Антон не выдержал. Он выхватил медаль из рук заместителя главы по физкультуре и спорту, глухо воскликнул «Бу‑бу Бу‑би‑би!» и, на ходу отдавая честь, рысью сбежал со сцены на свое место. Никто не заметил этой маленькой заминки, список героев контртеррористической операции близился к концу, зал уже начал оживляться в предвкушении банкета. Последние герои награждались с нарастающей сноровкой, а Аслан все смотрел и смотрел на загадочного спецназовца в странном бронежилете. Что‑то в этой совсем не армейской осанке показалось ему знакомым.

Наконец награждение закончилось и господин Борщ, потирая ладошки, пригласил всех в банкетный зал. Антон постарался смешаться с группой людей в камуфляже, но видел, как Аслан поглядывает в его сторону. На майора надежды было мало, он тоже получил награду и с таким восторгом рвался к столу, как будто ее грозили отнять, если он срочно не обмоет событие как полагается.

В банкетном зале уже сверкал посудой П‑образный стол, администрация рассаживалась во главе стола, бойцы занимали левое крыло, гости — правое. Аслан сел рядом с главой района, в его руках появилась бейсбольная бита, которой он многозначительно постукивал ладонь. К Антону подошла Дуня, в ее руках были паспорта.

— Держи.

— Он меня убьет! — страшным голосом сообщил Антон. — Надо отсюда бежать!

— Да я не против.

Но молодой человек с красивой прической уже закрыл двери.

— Черт, поздно…

— Ну тогда я хотя бы поем, — сказала Дуня, сняла наконец свою дурацкую шапку и принялась за закуски.

Мода на свободное блуждание вокруг шведского стола не добралась до Красных Огурцов — банкет грозил обернуться долгими посиделками в духе грузинской свадьбы — с тостами и речами. Возле входа возвышался небольшой подиум, на нем топтались музыканты в кондовых серебристых костюмах. По залу сновали официантки в белых блузках, богатство стола намекало на статус скрытой финансовой жемчужины Подмосковья. Вскоре действительно начались тосты и речи. Антон приподнимал забрало, просовывал в бронешлем закуски и тут же захлопывал его. Жуя внутри шлема, он поглядывал на двери, выжидая удобного момента, чтобы сбежать. Момент все не наступал, положение становилось отчаянным — Аслан начал прохаживаться пока что только возле своего стула, а коллеги‑спецназовцы, очевидно, убедившись в относительной безопасности помещения, один за другим принялись снимать шлемы.

Как таинственно и серьезно выглядят люди в шлемах! Отсутствие лица на голове лишает человека и всех слабостей — это робот, это супергерой, под шлемом нам чудится всевидящее око и всезнающий мозг. Лица спецназовцев, повылуплявшиеся над бронежилетами, превратили их в обычных молодых ребят — кудрявых, стриженых, курносых и конопатых. В конце концов, чтобы не привлекать к себе внимания, Антону тоже пришлось снять шлем и повесить его на прялку. Он изо всех сил старался не смотреть на Аслана, но, как и многие славные герои в аналогичной ситуации с горгоной Медузой, не удержался и посмотрел. Змей в бороде Аслана не обнаружилось, но его взгляд — пристальный и немигающий — все же заставил Антона слегка окаменеть. Аслан узнал его, несмотря на маскировочные полоски поперек лица, что‑то зашептал, привстал и взял биту двумя руками. Кто‑то хлопнул Антона по плечу, от неожиданности он подпрыгнул вместе со стулом.

— Ну что, боец, выпьем за удачу! — над ним навис коллега‑спецназовец, еще не старый, но совершенно седой мужик со слегка бешеными глазами. — Чего ты шугаешься? Нервы?

— Нервы стали ни к черту… — подтвердил Антон, косясь на Аслана.

— Понимаю, — пробасил седой и похлопал его по плечу. — Я сам после Чечни два года не мог по Москве ездить, все на крышах снайперов высматривал… Майор Кувалдин, — представился он, — командир этого эскадрона смерти. Можно просто Николаич.

— Антон Опушкин, можно просто Антон.

— А по званию?

Антон потупился. Он не знал, кто он по званию.

— Понимаю, — понизив голос, сказал Николаич. — Лишних вопросов не задаю. Всему свое время, как говорится. Но поскольку ты теперь наш, как мне сказали, в нашем отряде значит, скоро все выясним.

Аслан жег Антона своими черными пылающими глазами и уже начал медленно продвигаться в его сторону.

— Николаич! А познакомь меня с ребятами, — сказал Антон.

Два раза просить не пришлось. Николаич, как дрессированный медведь, тяжело приобнял Антона и повел его к своему столу.

Аслан остановился.

Бойцы вставали, крепко пожимали Антону руку, наливали ему водки, знакомились — Семен, Пашка, Данила. У сержанта‑блондина по имени Андрей была гитара, и они спели «Батяня‑комбат», «Конь мой вороной» и «Ничего на свете лучше нету». Дуня присела рядом с гитаристом и тоже подпевала тоненьким голоском.

Антон выпил за победу, за удачу, за ребят и за тех, кто ждет. После «за не отступать и не сдаваться» он вдруг понял, что Аслан не такой уж страшный. А после «за боевые ордена» расправил плечи и, опрокинув стул, направился к заму по физкультуре и спорту сказать все, что о нем думает. Его остановила Дуня.

— Антон! Ты куда, а? — строго спросила она, хватая его за бронежилет.

— Дуня, Дуня… — двигая локтями, как буксующий паровоз, проговорил Антон. — Это мужской разговор! Это между мужчинами!..

— Ты же говорил, что он тебя убьет.

— Эт мы еще посмотрим, — возразил Антон, — где мой пулемет‑пистолет… автомат‑пулемет…

— Нам уходить надо.

— Надо, — согласился Антон. — Только этот вот, — он ткнул пальцем в сторону Аслана, — не даст нам… Сегодня, пойми, или я, или он! Этот город слишком мал для нас обоих… обоев…

— Короче, так, — решительно сказала Дуня, — ты тут посиди. Посиди, вот попей водички, а я скоро приду.

— Нетушки! — крикнул Антон, перекрывая шум, сел за стол и уронил голову на руки.

Дуня раскрыла саквояж, с которым не расставалась весь день, и достала из него банку маринованных грибочков. Банкет был в своей зрелой фазе: музыканты выдавали популярные шлягеры, администрация поскидывала пиджаки, официанты спотыкались о ноги пьяных гостей. И никому не показалось странным, что девочка в белой блузке накладывает на тарелки грибочки, приговаривая: «А вот грибочки, свеженькие, из нашего леса!» Более того, грибочки встречались одобрением, накалывались на вилки и отправлялись в рот. Литровая банка разошлась в пять минут.

А еще через двадцать минут с участниками банкета начали происходить странные вещи. Некоторые принялись хохотать и бегать по залу. Другие замерли и со страшной тревогой в лицах оглядывались по сторонам. Третьи медленно бродили вдоль столов, трогали стулья и улыбались. Но из всех гостей Дуня наблюдала только за двумя. За Антоном — ему грибочков не досталось, он сидел на стуле и в перерывах между икотой делал вызывающие жесты в сторону президиума. И за Асланом — он отдал должное дарам леса и теперь сидел на полу с закрытыми глазами и раскачивался, приложив к щеке бейсбольную биту.