— Сдохни, Бастард!!

В следующем артефакте оказалось «Дыхание дракона», и Треми, получивший по ледяной стреле в бедро и плечо, не успел уклониться с должной скоростью — левый бок крепко опалило. Машина мчалась к соперникам, но движения Захара становились все более и более вялыми. Продержался бы он до прихода помощи? Маловероятно. И, понимая, что проигрывает, епископ принял единственно правильное решение: в тот самый момент, когда Робене занес клинок, Треми активизировал «дырку жизни» и провалился в портал.

— Стой!

Каким-то чудом Хосе успел нырнуть в затухающий вихрь, а на месте, где только что шел бой, остановился черный «Мазератти».

— Доминга! — Сантьяга выскочил из машины. — Они ушли в портал!

— Через пять секунд у вас будет «коридор-двойник»!

— Ситуация в «Нефтяной Вышке» выходит из-под контроля! Вы видите вихрь портала?! Бандит уходит! Уходит!!

Шасы, репортер и оператор «Тиградком», визжали так, словно единственный недобитый масан нес угрозу всему Тайному Городу. Журналисты примчались в бизнес-центр на плечах передовой группы охотников, и зрители, оплатившие пакет «Full House»,[6]наблюдали за событиями в прямом эфире.

— Еще пива, брат Ляпсус?

— Охотно, брат Курвус.

— Не напомните, брат Ляпсус, на кого вы поставили ту сотню?

— На Ортегу, брат Курвус.

— Печально, брат Ляпсус, печально, — сочувственно пробасил толстый санитар. — Это не ваш протеже на экране? Во-он тот, темненький, что яростно скачет по подземелью?

— Охота не завершена, брат Курвус, — напомнил врач.

И раздавшийся в приемном покое грохот подтвердил его слова. Сопение и воинственные возгласы не оставляли сомнений: реальная жизнь шагнула к ним с телевизионного экрана. Глянцевая жизнь, в которой всегда есть место подвигу. Эрлийцы переглянулись и не сговариваясь бросились на защиту родной обители, но если брат Ляпсус лишь размахивал руками, видимо, планируя напугать супостата суматошным мельтешением конечностей, то более практичный санитар нес табуретку, и в глазах его читалось выражение угрюмой сосредоточенности, такое же, как перед экзаменом по традиционному бальзамоварению.

Помимо всего прочего, вывалившись из портала, Захар ударился затылком о металлическую каталку, свалился на пол и выронил катану. Хосе тоже пришлось несладко. Стараясь успеть за врагом, он прыгнул в портал «рыбкой» и врезался лицом в колено епископа Треми. Учитывая скорость полета, а также крепость масанских костей, удар оказался весьма болезненным. На некоторое время Робене потерял ориентацию. А когда открыл глаза, то сразу же получил еще один мощный удар в голову.

«Он же едва шевелил руками!» А в следующее мгновение в сознание Хосе прорвался радостный вопль:

— Курвус, ты герой! Ты его убил!!

Захар, также услышавший крик Ляпсуса, навалился на оглушенного Робене, одновременно нащупывая заткнутый за пояс…

— Не дай ему вырваться!

— Укуси его! Ты же масан, в конце концов!

Потерявшие свое единственное оружие эрлийцы хлопотали вокруг. Они уже отодвинули в стороны каталки, столики с аппаратурой и лекарствами и теперь следили за событиями с большим спокойствием.

— Захар, добей его!

— Бастард, — прошептал Хосе.

Память о погибших родных придала Робене сил. Он попытался спихнуть с себя епископа, но было поздно: Треми вытащил из-за пояса острый деревянный колышек и, всем телом навалившись на Хосе, вдавил его в сердце врага. Парализованный Робене раскинулся на полу.

— Ненавижу, всех вас ненавижу! Навские собаки! Твари…

Он не умирал — подобными вещами масана не проймешь, но не мог пошевелиться. Епископ откатился в сторону.

— Бастард! Ты слышишь меня? Будь ты проклят, Бастард…

— Я вижу, у вас все отлично! — Из вихря портала появился Сантьяга. — Захар, вы… Захар!!

Комиссар хотел остановить Треми, но не успел: окровавленный епископ отыскал свою катану, вернулся к проклинающему его Робене и в тот самый момент, когда белый франт появился из портала…

— Захар!!

Короткий взмах, покатившаяся голова.

— Все.

Обессиленный Захар рухнул рядом с убитым Хосе.

* * *

Коттеджный поселок «Царский Угол».

Ближнее Подмосковье,

5 ноября, пятница, 00.16

Если Автандил Гори говорил: «Мне интересен этот проект», это означало, что он должен быть в курсе всего происходящего, должен знать о самых мелких подробностях и лично одобрять предпринимаемые шаги. Это означало, что его люди постоянно контролировали исполнителей, следя за точностью соблюдения инструкций, и докладывали Гори о малейших нарушениях. И еще это означало, что задуманное будет обязательно, ОБЯЗАТЕЛЬНО доведено до конца и один из главных московских уголовников получит то, чего хочет.

Поэтому, покинув «Сирену», Цвания без промедлений направился в загородный особняк Гори, чтобы лично доложить боссу результаты переговоров.

— Жаль.

— Жаль? — Давид удивленно посмотрел на Автандила. — Почему жаль?

— Никита хороший бизнесмен, — проворчал Гори. — И Эльдар хороший бизнесмен. Перспективные они, с огнем в глазах. Жаль, что не договорился ты с ними, жаль, что к нам не зазвал.

— Приползут, — пожал плечами Цвания. — Деваться им будет некуда.

— Если приползут — не возьму.

— Почему?

— Ломаные они будут, — медленно ответил Автандил. — Приползут — если приползут! — то от безысходности, не по воле. Из них тогда только лакеи получатся, а мне лакеи не нужны.

Гори помолчал, глядя на горящие в камине поленья.

— Доволен, Давид?

— Все складывается так, как мы хотели, — осторожно ответил Цвания.

— А за игру не опасаешься? Крылов ведь классно катает.

— Никита играет, — поправил босса Давид. — Но я не сомневаюсь в том, что успех гарантирован.

— Много авторитетных людей лежит сейчас в земле, — Автандил нехорошо улыбнулся, — только потому, что думали, что «успех гарантирован».

Давид уверенно повел рукой:

— Крылов может катать, может играть — неважно. У него нет шансов: против троих ему не устоять.

— Против троих?

— Двое из троих статистов — мои люди. Первоклассные незасвеченные каталы, я их за границей держал, берег для такого вот случая. Так что нет у Крылова шансов.