Много слухов ходило о ведунах. И большинство из них были таковы, что напрочь отбивали у слушателей охоту связываться с ними без самой крайней нужды. Говорили, что ведомы им тайные колдовские силы, но в отличие от жрецов, силы эти были им дадены не Светлыми Богами. Говорили, что были ведуны непревзойденными бойцами, против которых не устоять ни человеку, ни нелюди, ни нежити. А кое-кто утверждал, что и сами они по природе своей были ближе к нелюдям, чем к людям. Говорили, что обитают ведуны в глухих горах да лесных чащобах, что сторонятся они людей и в дела их не вмешиваются. Разве только кто очень их попросит. Но тогда берут они за свою помощь плату непомерную, а порой и страшную…

Раздавленные страхом, раздираемые сомнениями люди не знали, радоваться им приходу ведунов, или печалиться еще больше. Однако же когда ведуны заявили, что явились они не сами по себе, а по зову князя и жреца, чтобы избавить деревню от оборотня, люди воспрянули духом и, отогнав на время все свои сомнения, стали смотреть на ведунов, как на долгожданных спасителей.

Два дня ведуны бродили по деревне и окрестностям в одиночку или все вместе, появляясь днем и исчезая на ночь. В отличие от жреца, они не заходили в разоренные оборотнем дома, не совершали никаких обрядов, никого ни о чем не расспрашивали, да и вообще почти не разговаривали с жителями деревни.

Иногда, проходя мимо, то один, то другой ведун останавливался у какого-нибудь дома и подолгу молча стоял у калитки. У обитателей такого дома душа неизвестно почему уходила в пятки, даже собаки, поджав хвост, прятались в конуру. Ведун, постояв, уходил, не сказав ни слова, а спросить, чего ему было надо, никто не отваживался…

Солнце едва успело оторваться от горизонта, глубокие тени еще охраняли от дневного зноя ночную прохладу, а дремотный покой лесной чащи уже нарушился стуком подков. По широкой тропе, проложенной через лес от замка до дальней заимки — самой восточной точки, куда рисковали заходить в поисках добычи деревенские охотники и бортники, — ехали бок о бок молодой княжич Отмир и его сестра Илана. Правда сейчас, в обтягивающих кожаных брючках и свободной льняной рубашке, с волосами, убранными под плетеную хирданскую панаму, княжна была похожа скорее на младшего брата одетого почти точно так же Отмира, чем на его сестру.

Илана ехала на гнедой кобыле, под Отмиром норовисто прял ушами крупный, серый в яблоках жеребец. Дети князя ехали по направлению от заимки к замку. Лошади шли шагом, однако их покрытые потом бока и тяжелое дыхание наводили на мысль о том, что совсем недавно им пришлось двигаться куда более быстрым аллюром.

Рольф и слышать не желал о том, чтобы его дети удалялись в эти неспокойные дни так далеко от замка, да еще в восточную сторону. И прогулка эта совершалась вопреки его воле. Но ведь так-то оно даже интереснее!

Брат и сестра всегда были близки друг другу. Отмир мало знал собственную мать, Илана же и вовсе ее не помнила. Отец после смерти матери стал угрюмым и замкнутым. И как-то уж так вышло, что брат с сестрой стали друг для друга единственными, почти — сверстниками, с которыми им позволено было водиться. И, несмотря на разность характеров, со временем их детская привязанность переросла в настоящую крепкую дружбу.

Илана с малолетства не отличалась шибко общительным нравом и предпочитала детским играм общение с заменившей ей мать старой нянькой, которая знала бесчисленное количество сказок, былин и историй. Поучительных и не очень. Нянька была превосходной рассказчицей. Подросшая девочка слушала ее, раскрыв рот, и в такие минуты весь остальной мир переставал для нее существовать.

Отмир в раннем детстве вроде как и не чурался простецких игр деревенской ребятни. Однако сразу после переезда в заброшенный замок Рольф запретил сыну водиться с детьми подручников, строго разъяснив ему, что простолюдины им не ровня и, значит, водить с ними тесную дружбу молодому князю не следует. Так и оказалось, что в той глуши, где стоял их новый замок, Отмиру просто не с кем было эту самую дружбу водить. И тогда изнывающего от безделья мальчишку взял под свое покровительство жрец.

Отмир проводил много времени в обществе Инциуса, слушая его без сомнения поучительные истории и наставления, перенимая странное, ни на что не похожее, искусство поединка, которым владел жрец, исподволь проникаясь его взглядами на мир и свое место в этом мире. Однако отношения между ними вряд ли можно было назвать дружескими. Слишком велико было почтение молодого княжича к убеленному сединами жрецу. С другой стороны, и учеником своим Инциус никогда Отмира напрямую не признавал.

Со временем, к неудовольствию Рольфа, нечто похожее на дружбу завязалось у Отмира с молодым десятником Владом. Однако его единственным настоящим другом, с которым можно было, не таясь и не взвешивая каждое слово, говорить обо всем (ну или почти обо всем) на свете, была и оставалась Илана.

Они оба любили лошадей и уединение и часто подолгу ездили вдвоем по изобилующим прогалинами и солнечными полянами окрестностям замка, чем давали пищу для пересудов паре — тройке самых дурных деревенских сплетниц. Как известно, каждый судит о других в меру собственной испорченности, и те, исходя, очевидно, из собственного опыта, готовы были усмотреть в самом невинном развлечении княжеских детей признаки кровосмесительного блуда. Впрочем, опасаясь, и не без основания, гнева князя, своими домыслами кумушки предпочитали делиться лишь друг с другом, да и то шепотом. Все же остальные не видели в трогательной привязанности княжеских детей друг к другу ничего худого.

Брат и сестра ехали в молчании, слушая шелест листвы и пересвистывание птиц. Молодая синегрудка, оперение которой не успело еще налиться ярким взрослым цветом, присела на мгновенье на острую макушку панамы Иланы. Девушка качнула головой, и птичка, испуганно пискнув, порхнула в сторону. Княжна звонко рассмеялась. Отмир сдержанно улыбнулся.

Илана украдкой покосилась на брата и, посерьезнев, нерешительно вздохнула.

— Отмир…

— Да?

— Вы с Владом друзья… — княжна опустила голову. — Ты не знаешь, что с ним творится в последнее время?

— Сестренка… — Отмир отвел рукой выступающую над тропой ветку. — Мне кажется, ты должна знать об этом лучше моего.

Илана покраснела и отвернулась в сторону. Отмир мягко коснулся ее руки.

— Илана, послушай меня. Отец, конечно, поначалу будет против, но я твой выбор не осуждаю. Пусть Влад и не знатного рода, но если вы и правда любите друг друга, какое это имеет значение?

— Откуда ты знаешь? — не оборачиваясь, тихо спросила княжна. — Это он тебе рассказал?

— Влад ничего мне не говорил. — Отмир улыбнулся. — Боюсь, однако, что лишь слепой не заметит те взгляды, которыми вы с ним обмениваетесь.

— Так ты думаешь, все знают? — испуганно глянув на брата, Илана остановила лошадь.

— Ну, все, не все, — Отмир пожал плечами. — Но кое-кто уж наверняка догадывается!

— Боги… — выдохнула княжна. — Что будет, когда дойдет до отца?!