вы все время лезете не в свое дело и путаетесь под ногами? – взорвался он.

– Аристарх, потише, – сказала Надежда Константиновна.

В комнату заглянули.

– Аристарх Петрович, можно вас на минутку?

Это была симпатичная блондинка с ярко накрашенными губами.

– Сейчас, – хмуро бросил он.

Оставшись наедине с Сипягиной, Серафима проговорила:

– Я все понимаю. Но мне хотелось самой до всего докопаться. Тем более что в ход следствия никто меня посвящать не собирался.

– Естественно, – кивнула Сипягина. – Но ваше положение…

Она не успела договорить, как Аристарх снова оказался в комнате.

– Значит, вы решили проводить самостоятельное расследование гибели Козлова? А мы, стало быть, как бы ни при чем. Даром свой хлеб едим. Тут недавно один блогер написал, что всю полицию распустить надо… Ликвидировать организацию. Тоже мне умник! Тогда на улицы выйти будет нельзя. Некоторым лишь бы языком молоть. А ответственности за свои слова – ноль…

Серафима виновато молчала.

– И что интересного вам сообщила Розова?

– Собственно говоря, ничего… то, что она шла туда, к руинам усадьбы, и увидела на холме Матвея…

– Обратно вы довели ее до квартиры?

– Да.

Серафима вспомнила какую-то смутную тень, которая метнулась от противоположной стены, когда она вышла на улицу. Значит ли это, что за ними следили? Или ей показалось? То же самое было, когда они шли на кладбище. Но возможно, у нее нервы ходуном ходят, поэтому и мерещится разное…

– Да… я еще хотела сказать вам одну вещь. Мне показалось, что за нами следили.

– Следили или показалось?

Серафиме послышался легкий смешок Надежды Сипягиной.

– Я не могу ничего утверждать определенно, но все же было ощущение, что кто-то наблюдает.

– Что-то еще хотите добавить?

– Нет.

Серафима подумала, что красочное описание тела в лучах заката можно опустить, это было бы слишком… кощунственным. Но что взять с бедной матери, у которой после смерти дочери поехала крыша?

– А что с делом о смерти Матвея? – набралась храбрости Серафима. – Есть какие-то данные?

– Распишитесь здесь, – придвинул ей лист бумаги Аристарх Петрович. – Когда вы нам понадобитесь, мы вас вызовем. Я так понимаю, что в ближайшее время вы не собираетесь покидать наш город?

– Не знаю.

– Повторяю, если что, я вас вызову.

Ей надо было что-то со всем этим делать. Она набрала номер Гуджарапа. Он откликнулся сразу.

– Да, Серафима Петровна.

– Мне надо срочно с вами переговорить, – начала она без всяких предисловий.

– Я готов. Когда и где?

– Я буду в Москве через три часа. Когда приеду – позвоню.

– Я могу встретить на вокзале.

– Договорились. За полчаса до прибытия наберу вас.

В дороге она задремала, а потом вдруг проснулась как от толчка. Серафима бросила взгляд на часы. Скоро, примерно через тридцать пять минут, она будет в Москве. Надо звонить Гуджарапу.

Леонард откликнулся сразу:

– Где вы сейчас?

– Через полчаса буду на вокзале.

Он ждал ее на перроне. С букетом ярко-оранжевых роз.

Увидев, смутился.

– Вот. – И неловко сунул ей в руки розы.

– Спасибо. Какой аромат…

– Где мы можем поговорить?

– В любом кафе поблизости…

– Я знаю в окрестностях симпатичный ресторан. Устроит?

– Вполне.

В ресторане играла негромкая музыка – какие-то старые шлягеры. Просмотрев меню, Серафима выбрала салат с мидиями и кофе.

– Десерт?

– После.

Сделав заказ, она посмотрела на него. И рассказала о своих приключениях, если только так можно было назвать то, что произошло с ней за последнее время. Серафима поведала ему о своей поездке… О гибели Веры, которая не показалась ей случайной. А разговор с ее подругой еще больше укрепил в этом подозрении. Почему ей вдруг захотелось погулять по берегу реки, да еще в такое позднее время? Надоел этот контроль, захотелось вкусить свободы, пусть в таком варианте?

– Мать погибшей Алены Розовой сказала, что ее дочь вела дневник, но после ее смерти Людмила его не нашла. И я подумала… вдруг… – Она запнулась.

– Договаривай, – бросил Леонард.

– Вдруг она оставила его у своей подруги Семашкиной, зная, как мать все держит под контролем.

– Такую версию я бы не исключал.

– Она еще сказала, что та девочка с семьей уехала в Москву. И значит, дача скорее всего пустует.

– А не нагрянуть ли нам туда?

– Когда? – растерялась Серафима.

– Да хоть сейчас. Зачем терять время.

– И я даже не заеду домой?

– Выбор за тобой. Но расследование обычно не ждет. Впряглась в это дело, так соответствуй. Но я, конечно, не давлю. А то потом опять меня будут называть ужасным и великим Гуджарапом.

– Да я и сама понимаю, – сказала Серафима. Словно оправдываясь. – Я только сестре позвоню.

Она набрала Лину, та говорила веселым голосом, фоном слышался звон бокалов, смех, шум…

– Ты где?

– На одной выставке. У нас фуршет и весело. Куча прикольных людей. Ты как? Приехала?

– Э… в общем, да, но снова уезжаю.

– Прямо сегодня?

– Прямо сегодня!

– Прямо-прямо? – Лина расхохоталась.

– Ты там…

– Поосторожней, – подхватила Лина. – Мне не десять и даже не пятнадцать лет. Я уже взрослая, живу отдельно, сама зарабатываю деньги, так что способна принять правильные решения в любых случаях.

– Тебе так кажется.

– Симка, не будем ссориться! Ладно? И не порти мне настроения. Я тебе сейчас фотки скину. Как мы тут веселимся…

– Давай!

Закончив разговаривать, Серафима скорчила легкую гримаску.

– Выросшие младшие сестры считают себя особо самостоятельными. И никто им не указ.

– Я был бы счастлив, если бы у меня был кто-то, – с неожиданной грустью сказал Гуджарап. – Младший или старший. Но я один. Был брат, но он умер маленьким, в три года. Так что радуйся своему счастью.

– Радуюсь… Если выехать засветло, – предложила она Гуджарапу, – тогда мы успеем решить наше дело.

– Нам не обойтись без гостиницы. Где остановиться?

Серафима пожала плечами.

– В городе опасно. Мне кажется, что меня узнают. Могут быть лишние вопросы. Следователь Лабезников и так на меня косо смотрит. Похоже, он считает, что меня тянет в город как преступника на место преступления. Нам будет затруднительно передвигаться в свободном режиме.

– Вероятно, ты права. И что делать?

– У нас есть один выход: остановиться где-нибудь в гостинице недалеко от города, а рано утром выехать туда. И рвануть на дачу Семашкиной, которая сейчас должна пустовать, и все внимательно осмотреть. Конечно, это незаконно, но…

Гуджарап посмотрел на нее.

– В общем, я в частном порядке решил тебе помочь. Будем считать, что это так… План таков. День посвятить поискам, не теряя времени. А вечером уехать.

– А если наши поиски не увенчаются успехом?

– Что ж! Уедем несолоно хлебавши. Надо быть готовыми ко всему.

– И все же… – покачала головой Серафима, – хочется верить, что у нас все