– Большая банка есть, – сказал он, – но она с медом.

– Это дело поправимое, – обрадовался Зок и похвалил Баду: – Хорошая банка. Съем мед и буду в ней жить.

…

– Странные все-таки у тебя посудины, Бада, – пожаловался он, пытаясь опять втиснуться внутрь, – пока с медом – как раз, а пустые малы. Давай еще банку попробуем?

– Нет уж, – догадался Бада, – хватит, а то ты у меня весь мед «перепробуешь», и так уже как арбуз сделался, спи на диване.

Он уложил Зока спать, а сам побежал в кладовку проверять банки. И точно, не зря беспокоился, еще в трех банках с медом зоков нашел. Они мирно спали, плавая в меде и пуская пузыри…

Если перекрыть аддиктоиду доступ к предмету зависимости, психопат впадет в панику и будет действовать поактивнее соседа-гипертима. Все его помыслы и действия будут направлены на поиски источника удовольствия: старого или нового – уже не важно. В ходе поисков аддиктоид демонстрирует завидную изобретательность, придумывая гениальные схемы быстрого обогащения или прямой добычи дозы. Нередко план кажется гениальным только самому психопату…

Бада набегался, устал, сел спокойно сторожить… Послышался шум. Бада спрятался за камень, видит, что-то квадратное от дома идет и громыхает.

А это зок Медов взял посылочный ящик, проковырял дырки для глаз, написал на донышке: «ПОСТАВИТЬ ГДЕ МЕД» – и накрылся им. Потом, перебирая лапами, пришел к медохранилищу и, расхаживая туда-сюда перед Бадой, стал бормотать: “К вам посылочка пришла… к вам посылочка пришла…”.

Бада хотел было распаковать подозрительную посылочку, которая сама пришла, но тут увидел, что от пруда движутся три лебедя. Лебеди как лебеди, но что-то Баду в них смущало. Пригляделся повнимательней – лапы были куриные. Бада боднул «посылочку» и кинулся наперерез «лебедям». Увидев, что он мчится в их сторону, воинственно опустив рога, «лебеди» разбежались в разные стороны, оставив облако пуха. Это были Ме-одов, Ми-одов и Мю-одов, которые вымазались медом и вывалялись в перьях.

Отогнав зоков подальше, Бада пристроился около двери и стал смотреть на небо. Но отчаянные зоки не отчаялись, а побежали в лес и нашли там муравьеда…

Со стороны может показаться, что “протрезвевший” аддиктоид испытывает раскаяние. На самом деле, это одна из форм паники, а также способ вызвать жалость и усыпить бдительность родственников. Про дешевые отмазки вида “могу пить, могу не пить”, “от одной булочки ничего не будет”, “это не я, меня друзья позвали” можно не рассказывать. Действительно. Зачем рассказывать, если можно злоупотребить цитированием.

Самое удивительное, что назавтра мед опять пропал. Бада, понятное дело, зоков заподозрил, но они наотрез отказались признаться и даже выдали ему «Свидетельство об раке», в котором было написано:

Бада, конечно, не поверил и пообещал не только поймать рака, но и показать ему, где зоки зимуют.

Многим знакомо ощущение брезгливости, которое вызывают не сами аддиктоиды, а их откровенно блаженные и слепые родственники. “Нет у сыночки никакой компьютерной зависимости, это он так зарабатывает”, “опять вы моего Колю спаиваете”, “Наташа, ну зачем тебе худеть, вот еще скушай конфетку”. Ужасное зрелище. Нередко страдают и третьи лица: семейная коалиция потакающей матери и великовозрастного аддиктоида-неудачника против его несчастной жены, которая “жизнь испортила сыночке-корзиночке”.

Понятно, что психика защищается от реальности. Но какой конкретно механизм срабатывает? Мы можем предположить, что у родственников обостряются эпилептоидные черты, потому что чистый эпилептоид не видит в поведении аддиктоида ничего плохого. Аддиктоид же всегда добровольно и радостно принимает эпилептоидную гиперопеку.

Все-таки удачно мы выбрали художественный пример. Сами посудите. Бада любит порядок, держит пасеку, приучает зоков к правильному образу жизни. Он склонен к накопительству: забитое медом и шоколадками медохранилище служит ему индикатором жизненного успеха. А если вам кажется, что он весь такой лохматый и добренький, то…

«Это что же такое, – подумал бада, – завелись у меня, мед едят да еще и спать не дают. Вот рогами-то их набодаю!» Рога лежали у бады в шкафу. Рогов было много, только он их почти не носил. Были острые рога, были крутые рога, ветвистые рога, винтовые рога, даже праздничные бенгальские рога были. На первый раз бада привинтил просто острые рога. Увидев его с рогами, зоки сразу притихли и выстроились по росту.

– А давай я тебе расскажу, что бухать плохо?

– А давай ты пойдешь на…

– Ну ладно.

Типичная конкуренция за тему разговора. Конформоид считает, что аддиктоиду просто необходимо поговорить о его зависимости. Потому что так принято, это социально одобряемая модель – с идиотским участливым видом обсуждать чужие проблемы.

Попав в аддиктоидный коллектив, конформоид вряд ли испытает соблазн скопировать зависимое поведение. Дело в том, что сами аддиктоиды не воспринимают свою зависимость как нечто достойное, ценностное. Напомним, что психопаты не способны отрефлексировать свое поведение. Значит, и аддиктоид не относится к аддикции как к поведению, не признает и не осознает самого факта зависимости. Следовательно, и “транслировать” конформоиду свою модель поведения аддиктоиду не сможет. Это превращает конформоида в потенциально чуждый элемент в аддиктоидном сообществе.

Итак, риск впасть в зависимость у конформоида низкий. Однако он может добровольно помочь аддиктоиду с поиском очередной “дозы”. В аддиктоидной среде того, кто “с собой принес”, встречают очень радостно. Здесь вновь проявляется конкуренция: конформоид колеблется, потому что “нехорошо потакать чужим разрушительным слабостям”. Попади конформоид в тусовку обычных торчков или алконавтов (не психопатов), ему там просто бы промыли мозги, объяснив, что он совершает благое дело и что нет ничего дурного в “культурном отдыхе”. Но аддиктоидные психопаты не желают вообще разговаривать о факте зависимости. Попытки конформоида навести этические мосты обречены на блокировку.

В отличие от конформоида, гипертим так просто не сдается. Совсем не сдается. Гипертим чувствует, что аддиктоид относительно легко переключается с одной зависимости на другую, поэтому наивно мечтает переключить оппонента с зависимости на интересную деятельность.

Противостояние гипертима и аддиктоида – вечная борьба ЗОЖников и сибаритов, минздрава и табачного лобби, качков-кабачков и киберспорстменов. Гипертимы любят создавать всякие общественные движения, в том числе клубы анонимных алкоголиков. Простым людям с настоящей зависимостью такие заведения помогают – к вящей радости гипертима. Но аддиктоида буквально колбасит от одного вида трезвенника-энтузиаста.