Филипп Викторович даже не смог ничего ответить и только осторожно кивнул.

– Отлично, – тоже кивнула Лариса. – Значит, вы меня понимаете. Ну и последний штрих. Вы сегодня упомянули белую «шестерку», которую Татьяна сама остановила. Я ведь недаром вас мучила и по нескольку раз переспрашивала, уверены ли вы, что все было именно так. Дело в том, что Татьяна в тот вечер, как вы помните, вышла с работы со своей подругой Машей Кудрявцевой, и та видела, что Татьяна села не в белую «шестерку», а в темную «девятку» или «восьмерку», причем не сама ее остановила, а водитель подъехал и затормозил именно возле нее, без всякого сигнала. То есть он ее знал. Маша стояла близко и ошибиться не могла. Я сразу подумала, что для осуществления плана по самоисчезновению Татьяне нужен был сообщник. И знаете, чья кандидатура пришла мне на ум?

– Чья? – промямлил Астахов.

– Ваша, – спокойно ответила Лариса. – Вы помногу общались с Татьяной, она доверяла вам, говорила о личных переживаниях, к тому же вы во многих вопросах человек компетентный и авторитетный для нее. Неудивительно, что она обратилась именно к вам. За рулем темного автомобиля, конечно же, были не вы, но кто-то, кого вы попросили. И этот кто-то отвез Татьяну в указанное место. Я уж не знаю, кто из вас подкидывал окровавленные вещи, вы или сама Татьяна, но скорее всего она, только это совсем не важно. Сейчас важно, чтобы она вернулась домой. И если этот муж ее не устраивает, пусть решает вопрос цивилизованными методами, а не таким дурацким способом. Ведь человек сидит в следственном изоляторе по обвинению в том, чего не только не совершал, а чего вообще не было! Так что подумайте над этим и перестаньте поддерживать Татьяну в ее сумасбродстве…

Свой монолог Лариса закончила жестко и в упор посмотрела на Филиппа Викторовича. При этом она была вся напряжена в ожидании, удастся ли ее, по сути дела, блеф. Ведь она до конца не была уверена, что сообщником Прошаковой был именно Филипп Викторович. Кандидатура его, конечно, подходила, но все же полной уверенности не было. А вот в чем Лариса не сомневалась, так это в том, что сумасбродка Татьяна сама затеяла детскую игру в похищение. Вот только последствия этой игры могут быть совсем не такими невинными, как у детишек.

На Филиппа Викторовича речь Ларисы произвела ошеломляющее впечатление. На некоторое время он словно остолбенел, приоткрыв рот и тупо глядя перед собой. Потом медленно подтянул к себе свою рюмку, налил в нее коньяку, выпил и опять наполнил. Сейчас он напоминал Ларисе крупного сома, которого вытащили из воды и он недоумевает, как же с ним могла произойти такая оплошность?

Наконец Филипп Викторович начал возвращаться к реальности, лицо его прояснилось, потом и вовсе засияло, и он воскликнул:

– Так, значит, Танечка жива?

– Надеюсь, что так, – ответила Лариса. – Если только не ввязалась в очередную авантюру со своим неугомонным характером. Филипп Викторович, обращаюсь к вам со всей серьезностью – скажите, где она.

Повеселевший Астахов разлил коньяк и, подмигнув Ларисе, поднял рюмки:

– Давайте выпьем, прошу вас! Знаете, вы очень умная женщина! Вы меня полностью убедили. Теперь я и сам думаю, что Танечка жива. Ну конечно! Это она сама все придумала! Слава богу, что она жива, слава богу!

Астахов снова закудахтал. Он залпом опрокинул рюмку, и Ларисе даже показалось, что смахнул слезу. Это уже показалось ей перебором.

– Филипп Викторович, – серьезно сказала она, отодвигая свою рюмку. – Давайте все-таки проясним вашу роль в этом деле. Есть ряд нестыковок, от которых никуда не денешься. Вы понимаете, что можете оказаться сообщником в деле о мошенничестве? Ведь Маша Кудрявцева скажет, что Татьяна никого не останавливала сама и что к ней подъехал мужчина на темной «девятке» или «восьмерке». И что тогда станете делать вы со своей белой «шестеркой»?

Филипп Викторович снова растерянно заморгал глазками.

– Но я, так сказать… Я же сказал вам правду про белую «шестерку»! Я, конечно, не хочу утверждать, что Машенька обманывает, ни в коем случае, но могла, так сказать, произойти нелепая ошибка, а я стал всего лишь ее жертвой… Машенька могла, так сказать, ошибиться, нужно просто как бы разобраться во всем, вот и все. К сожалению, Машеньки сегодня нет на работе, она отпросилась, а то бы мы решили этот вопрос очень быстро, но, если хотите, давайте поедем вместе к ней домой, поговорим… Я уверен, что все разъяснится. Мне, знаете ли, тоже не хочется в моем положении оказаться лгуном или старым маразматиком!

Он робко попробовал улыбнуться. Лариса тем временем сосредоточенно думала. Выходило, что ехать к Маше Кудрявцевой и в самом деле было необходимо. Что в показаниях ее и Астахова имелись разногласия, говорило о том, что лжет кто-то из них двоих. Не зря Лариса металась между этими двумя кандидатурами на роль сообщника Татьяны Прошаковой! Теперь, поговорив с Астаховым, она больше склонялась к мысли, что это скорее всего не он. А вот подружка, к тому же такая, как Маша Кудрявцева, – скромная, покладистая, скорее ведомая… И рядом с ней Татьяна – резкая, предпочитающая держать окружающих в подчинении. А когда держать особенно некого, то податливая подруга – идеальный вариант для этого. Одним словом, так или иначе, но теперь действительно нужно ехать к Маше и все выяснять. У нее, кстати, правду будет выведать не так сложно, в этом Лариса не сомневалась. И даже помощники ей не нужны. И Филипп Викторович тоже. Она поедет одна.

– …Я, так сказать, готов, со своей стороны, убедить Танечку, что ее поведение по меньшей мере неразумно, – продолжал Астахов. – Полностью согласен с вами, что ей нужно возвращаться домой и прекратить волновать людей…

– Волновать! – усмехнулась Лариса. – Ее муж в следственном изоляторе. Тут уже не о простом волнении речь!

– Конечно, конечно! – заторопился Филипп Викторович. – Танечка погорячилась, поступила не совсем красиво, она просто не подумала о последствиях…

– Как раз об этом она подумала, – возразила Лариса, поднимаясь со стула. – Ладно, сейчас некогда говорить об этом. Я отправляюсь к Маше Кудрявцевой, дайте мне, пожалуйста, ее адрес. И ее, и матери. У нее, кажется, есть своя квартира?

– Да, бабушкина, – роясь в ящике стола, закивал Астахов. – Бабушка у нее тоже болела, сильно болела, а потом умерла. Вот, пожалуйста. – Он протянул Ларисе листок с адресами. – Только я очень прошу вас, вы не сильно ругайте Танечку, хорошо?

Сам Астахов, казалось, был очень рад, что ему не придется никуда ехать и журить провинившуюся подчиненную.

– Она уже вышла из детсадовского возраста, чтобы ее ругать, – сухо сказала Лариса, прощаясь с Филиппом Викторовичем.

* * *

В первую очередь Лариса решила проехать на квартиру, которая досталась Маше от бабушки, резонно рассудив, что вряд ли она станет прятать подругу у своей матери. Да и сама Маша наверняка сейчас там. Вот только интересно, что ее заставило не выйти сегодня на работу? Лариса отметила, что у нее почему-то тревожно на сердце. Не натворили бы эти глупые девчонки еще чего-нибудь.