– Двадцать страницко вторнику?!

— Совершенно неотразимая улыбка…

— Интересно, мясо какого животного нам сегодня подали?

— Единорога…

Взрыв смеха.

— Учитель сказал, что дождь будет лить по меньшей мере три дня…

Недовольное ворчание и протяжные стоны.

Элли подняла глаза и посмотрела на Джу.

— Здесь такая скучища, когда идет дождь, — объяснила подруга. — В общей гостиной яблоку будет негде упасть. Надо торопиться занимать места.

Отставив почти полные тарелки, они выскочили из-за стола, вылетели из столовой и быстрым шагом двинулись по коридору к гостиной. Джу облюбовала маленькую софу в центре комнаты, сбросила туфли и с ногами забралась на сиденье. Элли же опустилась в глубокое кожаное кресло напротив. Не успели они устроиться поудобнее, как открылась дверь и в комнату вошел Гейб.

Он, как и Элли, чувствовал себя, казалось, не в своей тарелке.

— К сожалению, не могу остаться с тобой, — произнес он, обращаясь к Джу. — Этот проклятый проект не оставляет мне ни одной свободной минуты.

Он поцеловал девушку, прошептал на ухо что-то такое, что заставило ее расплыться в улыбке, и удалился.

Впервые со вчерашнего вечера Элли и Джу остались одни.

— Ну, что будем делать? — спросила Джу. — Хочешь сыграть в «Идеальное преследование»?

— Не сейчас. — Элли наклонилась к подруге и прошептала: — Что это было? Вчера вечером? И что думает об этом Гейб?

— Что думает Гейб? Думает, что это была какая-то сумасшедшая лиса или нечто в этом роде… А я просто не знаю, — сказала Джу. — Все произошло так быстро.

Разочарованная Элли вновь откинулась на подушки кресла.

— И Сильвиан то же самое говорит. Но, честно говоря, вряд ли лисы так рычат.

— А какие, по-твоему, звуки издает лисица? — спросила Джу.

Элли покачала головой:

— Черт ее знает…

— А вдруг это был медведь? — импульсивно предположила Джу. — Или дракон? Или, наконец, какое-нибудь ужасное привидение?

— Джу, брось ты эти шуточки! — воскликнула Элли. — То, с чем мы столкнулись, — вовсе не мистика. Нас преследовало совершенно реальное существо. Гейб с Сильвианом восприняли эту ситуацию вполне серьезно и нас глупыми трусливыми курицами отнюдь не считают. Они сами… не то чтобы испугались, но нервничали здорово, это точно. Теперь я не могу отделаться от ощущения, что кое-кому очень хочется выставить меня обыкновенной истеричкой. Другие же пытаются внушить мне мысль, что это была чья-то глупая злая шутка. Но я считала и продолжаю считать, что в саду было что-то другое.

Джу сделала успокаивающий жест рукой.

— Послушай, Элли. В саду действительно что-то произошло. Но было темно, мы ничего не видели, а потому не можем утверждать, представляло ли это «что-то» реальную опасность. Иногда мне кажется, что мы сами себя пугали, подпитываясь страхом друг друга. Гейб сказал, что вчера вечером несколько человек отправились в сад, чтобы выяснить, что нам угрожало, но ничего и никого не обнаружили. — Джу улыбнулась. — Но в целом ситуация, конечно, необычная, поскольку человека отнюдь не каждый день преследует непонятное рычащее существо. Так что плюнь на тех, кто считает тебя истеричкой, и держи хвост пистолетом.

Слова Джу не убедили Элли. Тем не менее ей не хотелось казаться одержимой навязчивой идеей. И она, хотя и без большой охоты, согласно кивнула.

— Ты права.

— Вот и славно. Ну а теперь вернемся к вопросу о том, чем заняться сегодня вечером, — сказала Джу. — Играть в «Идеальное преследование» ты вроде как не хочешь… Как насчет «Монополии»?

Элли вежливо попыталась изобразить интерес к настольным играм, хотя бы для того, чтобы не обижать Джу. Но, сказать по правде, она всегда считала их смертельно скучными.

— А в шахматы ты играть умеешь? — пустила в ход тяжелую артиллерию Джу, догадываясь о мыслях Элли.

Точно так же по выражению ее лица она догадалась, что та никогда в жизни не прикасалась к шахматам.

— Не умеешь? Серьезно? Так это же замечательно! Сейчас я тебя научу.

Соскочив с софы, она присела на корточки перед шахматным столиком и извлекла из выдвижного ящика деревянную шкатулку размером с коробку из-под обуви. Потом одну за другой стала доставать из шкатулки блестящие фигурки черного и белого цветов и расставлять их на столешнице, поверхность которой была расчерчена под шахматную доску. Выбрав черные фигурки, она протянула Элли фигурку белого коня.

Элли осторожно взяла ее двумя пальцами, осмотрела со всех сторон и по-лошадиному заржала. Джу наградила ее испепеляющим взглядом.

— Это пони?

— Побольше серьезности, Элли. Насколько я поняла, настольные игры ты терпеть не можешь. Но шахматы — не настольная игра. Если разобраться, слово «игра» к ним вообще мало подходит. Потому что на самом деле — это война.

Увидев на лице Элли гримаску, Джу твердым голосом произнесла:

— Короче говоря, шахматы заставляют думать, будоражат нервы и душу. — Она указала на фигурку, которую Элли сжимала в руке. — И это не пони. Фигура называется «конь». И этот конь убивает. — Указав на нужную клетку, она добавила: — Поставь его сюда.

Элли, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не рассмеяться, поставила коня, куда ей было сказано. Потом, метнув в Джу вызывающий взгляд, пробормотала: «Хорошая лошадка».

Джо проигнорировала ее бормотание и извлекла из шкатулки несколько белых пешек.

— Это твоя пехота. Они обладают минимальной, по сравнению с другими фигурами, свободой действий и ударной силой, но поскольку постоянно жертвуют собой, чтобы прикрыть своих начальников, выиграть битву без них нельзя.

Расставив белые пешки, Джу продемонстрировала Элли фигуру, напоминавшую своими очертаниями крепостную башню.

— Это твоя ладья. Королевская крепость. Единственная фигура на доске, которая может в любой момент занять место короля. Ее задача — вносить в ряды неприятеля панику, и ее место — здесь.

Поставив на доску ладью, Джу взяла из белого комплекта еще две фигуры. В правой руке она держала нечто напоминавшее минарет.

— Слон. Тощий, но очень опасный. Обладает большими возможностями и властью. Иногда я называю его телохранителем королевы. — Потом левой рукой она помахала перед носом у Элли красивой величественной фигурой. — А это король. И как почти всякий монарх значительно слабее, чем мы о нем думаем. Все фигуры только и делают, что защищают его, сам же он почти никогда никому не помогает, поскольку это грозит ему гибелью.

Элли оперлась подбородком о кисть руки.

— Прямо как у Шекспира… только страсти, скажем так, деревянные.

Джу достала из шкатулки белую высокую фигуру, увенчанную короной.