поклонниц, — немного подумав, добавилаона.

— Это я понимаю. А каким он был в работе?

— Он хорошо работал, но у нас было мало общих точек. Ясекретарь консула, а он первый секретарь консульства. Но когда мы общались, онпроизводил впечатление очень открытого и смелого человека.

— Как вы думаете, кто его мог ударить ножом?

— Не знаю, — ответила Альбина. — Я стараюсь даже не думать оподобных ужасах, иначе невозможно будет нормально работать.

— К нему приходила некая Фролова. Вы ее знали?

— Немного знала. Они однажды были с нами в ресторане, когдаон отмечал свой день рождения. Наталья Фролова и ее родственница Виктория. Ноони мне сразу не понравились.

— Почему?

— Трудно объяснить. Какие-то жеманные, немногозакомплексованные. Особенно Наталья. Впрочем, нет ничего удивительно. Там,по-моему, все такие, дурная наследственность.

— Он не говорил, какие у него отношения с этой Викторией?

— Нет, не говорил. И никто не спрашивал. Он был уже взрослыйчеловек и должен был сам решать, с кем ему дружить, а с кем не стоит водиться.

— Его кабинет находится напротив кабинета консула. Ему частозвонили женщины? Вы слышали?

— Часто, — подтвердила Альбина, — он нравился женщинам.Молодой, холостой, богатый, самостоятельный. Что им еще было нужно? Они даженагло говорили ему, что нужно иметь таких друзей-азербайджанцев. Я всегдавозмущалась, когда это слышала.

— Очевидно, кому-то понадобилось нечто большее, если егоударили ножом, не взяв даже деньги, которые были в доме, — пробормотал Муслим.— А вы как считаете?