Это правда. Или, по крайне мере, если так было в прошлом,больше я этого не хочу. Я хочу… да-да, я знаю, это прозвучит предельно глупо,но я хочу быть достойной Стефана. Я знаю, он бы не позволил товарищам пофутбольной сборной просто отбывать игру. Я хочу, чтобы он мной гордился.

Я хочу, чтобы он любит меня так же сильно, как люблю его я.

– Скорее! – крикнула Бонни от входа в физкультурный зал.

Рядом с ней в ожидании стоял мистер Шелби, старший вахтершколы.

Елена бросила последний взгляд на отдаленные очертанияфутбольного поля, а затем неохотно прошла по асфальтовой дорожке, чтобыприсоединиться к Бонни.

– Я просто хотела сообщить Стефану, куда пошла, – объяснилаона.

После недели в обществе Стефана Елена по-прежнемучувствовала восторженный трепет от одного лишь произнесения его имени. Каждыйвечер перед закатом на этой неделе он приходил к ней домой, держа руки вкарманах куртки с неизменно поднятым воротником. Они с Еленой обычно гуляли всумерках или сидели на веранде, болтая о всякой всячине. Хотя ни слова на этотсчет сказано не было, Елена подозревала, что Стефан, таким образом, заботился отом, чтобы они не оставались наедине. С той самой ночи после танцев Стефанвсячески старался соблюдать определение предосторожности.

«Защищает мою честь», – лукаво думала Елена, хотя в груди унее при мыслях об этом что-то покалывало.

– Один вечер он прекрасно и без тебя проживет, – бессердечнозаметила Бонни. – Начнешь говорить, так никогда не закончишь, а я еще хочудомой к ужину поспеть.

– Здравствуйте, мистер Шелби, – поприветствовала Еленавахтера, который терпеливо стоял у дверей. К ее удивлению, Шелби торжественноей подмигнул. – А где Мередит? – спросила она.

– Здесь, – послышался голос у нее за спиной, и Мередитпоявилась в проеме, держа в руках картонную коробку с папками и блокнотами.

– Я забрала вещи из твоего шкафчика.

– Теперь, значит, вы все собрались? – спросил мистер Шелби.– Хорошо, девочки, значит, заприте дверь на замок. Тогда никто туда не войдет.

Бонни, уже готовая войти в физкультурный зал, вдругостановилась.

– А вы уверены, что там сейчас никого нет? – настороженноспросила она.

Елена толкнула ее между лопаток.

– Скорее! – язвительно передразнила она. – Я еще хочу домойк ужину поспеть.

– Никого там нет, – заверил подруг мистер Шелби, недовольнокривя рот. – Но вы, значит, девочки, кричите, если что потребуется. Я будурядом.

Дверь захлопнулась за ними с каким-то безнадежным стуком.

– Итак, работаем, – покорно промолвила Мередит и поставилакартонную коробку на пол.

Елена кивнула, оглядывая большое пустое помещение. Каждыйгод ученический совет устраивал Дом с привидениями как благотворительноепредприятие по сбору средств. Последние два года Елена вместе с Бонни и Мередитвходила в комитет по обустройству, но должность председателя была для нее вновинку. Ей приходилось принимать решения, которые затрагивали всех до единого,и она даже не могла положиться на опыт прошлых лет.

Дом с привидениями обычно устраивался на лесном складе, но,в связи с растущей напряженностью в городке из-за происшествий на кладбище,было решено, что школьный физкультурный зал гораздо безопаснее. Для Елены эторешение означало пересмотр всего дизайна интерьера, причем всего за три неделидо Хэллоуина.

– На самом деле здесь и так чертовски страшно, – тихозаметила Мередит.

«И действительно, – подумала Елена. – В таком большом ипустом помещении становится как-то тревожно».

Она вдруг обнаружила, что невольно понижает голос.

– Давайте для начала его измерим, – предложила она.

Девочки двинулись по залу, их шаги гулко отзывались втишине.

– Ну вот, хорошо, – сказала Елена, когда они закончилиизмерения. – Теперь давайте за работу.

Она старалась успокоиться, убеждая себя в том, что простоглупо чего-то бояться в школьном физкультурном зале, когда Бонни и Мередитрядом с ней, а футбольная команда тренируется менее чем в двухстах ярдах.

С ручками и блокнотами в руках три девочки сели на открытуютрибуну. Елена и Мередит сверились с набросками дизайна предыдущих лет, а Боннитем временем кусала ручку и задумчиво оглядывалась по сторонам.

– Итак, вот физкультурный зал, – начала Мередит, делаябыстрый набросок в своем блокноте. – А вот отсюда будут входить гости. В самомконце экскурсии мы можем расположить Окровавленный труп. А кто, кстати сказать,станет в этом году Окровавленным трупом?

– Тренер Лайман, наверно. Он прекрасно справился в прошломгоду. – Елена указала на набросок. – Ну ладно, вот здесь мы поставимперегородки и оборудуем Средневековую пыточную камеру. Оттуда народ пойдет вКамеру живых мертвецов…

– Думаю, мы должны сделать Комнату друидов, – вдругпредложила Бонни.

– Кого? – переспросила Елена, но, как только Бонни началаорать «дру-и-дов», успокаивающе подняла руку: – Хорошо-хорошо, я помню. Нопочему?

– Потому что это именно они изобрели Хэллоуин. Он началсякак один из их священных праздников, для которого они раскладывали костры ивыставляли напоказ репы с вырезанными на них человеческими лицами, чтобыотогнать злых духов. Друиды верили, что именно в этот день грань между живыми имертвыми почти исчезает. И все это было по-настоящему страшно. Они приносиличеловеческие жертвы. А мы могли бы принести в жертву тренера Лаймана.

– А что, совсем неплохая идея, – одобрила Мередит, –Окровавленный труп мог бы стать жертвой. Представьте, он лежит на каменномалтаре, а рядом валяется окровавленный нож. И кругом лужи крови. А когда людибудут подходить к нему совсем близко, он может внезапно садиться.

– Может случиться слишком много сердечных приступов, –сказала Елена, однако ей тоже пришлось признать, что эта идея совсем неплоха, иее точно можно назвать пугающей.

Ей даже стало как-то нехорошо, когда она об этом задумалась.Лужи крови… хотя на самом деле там была бы всего лишь кукурузная патока «Каро».

Две другие девочки тоже притихли. Из мужской раздевалкипослышался шум бегущей воды, хлопанье шкафчиков и глухие, неразборчивые голоса.

– Тренировка закончена, – резюмировала Бонни. – На улице,должно быть, уже темно.