показалось – пару звеньев золоченой цепи, на какой священники таскают крест. Это был уже Результат! Не зря я сюда приехал.

На радостях даже не стал сильно наказывать провинившихся наглецов с лопатами, пару раз двинул по шее и велел похоронить тела по всем правилам, пообещав проверить всё лично. И занялся обрывком цепи. Настроился ментально на саму цепь, два звена которой лежали в моей руке, проверил готовность к работе рамок и получил направление на искомый объект, с трёх разнесённых по фронту точек. Зафиксировал азимут и наложив на пятиверстку получил точку пересечения векторов совсем недалеко от себя – в селе Троицкое. Опросил местных аборигенов, что там за храм, и кто настоятель. К нему и направились.

Попа взяли прямо в храме, можно сказать с поличным: цепь держащая крест на его широкой груди, в месте разрыва аккуратно была сращена. Увидев недостающие звенья, которые я выложил перед ним, он дрогнул лицом и умолк, ни словом не отвечая на расспросы, только всё поглядывал на меня с каким-то излишним вниманием. Ну, эта игра была нашенская.

Давить на него своими ментальными способностями в храме я не мог (есть такая особенность, увы), посему отконвоировали его домой, где оказались две совсем не дурные собой дамы: попадья и молодая девка. С них и начали. Мои бойцы охотно приступили к выполнению поставленной задачи – попа связали, усадили на стул, а с бабами… ну, что ещё можно с ними делать? Баб начали естествовать. Я тем временем обыскивал дом, не отвлекаясь на крики и визги. Заинтересовала меня небольшая горенка, с отдельным выходом во двор. Вот хребтом чувствовал, что был тут мой противник, и совсем недавно, может даже нынче утром. Кстати, сразу после этого проверил окружающую дом зону на предмет опасности, и только потом продолжил обыск и допрос. Бойцы уже дважды закончили свой нелёгкий ратный труд, успели поменяться и разговлялись квасом да пирогами из русской печи. Бабьё рыдало по комнаткам, а поп был невменяем, в ступоре смотрел на иконы и что-то там сипел в бороду, типа «бес…бес…». Ну-ну, сообразительный какой. К общению сейчас он был явно не пригоден, и я начал допрос с попадьи. Та тоже была на грани сумасшествия, но когда её взял за горло и внятно задал простые вопросы, требующие односложного ответа, то исправно кивала и мотала головой, не имея сил и возможности даже пискнуть. Был, значится, гость дорогой. И уехал только под утро. И описание Туманова подтвердила. Спаситель, мать его… Ну, и кого он спас?

А потом бабы неожиданно всех удивили. Пока я был занят с поповой супружницей, а насильники набивали свою требуху, девка ужом метнулась во двор и скрылась в сарайке. Бойцы бросились за ней следом, и я услышал только крики и вопль. Выбежал во двор, а из сарая подвывая выползал один из бойцов с отрубленными ступнями, второй выволакивал во двор за волосы девку, цепляющуюся за окровавленную и отточенную литовку. Отрубила ноги косой своему обидчику, представляете? И тут сзади раздался звон разбитого стекла и громыхнул выстрел, сбивая с ног второго. Вот так попадья! Схватила винтовку бойцов и вступила в бой! Падая на спину я выхватил наган и от бедра всадил три пули подряд в попадью, и тут же, извернувшись, в девку, которая перехватила поудобнее окровавленную литовку и уже делала шаг ко мне. Просто Смерть с косой какая-то… В общем, виктория вышла так себе – один мой боец убит, второй покалечен. И это бабами. Позор, а не виктория. Да, поп тоже пытался умереть воином: баба его успела разрезать путы, и он со второй винтовкой вышел на крыльцо. Я быстро набросил на него «серый невод», там он и осел, на крылечке.

Пришлось уже под вечер реквизировать в селе подводу и везти попа и обезноженного в Ново-Шешминск, где первого в бессознательном виде сдал в кутузку, размещённую в старом остроге, а второго отправил обратно в Чистополь. Зачем он мне нужен теперь, без ног?

Ночью вернулся опять в дом священника, решил побыть немного там. Эмоциональные вихри, всё ещё витающие в нём, здорово подпитывали меня энергетически. Утром велел местному старосте похоронить тела бойца и баб, что он очень споро организовал, потея от ужаса. Еще велел сидеть всему селу по домам и не доставлять мне беспокойства. Настроил ментальный контроль периметра на опасность и чужое присутствие, и начал хозяйничать помаленьку, втайне рассчитывая на скорое возвращение Туманова (должен же он навестить красивую девку?).

Вызываю огонь на себя

(Туманов)

Юлдашево он обходил с юга, переправившись на правый берег Кичуя. Стараясь не пересекать открытые места, не спеша двигался краем леса, по вершинам холмистой местности, оставив между собой и речкой пустой проселок. Деревня лежала перед ним, как на ладони, большая, дворов сотни в две. Легко можно было разглядеть майдан, мечеть в центре деревни, что-то типа базара. Всё находилось в некоем анабиозе, жизнь не кипела и не била ключом, чего следовало бы ожидать от такого достаточно крепкого поселения. Туманов внимательно рассматривал небольшие отряды красноармейцев, выдвигающиеся в сторону Бугульмы, навстречу далёким раскатам орудийного огня. Были они малыми, но было их много. Пешие и конные, с орудиями и без, они целеустремлённо шли на восток. Туда-же лежал и его путь. Оставив Юлдашево позади, внимательно рассматривал участок, который предстояло преодолеть. Местность была открытой, в версте справа виднелась деревушка Маметево, а ещё дальше Чупаева. Обходить их значило терять день, а проскочить между ними можно было за час. Правда, предстояло переправиться через ручей и пересечь три проселка. Решив максимально использовать складки местности, двинул коня вперёд. Удачно миновал два проселка и ручей, но пересекая последнюю лежащую на пути дорогу, метрах в ста неожиданно увидел неспешно катящуюся к нему, со стороны Маметева, подводу. В ней сидели трое селян, обнимая мешки бог весть с чем, и развалясь на соломе. Все смотрели на него, негромко обсуждая увиденное. Не обращая внимания на них, Туманов пересёк проселок и полем зарысил к ближайшему лесу впереди. Добравшись до деревьев углубился в лес и остановился, внимательно осматривая преодоленный участок. Телега с мужиками показалась уже на берегу ручья, только в ней виднелись не три фигуры, а две. Куда делась ещё одна было не понятно, местность вроде бы открытая, но пешему спрятаться на ней было не сложно. Только вот зачем? Решил подождать и продолжить наблюдение, ему не понравилось происходящее. День стал близиться к концу,