зачем ты тогда приходил к нему. Тебе на тот момент уже было за двадцать, и мне ты казался эталоном красоты и чуть ли не идеалом.

Сделала глубокий вздох. Начиналась самая унизительная часть рассказа. Я вообще уже пожалела, что сказала эту фразу. Антон бы и так ничего не узнал.

– И что дальше?

Его взгляд не отпускал ни на минуту. Хотелось провалиться сквозь землю.

– Ну и я долго решалась, чтобы подойти к тебе. Ты мне искренне понравился. И случилось чудо, ты снова пришел к отцу. Ну и я подошла к тебе. Спросила какую-то чепуху. А ты сразу все понял. Обсмеял меня и сказал, что никогда не посмотрел бы на такую малявку.

Заметила, как в глазах Антона промелькнуло сожаление. Он встретил мой взгляд. Не отвел глаз. И этот момент я запомнила надолго. В глубине его глаз мелькнула горечь. Легкая усмешка появилась на лице Антона, и он прикусил губу. Явно держал внутри каких-то демонов. А я ждала. Просто давала ему время вспомнить.

– Мне тогда вообще не до этого было, Лик. Я и к отцу приходил, переступив через гордость и обиды. Мама болела. А я не мог обеспечить должный уход. Вот и ходил с протянутой рукой.

Горькая усмешка. И его взгляд тухнет. Я непроизвольно обхватила себя руками. Поняла, что это ещё не все.

– И он помог?

Антон как-то грустно хохотнул. Сжал руль руками и опустил голову. Впервые видела его таким…беспомощным. Опустошенным.

– Нет. – Одно слово заставило мое сердце провалиться в пропасть.– Светочка запретила брать деньги из бизнеса. А потом мама умерла чуть ли не у меня на руках. И я ничего не смог сделать. А потом пошел в спасатели…

По коже пробежал озноб. Будто в машине резко похолодало. Стало стыдно за ту себя. Мелкую и глупую. Молча положила руку на его сжатые кулаки.

– Мне очень жаль, Антон.

Сколько мы просидели в молчании, не знаю.

– Ладно, – он, словно очнулся, дернулся, – ты так и не ответила.

Снова дерзкая ухмылка озарила его лицо. И моя скованность постепенно отошла.

– А какого ответа ты ждешь от меня?

Антон закатил глаза, и я прыснула. В мгновение обстановка изменилась на диаметрально противоположную, и я выдохнула с облегчением. Не было желания погружаться в скорбь. Ничего мы уже не могли изменить. Ни я с отцом. Ни Антон с мамой. Нам оставалось только помнить о них и жить дальше.

– Антон, я так мечтаю, чтобы ты был только со мной. Положил свое сердце к моим ногам и не отходил ни на шаг. Смотрел со мной кинчики, жрал попкорн, раскидывал носки по квартире. Ну и чем там ещё занимаются все вот эти вот нормальные парочки.

Все это он попытался воспроизвести моим же голосом. Получилось коряво, но я не смогла сдержать смеха. Ткнула его в плечо.

– Я тебя не простила за твое мудачье поведение.

Парень снова стал серьезным и прожег меня взглядом.

– Хорошо-о-о-о-о-о…что ты хочешь? Как мне заслужить твое прощение?

Усмехнулась.

– А тебе оно нужно, Антон? Ты уверен, что тебе это нужно?

Он снова обхватил меня за подбородок.

– Послушай, Мальвинка, я ни с кем не спал больше двух раз. Поэтому для меня наши странные отношения уже большой прорыв. Так что мне сделать, чтобы ты меня простила?

Я выдержала паузу. Попыталась найти подвох, но его не было. Сердце взволновано запорхало в груди.

– Есть у меня кое-какое условия. Но если тебе это действительно нужно.

– Нужно, Лика. Говори, кому продать душу.

Теперь пришла моя очередь закатывать глаза.

– Пожалуй, я передумала.

– Ну перестань. Я всего лишь пытаюсь пошутить. Говори, что ты хочешь?

В это момент телефон Антона ожил. Парень поднес гаджет к уху и какое-то время слушал невидимого собеседника. Губы его расплылись в довольной улыбке. И глаза вспыхнули самодовольством.

– Хорошо, Макс, я понял. Давай.

Меня охватило любопытство. Но я упорно молчала и ждала, пока Антон сам объяснит причину такой перемены настроения.

– Ну что, Мальвинка, поехали.

Я не успела пикнуть, как он нажал педаль газа, и мы рванули из арки.

– Куда это?

– Отмечать мою победу.

Я ахнула. Потребовалось несколько секунд, чтобы до меня дошел смысл сказанного. И я от переизбытка эмоций захлопала.

– Серьезно? Ты победил?

Антон громко усмехнулся и перевел взгляд с дороги на меня. На дне его глаз плескалось мальчишеское превосходство. Задор и удовлетворение.

– А ты сомневалась в моих силах?

Мы подъехали к моей любимой кофейне. И я удивленно посмотрела на Антона. Тот только приподнял уголок рта.

– Что? Это и моя любимая кафешка. Тут самый лучший кофе.

– Давно тут не была.

Нас усадили за угловой столик, и я с головой погрузилась в приятные и такие знакомые ароматы свежесваренного кофе. Это было непередаваемо. Пока я тут не оказалась, даже не осознавала, как мне не хватало этого места. А сейчас словно окунулась в родную атмосферу. Непроизвольно вспомнила то время, когда мне ещё казалось, что Виктор – мой личный рыцарь.

– Эй, – мое лицо подняли, и я уставилась в карие глаза, – ты что приуныла?

Мотнула головой.

– Извини. Я тебя поздравляю с победой. Это было супер.

Выдавила из себя улыбку. Официант как раз принес наш заказ. Я обхватила огромную кружку с горячим шоколадом и ощутила, как тепло от неё проникает в каждую клеточку тела. Скованность в груди постепенно отступала. И я смогла нормально дышать.

– Лика, что не так?

Мое имя вызвало дрожь в теле. Он нечасто называл меня по имени. И в те редкие разы внутри у меня происходило что-то странное.

– Просто вспомнила о Викторе. Я видела его.

Лицо Антона потемнело, и он отвернулся к окну. Заметила, как дернулась мышца на щеке.

– И что?

Голос отдавал холодом.

– Ничего. Я ему сказала, что после того эпизода в квартире нам лучше больше не общаться.

Показалось, или Антона правда облегченно выдохнул?

– Антон…

Постаралась перетянуть его внимание на себя. Он повернулся и вопросительно выгнул бровь.

– Когда он стал таким?

– Каким?

– Не знаю. Бесчувственным. Безразличным. Трусливым.

Каждое слово болью отдавалось в груди. Потому что я верила этому мужчине. Доверила свою судьбу после смерти отца. И сейчас с трудом сдерживала подступающий ком.

Антон горько усмехнулся. Снова попытался отвести взгляд, но в последний момент передумал.

Внутри у меня происходило невидимое сражение. Мне хотелось освободиться от этой одержимости папиным другом. Вдолбить себе в голову, что того образа, который нарисовал мой убитый горем мозг, просто не существовало. Сердце больно сжалось. Я прикусила губу, чтобы прям тут не