Она торопливо попрощалась и буквально выбежала из егономера, запретив ему провожать ее до машины, которую она припарковала настоянке гостиницы. В это утро он пришел на работу в прекрасном настроении.Артем подозрительно взглянул на него.

— Ты прямо весь светишься, — заметил Пармузин. — Что у тебявчера было?

— Ничего. Спал в своем номере и размышлял о печальной участимоего коллеги, запертого под домашний арест, — рассмеялся Муслим.

— Ты еще шутишь, — недовольно проворчал Артем, — женаговорит, что вообще больше не будет меня никуда пускать. Вместе с тобой. Онасчитает, что все кавказцы выпивохи и бабники. Говорит, что вы у себя пьете винобочками и ты легко можешь перепить любого из наших.

— Это неправда, — улыбнулся Муслим, — бочками вино непотребляем, а перепить тебя я все равно никогда не смогу…

— Ладно, ладно, — махнул рукой Пармузин, — ты не забыл, чтонас сегодня в одиннадцать ждет заместитель прокурора города? Хочет узнать предварительныерезультаты наших проверок. Я звонил в милицию, они тоже пришлют свои материалы.Какой дурак закрыл ОБХСС, я не знаю. Понятно, что в любом обществе всегда будутэкономические преступления, которые считаются самыми тяжкими, так как наносятвред самому обществу и государству. И не важно, как называется собственность —социалистическая, капиталистическая, империалистическая. Если есть воры, тодолжны быть те, кто их разыскивает и наказывает. Пусть отделы называются поборьбе с экономическими преступлениями. А их закрыли и только теперьпреобразуют, потеряв на этом столько времени.

— Давай проверим наши данные, — предложил Муслим.

Он весь день думал о ней, представляя, как позвонит и будетдоговариваться с ней о новой встрече. Днем, уже после доклада прокурору, он неудержался и набрал ее номер. Ответом были долгие гудки. Затем на протяжениивсего дня он несколько раз набирал ее номер. Но телефон не отвечал. Вечером, невыдержав, он поехал к ее дому. Ее машины нигде не было. Он ждал долго, очень долго.Больше двух часов. Но она так и не подъехала к дому. Он вернулся в гостиницууставший и разочарованный. И снова беспрерывно звонил. Телефон не отвечал.

Он крутил диск до двух часов ночи. Телефон так и не ответил.На следующий день он позвонил ей в восемь часов утра. С тем же успехом. Онприехал на работу и сразу связался с милицией, попросив найти все адресныеданные Веры Клименко, шестьдесят четвертого года рождения. От нетерпения онготов был сам поехать в информационный центр, чтобы получить необходимыесправки. Он еще раз перезвонил туда, уточнив, что это срочный запрос. В этотдень он не мог сосредоточиться, не мог нормально читать, беседовать, смотретьдокументы. Даже Пармузин заметил происшедшую с ним перемену, не понимая, почемуего напарник стал таким рассеянным.

Ответ пришел через два с половиной часа. Вера Клименко былазамужем за Николаем Клименко, который был прописан на Подольской улице. Кромеадреса самой Веры на Суворовском проспекте и адреса ее мужа на Подольской,других данных найти не удалось. Он бросил трубку. Кажется, он готов былотправиться даже на Подольскую улицу, чтобы спросить у ее мужа, где можно найтиВеру. Он чувствовал, что просто сходит с ума. Днем, во время обеденногоперерыва, когда все отправились в столовую, он снова подвинул к себе аппарат имашинально набрал ее номер. И услышал ее голос.

— Здравствуй, — сдерживая нетерпение и радость, произнесМуслим, — я уже два дня тебя ищу. Куда ты исчезла?

— Никуда, — ответила она, — я все время была дома.

— Как это дома? — растерянно произнес Муслим. — Я звоню тебеуже два дня. Утром и вечером, ночью и днем. И вчера проторчал два часа у вашегодома. Но твоей машины там не было.

— У меня что-то сломалось, и я поставила ее в профилакторий,— пояснила она. — Я слышала, как ты звонил. И вчера поздно ночью. И сегоднярано утром…

— Но тогда почему ты не брала трубку? Почему не отвечала?

— Не знаю. Сама не знаю, Муслим. Стыдно, наверное. Я ведьникогда не думала, что смогу себе такое позволить. Мне казалось, что этоневозможно. Формально я еще замужем. Так гадко чувствовать себя падшейженщиной. Я, наверно, просто сошла с ума, если решилась на подобное. Ночьюприехала в гостиницу к незнакомому мужчине, которого знала не больше суток. Иосталась на всю ночь. Я даже не могла себе представить, что способна на такое.

— Что ты говоришь? — испугался он. — Какая падшая женщины? Утебя уже нет мужа, вы подали на развод.

— Все равно неприятно. К тому же я встречалась с женатымчеловеком. В общем, тебе трудно понять, как я себя чувствую. Мне даже стыднобыло на тебя смотреть… и на себя тоже… Неужели ты не понимаешь?

— Ничего плохого не произошло, — попытался он ее успокоить,— не нужно так себя мучить.

— Не знаю. Это было первый раз в моей жизни и поэтому такнепривычно. Я словно изменила самой себе. Даже не знаю, как тебе это объяснить.

— И поэтому ты не брала трубку?

— Да. Я понимала, что это ты, но не знала, как мне с тобойразговаривать. Нам лучше больше вообще не встречаться. Мне ужасно стыдно завчерашнюю ночь.

— Я сейчас к тебе приеду, — решил Муслим, — перестаньговорить глупости.

— Нет, — испугалась она, — не нужно. Пожалуйста, неприезжай. Ты должен понять мое состояние.

— Жди меня и никуда не уходи. — Он бросил трубку и ринулся встоловую, чтобы предупредить Артема о том, что сегодня уезжает раньше обычного.

Поймал первую машину и попросил отвезти его на Суворовскийпроспект. Войдя в ее подъезд, он вспомнил, что не спросил номера квартиры. Новнизу висел список жильцов. Он провел пальцем, просмотрел все фамилии. Клименкосреди них не было. От злости он готов был закричать. В этот момент в подъездвошла старушка, которая несла пакет с хлебом. Увидев ее, Муслим ринулся к ней.

— Извините, — сказал он, подбегая к незнакомке, — вы незнаете, в какой квартире живет Вера Клименко? Она живет в этом доме, нопочему-то среди фамилий жильцов нет ее фамилии.

— А вы кто такой? — подозрительно спросила проницательнаястарушка. — Почему вы ею интересуетесь?

— Меня попросили ее найти и передать ей письмо, — совралМуслим.

— Кто просил, тот пусть и адрес точный укажет, — ответилаподозрительная особа, поднимаясь по лестнице.

— Подождите, — остановил ее Муслим, доставая своеудостоверение, — я из прокуратуры. Мне срочно нужна Вера Клименко.

— Так бы сразу и сказал, — усмехнулась старушка, — а топридумывает разные сказки про письмо. Я же сразу увидела, что ты мужчинаделовой, куда-то торопишься. И вид у тебя официальный. Она Клименко по мужу. Аживет на четвертом, квартира двадцать один. Можешь отсюда подняться.