Если думать только об «Эдипе царе», то эта гипотеза остается в лучшем случае гипотезой, но ее валидность может быть доказана при рассмотрении всего мифа об Эдипе, особенно в той форме, которая представлена в других частях трилогии Софокла – «Эдип в Колоне» и «Антигона»[28]. Такое рассмотрение ведет к совсем иному пониманию материала, в центре которого оказывается борьба между патриархальной и матриархальной культурами.

В «Эдипе в Колоне» Эдипа, изгнанного Креонтом, сопровождают дочери Антигона и Исмена, в то время как сыновья Этеокл и Полиник отказываются помогать слепому отцу, за трон которого они вступают в борьбу между собой. Выигрывает Этеокл, но Полиник отказывается признать его победу и пытается завоевать город с посторонней помощью, чтобы отобрать власть у брата.

Таким образом, мы видим, что одна тема трилогии – ненависть между отцом и сыном в патриархальном обществе, но если рассматривать трилогию в целом, то обнаруживается, что Софокл говорит о конфликте между патриархальным и более ранним матриархальным мирами. В патриархальном мире сыновья борются с отцами и между собой, а победителем оказывается Креонт, прототип фашистского правителя. Эдипа, однако, сопровождают не сыновья, а дочери. Именно на них он полагается, в то время как его отношения с сыновьями характеризует взаимная ненависть. Исторически существовавший в Греции оригинальный миф об Эдипе, на основании которого Софокл создал свою трилогию, дает нам важный ключ. В нем фигура Эдипа всегда связана с культом хтонических богинь, представительниц религии матриархата. Почти во всех версиях мифа, начиная с того момента, когда Эдип появляется как ребенок, и до событий, связанных с его смертью, могут быть найдены следы этой связи (см. [45; 192]). Так, например, Этеон, единственный беотийский город, в котором существовал храм Эдипа и где сам миф, возможно, и зародился, имел также храм Деметры (см. [43; 1ff]). В Колоне (недалеко от Афин), где Эдип нашел последнее пристанище, существовали храмы Деметры и Эриний, возникшие, возможно, раньше мифа об Эдипе [43; 21]. Как мы увидим, Софокл в «Эдипе в Колоне» подчеркивал связь между Эдипом и хтоническими богинями.

Возвращение Эдипа в рощу богинь, хотя и является самым важным ключом, не служит единственным доводом в пользу понимания позиции Эдипа как представителя матриархальных порядков. У Софокла имеется еще одна очень ясная аллюзия: Эдип, говоря о своих дочерях, ссылается на египетский матриархат[29]. Вот как он восхваляет их: «О, как они обычаям Египта и нравом уподобились, и жизнью! Мужчины там все по домам сидят и ткани ткут, а женщины из дома уходят пропитанье добывать. Вот так и вы: кому трудиться надо, – как девушки сидят в своих домах, а вам за них приходится страдать со мною, несчастливцем».

То же направление мысли прослеживается, когда Эдип сравнивает своих дочерей с сыновьями. Об Антигоне и Исмене он говорит: «Они теперь меня спасают. Не девушки они, они – мужчины при мне, страдальце. Вы же – оба брата – мне не сыны».

В «Антигоне» конфликт между патриархальным и матриархальным принципами находит свое самое яркое выражение. Креонт, безжалостный правитель, стал тираном Фив, оба сына Эдипа убиты: один во время попытки захватить власть в Фивах, другой – при защите города. Креонт распорядился, чтобы законный царь был похоронен с почестями, а тело претендента осталось непогребенным – величайшее унижение и позор для мужчины по греческим обычаям. Креонт защищает принцип первенства законов государства над кровными узами, подчинения власти вопреки естественным человеческим законам.

Антигона отказывается нарушить закон крови и солидарности людей ради авторитарного, иерархического принципа. Она защищает свободу и счастье человека против произвола мужского правления. Поэтому хор вправе сказать: «Много есть чудес на свете, человек их всех чудесней». В отличие от своей сестры Исмены, которая считает, что женщины должны подчиняться власти мужчины, Антигона отвергает патриархальный порядок. Она следует закону природы и равенства, всеобъемлющей материнской любви: «Я рождена любить, не ненавидеть». Креонт, мужскому превосходству которого брошен вызов, говорит: «Она была б мужчиной, а не я, когда б сошло ей даром своеволье» и повернувшись к сыну, который влюблен в Антигону, продолжает: «Вот это, сын, ты и держи в уме: все отступает пред отцовской волей… А безначалье – худшее из зол. Оно и грады губит, и дома ввергает в разоренье, и бойцов, сражающихся рядом, разлучает. Порядок утвержден повиновеньем, нам следует поддерживать законы, и женщине не должно уступать. Уж лучше мужем буду я повергнут, но слыть не стану женщины рабом».

Конфликт между защитником патриархального порядка Креонтом и Гемоном, восстающим против патриархата в защиту равенства женщин, доходит до кульминации, когда в ответ на вопрос отца: «Иль править в граде мне чужим умом?» Гемон отвечает: «Не государство – где царит один. Прекрасно б ты пустыней правил!» Креонт обеспокоен: «Он, кажется, стоит за эту деву». Гемон указывает на могущество богинь матриархата: «И о нас, и о богах подземных» (подземные боги – это хтонические богини). Конфликт завершается. По приказу Креонта Антигону замуровывают в пещере – в этом тоже символическое выражение ее связи с хтоническими богинями. Гемон в панике пытается спасти Антигону, но безуспешно. Его попытка убить отца не удается, и он лишает себя жизни. Эвридика, жена Креонта, узнав о судьбе сына, тоже кончает с собой, проклиная Креонта как убийцу ее детей. Физически Креонт победил. Он расправился с сыном, с женщиной, которую сын любил, с женой, но морально обанкротился и признает это: «Увы мне! Другому, раз я виноват, нельзя никому этих бед приписать! Я тебя ведь убил – я, несчастный, я! Правду я говорю. Вы, прислужники, прочь уводите меня, уводите скорей, уводите – молю; нет меня; я ничто!.. Уведите вы прочь безумца, меня! Я убил тебя, сын, и тебя, жена! И нельзя никуда обратить мне взор: все, что было в руках, в стороне лежит; и теперь на меня низвергает судьба все терзанья, и вынести их нет сил!»

Если теперь мы рассмотрим всю трилогию, то должны будем прийти к заключению, что инцест – не главный и даже не очень существенный аспект того, что хочет выразить Софокл. Так может казаться, если мы ограничимся «Эдипом царем» (сколько же тех, кто бойко рассуждает об Эдиповом комплексе, прочел всю трилогию?) Однако если рассматривать все три трагедии в целом, мы увидим, что Софокл изображает конфликт между матриархальным принципом равенства и демократии, представляемым Эдипом, и принципом патриархального диктата «закон и порядок», представляемым Креонтом. Хотя последний остается победителем с точки зрения силы, он морально побежден: Креонт потерпел полное поражение и понимает, что не достиг ничего, кроме смерти[30].