— Женька на какое-то время пропал, а потом Васька уехал по контракту в армию служить, и Женька опять стал к матери наведываться. Мать-то не гнала его. Оно и понятно, сын ведь все-таки, какой ни есть… А как Васька вернулся, пореже стал появляться.

— Скажите, Анатолий, а что случилось с матерью? Отчего она умерла?

Дядька посмотрел на меня с видом посвященного в тайну, потом зевнул и проговорил:

— Сама себя она кончила.

— Что это значит? — не поняла я.

— А то и значит, — серьезно кивнул Толян. — Официальная версия, конечно, другая. Вроде как сердце не выдержало. Никому не говорили, почему на самом деле она умерла, но я-то знаю.

— А что именно случилось?

— Не смогла больше выносить то, что Женька такой непутевый.

— И что?

— А ничего. Тут недавно Женьку пригласили участвовать в какой-то передаче, не помню, как называется. Он согласился, приехал похвастаться матери, а Васька узнал, такой крик поднял… Я думал, он убьет его! Ругался на Женьку, запретил ему участвовать в передаче.

— Почему?

— Так ведь он же опозорил бы их семью на весь Тарасов. Мать в шоке была, уговаривала Женьку не ходить на передачу, отказаться от съемок, но Женька уперся…

— И что потом? — спросила я, заинтересовавшись этой историей.

— Ну, потом все и случилось… Мать поняла, что Женька все-таки собирается сниматься в передаче и весь Тарасов узнает об их позоре. Вот она и… — Анатолий провел рукой поперек горла.

— И после этого мать умерла? — на всякий случай уточнила я.

— Да. Вскрыла себе вены в ванной. Васька тогда, помню, пришел с работы и нашел ее. Начал кричать, звать на помощь. Растерялся парень… — сочувственно проговорил сосед Приходько. — Я услышал, прибежал. Васька-то просто не в себе был. Я пошел к себе, вызвал ментов и «Скорую» на всякий пожарный. Думал, как бы Ваське плохо не стало, но он парень крепкий, закаленный. Ничего, выдержал… Вот так все и случилось, — подытожил Анатолий и посмотрел на меня.

— Да-а, — протянула я. — Неприятная история.

— Да, — согласился со мной сосед. — Вот с тех пор Василий с Женькой вообще общаться перестал. Даже на похоронах матери не разговаривал. Женька, конечно, тоже подавлен был. А через несколько дней должна была состояться съемка передачи. Женька поехал туда, там его и пришили… Прямо у входа, — с видом знатока заключил он.

— Были какие-то подозрения у милиции? — как бы невзначай поинтересовалась я.

— Да нет… Так, пошерстили немного. Ко мне тоже приходили. А вы-то сами, Танечка, не из милиции? — вдруг спросил Анатолий.

— Нет, я не из милиции, — твердо сказала я. — Я по другому делу.

— А-а, — важно протянул он, как будто все понял.

Мы уже давно подъехали к дядькиному гаражу, но все еще сидели в машине, разговаривали. Потом Анатолий отправился в гараж, а я, погруженная в размышления, поехала домой.

По дороге я все время думала о том, как привязать все, что я узнала сегодня от соседа, к смерти Приходько. Так ничего и не придумав, решила вновь обратиться к своим мудрым «косточкам». Вытащив их из мешочка, я сжала двенадцатигранники в ладони, потом метнула на стол.

Выпала комбинация 5+20+27, она означала: «Грядущие трудности, но вы сумеете овладеть ситуацией».

Что хотят сказать мне «кости»? Какие трудности меня ожидают и откуда их ждать? Это как-то связано с моим расследованием или нет? К сожалению, на эти вопросы «кости» не могут мне ответить. Ну, что ж, попытаюсь найти ответы самостоятельно.

Погода стояла теплая и приятная. Выйдя на балкон, я покурила, и мне вдруг так захотелось прогуляться. Просто побродить по заваленным желтыми и красными листьями улицам, чтобы листья тихо шуршали под ногами. Время было не позднее, и я решила, что ничего плохого не будет в том, если я пройдусь немного перед сном. Заодно и поразмышляю. Я надела джинсы и водолазку, захватила пачку сигарет и отправилась на прогулку.

Недалеко от моего дома находится большой парк. Я направила свои стопы именно туда — там всегда немноголюдно, спокойно и тихо. Осень внушала мне умиротворение. Я побродила по аллеям, пока не стемнело, народу в парке осталось совсем мало, и я решила, что пора идти домой. По пути надумала зайти в магазин, купить что-нибудь на ужин, так как дома в холодильнике еще несколько дней назад, образно говоря, повесилась последняя мышь.

Когда я подходила к супермаркету, недавно открывшемуся в квартале от моего дома, мне показалось, что кто-то наблюдает за мной. Я огляделась, но никого не заметила. Только молодую парочку, бродившую от нечего делать перед магазином да двух старушек, прогуливающихся неподалеку.

Я снова осмотрелась — вроде ничего подозрительного. И все же ощущение, что за мною кто-то следит, не покидало. Я вошла в магазин, купила продукты и вышла. Остановилась, как будто хочу проверить сумку с продуктами, и незаметно поглядела по сторонам — никого и ничего, что могло бы вызвать мои подозрения. Но я-то ведь неспроста почуяла опасность. Моя многолетняя практика работы частным детективом научила каким-то даже не шестым, а седьмым чувством ощущать опасность, и сейчас я ее ощущала.

Может, у меня началась паранойя из-за всей этой истории с гомиками? Я теперь уже более открыто огляделась, а затем спокойным медленным шагом направилась к дому.

Путь мой лежал через парк, по которому я недавно гуляла, а потом надо было идти вдоль дороги. Можно, конечно, сократить путь и пройти дворами, но места там были беспокойные. Дома, стоящие недалеко от моего, старые и полуразвалившиеся, они очень гротескно смотрятся рядом с новенькими многоэтажками. Обычно, возвращаясь домой, я никогда не задумываюсь, идти через дворы либо пройти по дороге. Я никогда никого не боюсь, поэтому всегда без опаски хожу темными и навевающими тоску дворами.

Но сегодня я почувствовала, что лучше мне придерживаться дороги, где хоть и немноголюдно, но все же посветлее и не так страшно. Не страшно… Таня Иванова говорит о страхе? Надо же… Мне даже стало смешно. И чего это я на самом деле? Напридумывала себе какие-то опасности, какую-то слежку вымыслила, теперь иду и трясусь, решаю, какой путь выбрать, чтобы никто не обидел. Я усмехнулась. Наверное, старею.

И я свернула на тропинку, ведущую к моему дому через дворы.

Ощущение, что за мной кто-то следит, не покидало меня. Я осторожно повернулась — никого. Наверное, все же паранойя. Никого ведь нет! И чего я так накручиваю сама себя?

Решительным шагом я направилась к дому. Жаль, не захватила с собой пистолет или хоть что-нибудь тяжелое и корявое, с сожалением подумала я. Чувствовала бы себя увереннее.

Я шагала по темному двору, не показывая страха. Походка моя была уверенной, я старалась не срываться на бег, хотя очень хотелось рвануть что есть сил к подъезду, как в детстве, когда приходилось возвращаться домой в темноте. Но я сдерживалась, шла неторопливо и размеренно. Только чувство опасности не исчезало, даже напротив, усилилось. Я пару раз останавливалась, чтобы незаметно осмотреться, но по-прежнему никого не замечала.