У неё были рога, загнутые внутрь, угол по середине, уходящий вниз, имел дополнительные отростки и всё было испещрено зазубринами и загогулинами-вьюнками. Я бы сказала, что это смесь каких-то иероглифов моего мира и художественной стилизации несчастной буквы «М».

Я так долго вглядывалась в эту закорючку, что в глазах начало темнеть, а в ушах появился звон. В солнечном сплетении сильно потеплело. И в этот же миг в голове вспыхнуло одно слово. Или имя.

«Маргот».

Эта закорючка читается как «Маргот». Я зажмурилась и встряхнулась. Кажется, дело тут вовсе не в каком-то встроенном заклинании перевода при перемещении на Карсе, а в моём странном даре. Наверное, переводчик не справился с этим древним иероглифом, и мой «компас» решил подсказать мне правильный ответ. Но что всё это значит?

Я открыла глаза и с недоумением покрутила в руках кругляшок. Эх, бабушка-бабушка! Вот если бы ты мне рассказала хоть что-то, было бы намного проще во всём этом разобраться! Я убрала кругляш, похожий на монету в карман, чтобы не потерять, и приступила к бумагам.

Ключи сразу отодвинула в сторону, на них всё равно никаких бирок и надписей не было, значит, до поры до времени они были для меня бесполезны. А вот в бумагах можно было почерпнуть много всего интересного. На вид они были… старыми. Я бы даже сказала — откровенно древними, но отлично сохранившимися.

Бумага плотная, желтоватая, рукописные странные шрифты, будто писали пером. Они совсем не походили на те письма и рукописные книги, которые я нашла в библиотеке Монфора. Если бы меня спросили, а бы поставила на то, что их написали лет пятьсот назад, если не больше. Но сохранились они так, будто написали их только вчера.

Магия, не иначе. Я взяла верхний документ и вчиталась в текст. Он шёл с трудом, голова начала звенеть как колокол на заутрене, но я продолжала упорствовать. Видимо, шрифт был не просто древним, а очень древним. Буквы походили на те, что я видела в книгах в библиотеке, но неуловимо отличались. Примерно так же, как древнеславянская письменность и современный русский язык.

В документе значилось, что всё описанное ниже имущество переходит к человеку, предъявившему эту бумагу и ещё несколько документов в «Компасе Солнца» и Королевском банке. А дальше, собственно, само имущество: несколько векселей на предъявителя в современной валюте, две ячейки и большое хранилище. Но это ещё ничего. Последней позицией имущества было…

Мои глаза самым натуральным образом полезли на лоб, даже головная боль от чтения древнего текста вдруг куда-то прошла. Я вдруг резко пожалела о том, что забрала с веранды только бокал, а не весь графин с лимонадом. Потому что сейчас мне нестерпимо захотелось чего-нибудь выпить. Потому что последним пунктом моего нового имущества значилось это:

«Титул графини Диоль».

Титул. Графини! Я подскочила с места, во все глаза пялясь в лист бумаги. Бабуля, да ты просто чума! Я склонилась над кроватью и стала искать нужный документ о том, что титул графини Диоль переходит тому, кто предъявит документ. И быстро его нашла.

Сощурилась, вчитываясь в текст, до острой боли в висках. И правда, там было написано, что графиня Марианна Диоль отчуждает свои земли короне в счёт сохранения титула для своих потомков, которые могут предъявить права, пока существует Эрьетта.

Я осторожно села обратно на кровать и медленно отложила документ в сторону. Я просто не могу поверить. И всё это бабушка променяла на жизнь в подмосковной глубинке? Я уверена, что в тех ячейках и хранилище были какие-то украшения и артефакты, а в векселях приличные накопления. Зная бережливость бабушки, а ещё какие-нибудь банковские проценты…

Но могу ли я всё это забрать себе? Может, бабушка приберегла всё это для себя, а мне отправила папку только для того, чтобы я взяла один вексель и более не злоупотребляла гостеприимством Монфоров? Стоп! А с чего я вообще решила, что всё это имущество — бабушкино?

Судя по датам, этим документам семь сотен лет. А моя бабушка хоть и выглядела довольно молодо для своих лет, но не до такой же степени! Голову сдавило стальным обручем боли, я закусила губу и начала убирать бумаги и конверты обратно в папку. Последней туда отправилась связка разномастных ключей и ключиков. На кругляше моя рука дрогнула, но я заставила себя убрать его и закрыть папку на чудо-замочек.

Мне нужно всё это переварить, а потом уже думать, что делать дальше. С этими мыслями я поднялась, чуть пошатнулась и осмотрелась в поисках места, куда можно спрятать папку. Как говорится, с глаз долой, из сердца вон.

Не мудрствуя лукаво, выбрала шкаф, чисто по-женски спрятав папку за платьями под шарфом. Я успела только закрыть створки и сделать шаг к кровати, чтобы прилечь и немного отдохнуть, потому что головная боль становилась едва выносимой, как в комнату коротко постучали.

— Да? — полным страдания голосом позвала я.

— Леди Татианна, — внутрь заглянула напуганная Ульмира, — лорд Илиас вернулся и требует вас в свой кабинет. Он сильно не в духе.

— Я сейчас, — я вздохнула и опустилась на кровать, сжав виски.

— Простите, леди, но лорд сказал «Срочно!», — она судорожно вцепилась в дверь.

— Иду, — я посмотрела на неё глазами побитой собаки.

Посидела ещё секунду, собираясь с силами, взяла всю свою волю в кулак и поднялась, превозмогая головную боль. Она всё усиливалась и била в висках набатом, принося ощущение дезориентированности и слабости. Никогда не думала, что такое скажу, но этот мир меня вынуждает. Ненавижу читать!

Я вышла из комнаты и почти по стеночке пошла вслед за Ульмирой. Девушка всё время оглядывалась на меня, глядя с тревогой, а возле лестницы на первый этаж и вовсе остановилась. Я вцепилась в перила и коротко задышала, пытаясь совладать с мучительной мигренью, совсем не похожую на последствия чтения современных местных текстов.

— Леди, вам нехорошо? — обеспокоенно спросила горничная, — давайте я сообщу лорду, что вам не здоровится?

— Возьмёшь огонь гнева на себя? — я вымученно улыбнулась, — не стоит, а то ещё больше раздраконим его. Лучше войду к нему в кабинет и красиво рухну ему на руки, пусть лорду будет стыдно.

— Леди, — вытаращилась на меня Ульмира.

— Такова жизнь, Ульмира, такова жизнь, — хмыкнула я и пробормотала себе под нос, — ну, с Богом.

Она странно на меня покосилась, вздохнула и предложила опереться на неё, чтобы я не упала. С горем пополам мы спустились и даже дошли до кабинета, а я всю дорогу задавалась вопросом: «Почему я такая дура?». Лежала бы в комнате, а не строила бы из себя непонятно что.

У самой двери я отпустила Ульмиру и постучалось. Илиас пригласил меня войти. От звука его голоса, даже приглушённого дверью, головная боль даже чуточку поугасла, поэтому я относительно бодро зашла в кабинет и приблизилась к столу, возле которого меня ждал мрачный как туча лорд Монфор.

— Ты сегодня рано, — попробовала пошутить я.