– Как? Как тебе удалось сотворить такое чудо, да еще и приготовить подарок? Я же отсутствовала совсем недолго.

Николас улыбнулся:

– Ты еще не научилась не задавать вопросов? Пусть невозможное останется невозможным. Тебе вовсе не обязательно знать все, иначе в чем интрига? Кроме того, ты так и не открыла коробочку.

Николас затаил дыхание, когда Аннора принялась расстегивать замочек на крышке. Увидев, как зажглись ее глаза, он невольно улыбнулся вместе ней. Она держала в руках подвеску-камею, свободно свисавшую на тонкой филигранной цепочке, тускло поблескивающей при свете свечей.

– Великолепно. Это слишком много. Я не могу принять такой роскошный подарок.

– Нет, можешь. – Николас взял камею из рук Анноры и сделал шаг ей за спину. Открыл замочек, с удивлением обнаружив, что у него дрожат пальцы, и надел подвеску Анноре на шею. Его руки так и остались лежать у нее на плечах. – Эта вещица принадлежала моей матушке. Она подарила мне камею, когда я ушел из дома, и я хочу вручить ее тебе просто как подарок лично от меня, вне зависимости от любых заключенных между нами соглашений. – Ник поцеловал ее в шею, вдыхая лимонный освежающий, присущий только ей аромат.

Он почувствовал, как яростно забилась под губами тонкая жилка ее пульса.

Аннора прикрыла пальцами резную камею, замершую во впадинке у основания шеи.

– Не знаю, что сказать. – Ее голос дрогнул. Вероятно, подарок действительно тронул Аннору. Николас был рад, что пошел на риск.

– Тогда не говори ничего. Я хочу, чтобы эта ночь принадлежала только нам, не связанная ни с кем и ни с чем. Только мы вдвоем. Возможно ли это, Аннора, или я требую слишком много?

Камея его матери еще никогда не выглядела прелестнее, изящная вещица будто заняла предназначенное ей изначально место.

– Да, Николас. У нас есть эта ночь.

Впереди их ждут нелегкие испытания, оба они прекрасно это сознавали. Жених совсем не одно и то же, что муж. Однако Николас не мог позволить себе взвалить на ее плечи такую ношу, не раскрыв правды о себе.

В своих тайных мечтах, порочных и пленительно-запретных фантазиях, она всегда представляла себе нечто подобное, однако действительность оказалась лучше, значительно лучше. Они съели ужин, выпили шампанское, он кормил ее клубникой с пирожными в мерцающем свете множества свечей, луна тускло сияла в подернутых дымкой небесах. Неудивительно, что женщины сходят по нему с ума. Николас мог сделать любую фантазию реальностью. Он поднялся и произнес ее любимые три слова:

– Пойдем со мной, – однако не повлек в постель, как она ожидала. Он вывел Аннору на невысокие мостки летнего домика, выходившие к темной воде. – Ты когда-нибудь купалась обнаженной? Закутанная в покрывало лунного света, только лунного света? – Его голос звучал запретной порочной лаской. – Сегодня ночью тебе предстоит испытать оба этих удовольствия.

Николас принялся снимать с нее одежду, Аннора предстала обнаженной, не чувствуя стыда или смущения. Она испытывала гордость, видя, как глаза его зажглись словно сапфиры, когда он окинул ее взглядом, чувствуя, что ее тело доставляет ему наслаждение. Какая восхитительная, чудесная вещь, откровенная неприкрытая чувственность! Один из великого множества даров, преподнесенных ей Николасом. Он быстро стянул с себя одежду и лукаво подмигнул.

– Кто последний, тот дурак, – и неуловимым движением сорвался с мостков в воду, Аннора за ним.

Они плавали и по-детски резвились в воде. Аннора наслаждалась, наблюдая, как переливаются в лунном свете мускулистые бугорки под его влажной кожей. Ник поймал ее в объятия, игра приобрела более эротичный характер. Аннора обхватила его ногами, позволяя поднять себя на мостки.

– Переходим ко второй части, – соблазнительным голосом заметил Ник. – Время надеть на себя лунное покрывало.

– Мне кажется, мы уже это сделали, – кокетливо ответила она, чувствуя желание.

– Еще нет. Обхвати меня ногами, – велел он хриплым прерывистым голосом, приподнял ее и прислонил спиной к стене.

Она смотрела на него во все глаза, пытаясь представить, как они наденут лунные одежды, тело ее трепетало в предвкушении. Они и прежде занимались любовью вне дома, однако никогда прежде она не ощущала такого жара, словно сгустившегося между ними, мгновенного и чрезвычайно сильного.

Стремительным движением Ник вошел в нее, почти пригвоздив к стене. Аннора вскрикнула и крепко обняла любовника. Настоящее сумасшествие, эротический экстаз. Его природная чувственная сила во всей красе, лунные блестки искрами мерцали в его волосах.

– Кричи для меня, Аннора, – прохрипел он, выходя из нее и вновь погружаясь еще и еще, пока она не последовала его просьбе. – Кричи, стенай на луну!

Боже, она так и делала. Стремительный оргазм настиг ее, она громко воскликнула, взывая к ночи. В этом первозданном стоне были радость жизни, ощущение счастья и, возможно, даже любви или чего-то очень, очень близкого к этому. На сегодня вполне достаточно. Он подарил именно то, в чем она так нуждалась. И пусть на призрачный миг, замерший вне времени и пространства, горести и безумие этого мира оставят их в стороне.

Сумасшествие! Подлинное безумие! Необъяснимая паника охватила Аннору, едва экипаж остановился на дорожке перед тетушкиным домом. Она собирается выдать такого мужчину, как Николас Д'Арси, за своего жениха в надежде спасти поместье и свободу. Если трюк раскроют, последствия будут поистине разрушительными. Придется бесславно распрощаться с дальнейшими попытками заключить достойный брак, навсегда потерять имение. В безумные сорок восемь часов, последовавших за поспешным предложением, Аннора не могла позволить себе задумываться над последствиями. Однако теперь осознание ужаса происходящего неожиданно накрыло ее, едва не лишив чувств.

Аннора сделала глубокий вдох, желая успокоить расшалившиеся нервы, повторила про себя слова, ставшие заклинанием: она в безопасности, не рискует ничем, кроме гордости. Ее не разоблачат. Это правда. Николас знает свое дело и блестяще сыграет свою роль. Никто его не узнает.

Ей по-прежнему необходимо было что-то придумать, чтобы объяснить, почему через год брак не состоится и у нее все еще никаких планов. Однако это представлялось ей сейчас незначительными мелочами в сравнении с возможностью избежать навязчивого внимания Бартоломью Реддинга. Прошлое принесло ей в сердечных делах немало горестей, не последнюю роль в которых сыграл именно Реддинг. Аннора не была в полной мере откровенной с Николасом, описывая сложившуюся ситуацию. Мистер Реддинг вовсе не новый соискатель ее руки, он возник из прошлого, бывший ухажер, явившийся, чтобы завоевать ценный приз на рынке невест. И отнюдь не единственный. Аннора не сообщила Нику и об обязательном контракте, заключаемом вместе с помолвкой, надеясь, что он не возненавидит ее, когда узнает, какова реальная цена супружества с мисс Прайс-Эллис.

– Волнуешься? – поинтересовался Ник.