— Не стоит. — Элис глубоко вздохнула. — Я не лгала, когда сказала, что мы с Джеймсом были вместе, но на самом деле это и так, и не так.

Виктор внимательнейшим образом слушал ее. Он пристально смотрел на нее — так пристально, что Элис начала нервно ерзать. Если он назовет неправдой все, что она собирается сказать ему, пусть будет так. По крайней мере, она расстанется с ним с чистой совестью, не опутанная хитросплетениями из полуправды.

— У нас с Джеймсом был роман много лет назад…

— Что?..

— Дай мне просто закончить, Виктор, потом можешь сказать все, что считаешь нужным сказать, и уйти. — Элис не могла смотреть ему в глаза, когда говорила это. — После смерти матери я отправилась работать в «Верхние поля» на отца Джеймса. Он писал мемуары, и ему нужен был кто-то в качестве личного помощника.

— И ты позволила мне думать, что там был замешан какой-то мужчина…

— Да, был. Джеймс. Я встретила его, когда начала работать на его отца. Я была молода и неопытна, и он ворвался в мою жизнь как ураган.

Элис поднялась, неожиданно почувствовав себя в кресле неудобно, и стала расхаживать по комнате, продолжая вспоминать:

— Я никогда не встречала таких, как он. Джеймс был обходительным и искушенным, и можешь представить, он очень понравился мне. Я влюбилась.

Элис издала короткий горький смешок.

— Ты был прав, когда говорил мне, что с такими, как Джеймс, нужно быть поосторожней, но я была не осторожна, как видишь. Наивная настолько, что ничего не замечала вокруг, я думала, то, что между нами было… Думала, что это к чему-то приведет.

Она остановилась и стала смотреть в окно.

— Как-то раз я заговорила о том, что с его стороны должны были бы последовать некие обязательства, на что Джеймс заявил, что еще не готов. Он думал, что я пойму. Очень извинялся, даже был смущен. Мне стало понятно, что я ему неровня. Я провела много времени, мучая себя мыслями о том, как он был бы рад избавиться от лишней помехи в его жизни.

В голосе Элис не слышалось горечи. Она просто излагала факты.

— Продолжай. — Его голос был низким и натянутым, но, взглянув на него, Элис не смогла понять, что написано на его лице. Сочувствие? Жалость? Удовлетворение оттого, что его гордость спасена? Кнутом и пряником он заставил ее рассказать ему правду, но сейчас она чувствовала облегчение.

— Я возненавидела его. Ведь он украл мои мечты, не говоря уже о трех годах жизни. Потом я увидела Джеймса снова и поняла, что больше не испытываю к нему прежних чувств; он сделал то, что должен был сделать, — нашел правильную жену, — и я сняла с него часть моих обвинений.

— Мне очень жаль.

— Это было давным-давно, Виктор. — Она повернулась, чтобы взглянуть ему в лицо. — Я жалею только о том, что позволила случившемуся повлиять на мою жизнь больше, чем следовало. Сбежала в Лондон, но была словно околдована. Поэтому, когда ты впервые заговорил о «Верхних полях», это было словно возвращение назад, в былые времена, в кошмар.

— Почему ты с самого начала ничего не сказала мне? — спросил Виктор.

— Потому что это было частью моего прошлого, которое я привыкла держать за закрытыми дверями, ты же знаешь.

— Что случилось, когда ты увидела его снова. — Он постарался, чтобы вопрос прозвучал

обыденно, но голос его дрогнул.

— Ничего. Ничего не случилось. — Она села на место и поджала под себя ноги, заключив в чашку в ладони и наслаждаясь теплом, которое исходило от кофе.

— Он все еще хотел тебя.

— Он удивился, когда увидел меня, — коротко сказала Элис. — Но я прояснила наши отношения с самого начала.

— Тогда почему он вокруг тебя увивался?

— Он за мной не увивался. На самом деле он и моя соседка по квартире завели страстный роман. Мне кажется, неудачный брак кое-чем его все же научил. Я смотрю, как он относится к Ванессе, и похоже, что он и я… ну, нам не было предназначено судьбой быть вместе.

— И тебе легко проглотить то, что твой бывший любимый спит с твоей лучшей подругой?

— А какая разница, легко ли мне это проглотить или нет?

— Ты неправа, черт возьми. — Он открыто посмотрел ей в лицо, и Элис поспешила обуздать воображение, которое уже готово было выйти из-под контроля.

— Почему? — Она задержала дыхание в ожидании ответа.

— Потому что мне невыносима мысль о том, что ты что-то чувствуешь по отношению к Клейдону. И вообще к кому бы то ни было. — Виктор помолчал. — За исключением меня, конечно же.

— Что ты имеешь в виду? — едва слышно прошептала Элис.

— У тебя и вправду нет ничего выпить? Я не могу разговаривать на подобные темы с чашкой кофе.

Элис с радостью бы сбегала в ближайший винный магазин и купила бы целый ящик виски, если бы это могло помочь продолжению их беседы. Ее голова шла кругом, и впервые после того, как покинула офис, она почувствовала себя понастоящему живой.

— В холодильнике немного вина.

— Налей мне бокальчик, — пробормотал он. Элис налила ему не бокальчик. Она налила им обоим по стакану, отдала ему его стакан и хотела было вернуться на свое место, но он взял ее за руку. Он сжал ее руку мягко, но достаточно сильно для того, чтобы она замерла на месте.

— Еще я не могу разговаривать, если ты сидишь за тысячу километров от меня на другом конце комнаты.

Элис присела на кровать и чуть не потеряла сознание от той силы, которая исходила от него.

— Зачем ты пришел сюда, Виктор?

— Я не хотел. Не думай, будто я скакал от радости оттого, что не могу контролировать свои эмоции. У меня и раньше были женщины — черт возьми, я не мальчишка, — но никто из них не оказывал на меня такого воздействия.

Возбуждение разрасталось в ней, как дерево, пуская ветки во всех направлениях. Она изо всех сил пыталась сдерживаться.

— Просто я не могу снова прыгнуть к тебе в постель — сказала Элис, несмотря на то, каких усилий ей это стоило.

— Почему? — спросил он насмешливо. — Я хочу тебя. Нет, даже больше. Ты мне нужна. С тех пор как ты ушла, я только и делаю, что думаю о тебе. Ты для меня значишь катастрофически много, и я схожу с ума.

Виктор обхватил голову руками, провел пальцами по волосам и взглянул на нее.

— Ты вообще обо мне думала?

— Да, конечно. — «Думала» не то слово, сказала себе Элис — Но…

— Но?..

— Но мне не нужен флирт на пару месяцев.

— Что же тебе нужно?

Она задумалась. Хотела сказать ему правду, конечно, хотела, но боялась унизительного отказа. Повторять историю с Джеймсом Клейдоном, но на этот раз с Виктором, который скажет ей, что о долгих отношениях не может быть и речи, что ничего лучшего, чем то, что у них есть, он предложить не может, что ему очень жаль, но он будет продолжать жить дальше, не меняя ничего… Она закрыла глаза, колеблясь между желанием любой ценой быть честной и необходимостью сохранить свою гордость.