Деньги дают под известное имя, или, как принято выражаться у менеджеров, под раскрученный бренд. Басаев – это бренд. Хаттаб – это бренд. А Сулейман оставался одним из многих полевых командиров. Мелкой монетой для размена в большой игре. Сражаясь же за дело ислама, можно было сделать себе имя, а значит, обеспечить будущее.

Сулейман умел держать нос по ветру. Находясь в Иордании, он совершил несколько поездок в соседнее государство. Побывав в Саудовской Аравии, Сулейман понял, что и сам ислам бывает разным. Кто-то молится под открытым небом, а потом отправляется спать в рваную палатку. А кто-то возносит хвалу Аллаху в мечетях под золотыми куполами, после чего отправляется на роскошной машине в дом, переполненный благами западной цивилизации. Кто-то живет надеждой, что смерть сменит постылую нищету, голод и убожество на вечную жизнь в райских садах. А кто-то, не дожидаясь благословения Аллаха, строит свой индивидуальный рай на грешной земле.

В Саудовской Аравии, этом королевстве, лопающемся от нефтедолларов и денег паломников, совершающих хадж к святым местам, Сулейман стал ярым ваххабитом. В глубине души он признавался сам себе, что ни черта не понимает в этом религиозном учении. Но приверженность ваххабизму хорошо оплачивалась, и это было главным.

Со временем Сулеймана начало тошнить от пустынных пейзажей, занудных разговоров старцев, разбирающих тонкости учения, и их непонятных проповедей, повышенного внимания иорданской контрразведки и их конкурентов из саудовских спецслужб. Кроме того, участие в наркобизнесе было сопряжено с определенным риском. В любой момент высокопоставленные покровители могли сдать Сулеймана. Но больше всего донимала крысиная возня таких же, как он сам, пешек, оказавшихся за границей своей родины, старавшихся продать себя подороже.

По ночам Сулейману снились горы, утренний туман, сползающий по склонам в долины, вьющиеся серпантином дороги, на которых так удобно устраивать засады, буковые рощи и развалины старинных башен, служивших укрытием его далеким предкам.

Потом в сон врывались менее идиллические картины. Туман оказывался пороховым дымом, стелющимся вдоль дорог с горящими машинами. От склонов тянулся инверсионный след запущенной зенитной ракеты, ищущей воздушную цель. И только буковый лес в снах боевика продолжал шептать своими ветвями извечную песню.

Когда отряды Шамиля Басаева вторглись в Дагестан, Сулейман понял – пора возвращаться. В Чечне начинались большие дела.

Перед отъездом он встретился с некоторыми влиятельными людьми, которые на первых порах помогли деньгами.

Один из них, грузный шейх с бородкой а-ля Троцкий, объяснил свою щедрость:

– Мы инвестируем деньги не в вас, а в джихад против неверных. Постарайтесь оправдать наши надежды.

– Все деньги принадлежат Аллаху, – покорно склонив голову, ответил Сулейман.

Но он-то знал истинную причину щедрости толстозадого шейха, владевшего дюжиной нефтяных скважин на Аравийском полуострове в зоне Персидского залива. Сулейман знал, что американцы после событий 11 сентября решили уменьшить зависимость своей экономики от ближневосточной нефти. Покупая нефть у арабов, они невольно спонсировали террористов. Теперь янки пытались разнообразить источники поставок нефти в свою страну.

Россия в списке потенциальных кандидатов на поставки могла занять первое место. С ее неограниченными запасами, работягами, готовыми вкалывать за пригоршню долларов в самых суровых условиях, с ее опытом нефтедобычи, а главное – с ее продажными чиновниками и алчными олигархами, вывозящими прибыль в западные банки, – Россия могла с успехом заменить Саудовскую Аравию.

Но кто станет делать ставку на нестабильную страну?! Страну, где идет широкомасштабная война. Где на улицах городов гремят взрывы, а магистральные нефтепроводы в любой момент могут стать объектом террористической атаки. Бизнес любит порядок и предсказуемость. Поэтому, спонсируя войну в России, шейх обеспечивал стабильность своих доходов. Продолжение войны в далекой стране лежало в сфере его экономических интересов, а Аллаха должны были умилостивить трупы неверных.

Деньги творят чудеса. Имея деньги, вы можете стать известной эстрадной звездой или прослыть мудрецом, знающим ответы на все вопросы бытия. Можете приобрести непререкаемый авторитет или превратиться в филантропа, на которого бедняки будут молиться как на икону. А можно нанять банду головорезов, чтобы зарабатывать на войне еще большие деньги.

Сулейман знал, где найти нужных людей. Его вербовщики шныряли по лагерям беженцев, отбирая готовую на все, только чтобы вырваться из нищеты, молодежь. Юнцов переправляли на базы, расположенные на территории сопредельного государства. Но это был сырой материал, полуфабрикат, из которого еще предстояло сделать настоящих волков. С сопляками заниматься серьезными делами Сулейман не собирался.

Костяк банды составили надежные, проверенные в боях кадры. Группа наемников, выполнявшая одновременно роль инструкторов, усилила отряд. Среди них были идейные религиозные фанатики, начавшие свой личный джихад еще в Афгане. Были и просто любители подзаработать на крови.

С Бесланом Ганировым Сулейман связи не терял никогда. Он был его доверенным лицом в Чечне. Его информатором и деловым партнером. Его курицей, несущей золотые яйца, и одновременно наставником. Связь со стариком Сулейман тщательно скрывал. Встречи проводил с соблюдением всех правил конспирации. Они дополняли друг друга как сиамские близнецы, у которых общая кровеносная система.

* * *

Дом старика, расположенный в относительно мирном районе, Сулейман использовал для встреч в исключительных случаях. С документами, купленными у продажного чиновника из паспортно-визовой службы, он мог беспрепятственно проехать через любой блокпост.

Обычно его сопровождали трое телохранителей с надежно спрятанным оружием. Пока Сулейман с хозяином дома обсуждали планы на будущее или подсчитывали доходы от продажи наркотиков и финансовых махинаций, боевики коротали время в комнате на первом этаже дома. Молчаливая женщина, бывшая чем-то вроде служанки у Ганирова, приносила парням отварное мясо на широком блюде и миску черемши. Это нехитрое лакомство скрашивало боевикам ожидание. Сегодня Сулейман не позволил охранникам даже выйти из машины. Он приказал перегнать внешне потрепанный «Мицубиси Паджеро» под навес. Со злостью хлопнув дверцей, Сулейман проследовал в дом.

Через десять минут во внутренний двор въехал армейский «УАЗ».

Из него вывалился грузный мужчина в камуфлированной форме без опознавательных знаков. Двигаясь как-то боком, поминутно озираясь по сторонам, смахивая со лба проступающий пот, гость торопливо поднялся по лестнице на крыльцо. Его, вопреки восточному обычаю, никто не встречал у порога.

Молчаливая женщина, больше похожая на бесплотную тень, отворила дверь.

Мужчина не удостоил привратницу даже кивком головы. Оказавшись внутри, он уверенно двинулся по коридору. Сторонний наблюдатель сразу бы понял, что мужчина бывал здесь неоднократно.