И в этом также кроется разгадка той травли, которая велась и ведется против Алексея Андреевича, бывшего, как и при Павле I, грозным препятствием для дворцовых переворотов — организатора, воспитателя и руководителя поселенных войск.

… С претворением в жизнь замысла Императора кончалось… своеволие, кончалась роль гвардии, как янычар или преторианцев, и безболезненно проходило бы уничтожение крепостного права.

Для русской боярщины все это было бы смертельным ударом»[78].

Тайные общества (не масонские ложи) стали возникать в России с 1816 г. Любопытно, что начало их образования совпало с отказом Елизаветы Алексеевны взойти на престол. Рассказ об этих событиях не входит в задачу настоящей книги.

Отметим только, что первое открытое выступление против существующего порядка произошло в лейб-гвардии Семеновском полку в октябре 1820 г., когда Александр I находился в Австрии, на конгрессе Священного союза в Троппау. Недовольные командованием полковника Григория Ефимовича Шварца (1791–1882), героя антинаполеоновских войн, многократно награжденного орденами и ценным оружием за личную храбрость в сражениях против французов, рота Его Величества лейб-гвардии Семеновского полка (аналог современной Кремлевской роты почетного караула) возмутилась против муштры (частых строевых занятий) и жестокого обращения. Ее поддержал весь полк. Возникла угроза нападения вооруженного формирования на Петербург. В казармах полка стали распространяться невесть откуда взявшиеся рукописные прокламации. Солдаты (как об этом пишут в книгах) самостоятельно ничего подобного организовать не могли.

В те дни Аракчеев написал Александру I: «Я могу ошибаться, но думаю так, что сия их работа есть пробная, и должно быть осторожным, дабы еще не случилось чего подобного». То есть власть сочла это выступление за масонскую провокацию, что ее проверяли на крепость. И проверку прошла, поскольку семеновцам противостояли военные поселенцы. Руководил подавлением бунта генерал-губернатор Петербурга генерал М. А. Милорадович. Полк расформировали. Четверо офицеров были допрошены на предмет существования тайного общества. К тому времени уже действовал Союз благоденствия. Получив полнейшую информацию о союзе, царь ничего не предпринял, кроме двух важнейших акций: удалил гвардию из Петербурга в Вильно и запретил масонские ложи и любые иные тайные организации.

В этом же году по итогам бунта в Семеновском полку Союз благоденствия под давлением П. И. Пестеля взял курс на организацию вооруженного восстания и установление республики по французскому или американскому образцу.

12

Пока Александр Павлович и Аракчеев оборонялись от заговорщиков, Мария Федоровна пошла в наступление. Николай достиг того возраста, когда пора было подумать и о престоле.

В 1816 г. начались переговоры о заключении брака между Николаем Павловичем и принцессой Фридерикой Луизой Шарлоттой Вильгельминой Прусской, представительницей самой могущественной династии среди немецких монархий. Сложность ситуации заключалась в том, что дед принцессы, прусский король и прославленный полководец Фридрих II Великий, категорически запретил своим потомкам вступать в брак с членами российской императорской фамилии. Вопрос решился положительно, когда в обход Александра I Мария Федоровна намекнула отцу девушки, что Николай наверняка станет императором. Это при живом-то наследнике Константине и вполне способных еще родить мальчика женах императора и наследника.

Королевна Прусская получила в крещении имя Александра Федоровна (1798–1860). Она оказалась единственной в императорской семье, к кому свекровь относилась чуть ли не с благоговением, правда, все равно втянула сноху в свои сложные интриги. 17 апреля 1818 г. Александра Федоровна родила сына Александра, и примерно с 1820-х гг. (скорее всего, из окружения Марии Федоровны-старшей) в столичное общество была запущена сплетня, будто в первый год петербуржской жизни Александра Федоровна состояла в сексуальной связи исключительно с Александром I и ребенок — от него, то есть будущий Александр II является законным продолжателем Дома Романовых.

Тем временем Константин Павлович, к радости матери, наконец-то дал основание для отстранения его от престола. Он страстно влюбился в простую польскую дворянку Иоанну Грудзинскую! Для виду посопротивлявшись, Мария Федоровна дала согласие и на развод с Анной Федоровной, и на морганатический брак Константина с Грудзинской. После этого цесаревич автоматически лишался престола — Константин подписал отречение. Случилось это в 1819 г. А 8 июня 1820 г. Александр I узаконил Манифест о браке. Согласно этому документу великому князю жаловалось имение Лович; его жена получала титул княгини Лович; дети от этого супружества и их потомство не имели права ни носить титул великих князей, ни претендовать на российский престол.

Новым наследником становился Николай. 16 августа 1823 г. императором был утвержден Манифест об отречении Константина и назначении наследником престола Николая. Документ было решено сохранить втайне. Современные историки все более сходятся во мнении, что венценосное семейство опасалось восстания гвардии и заговора аристократии, отлично осведомленной о том, что новый наследник — незаконнорожденный сын обычного дворянина Данилы Бабкина и распутной немки, лишь номинально имеющей отношение к роду Романовых. Фактически происходила тайная для непосвященных смена династии.

По поручению Александра I манифест был написан Филаретом (Дроздовым) (1782–1867), московским архиепископом. Оригинал документа был отдан на хранение в Успенский собор Московского Кремля. Копии манифеста передали на секретное хранение в Государственный совет, в Сенат и Синод.

Так обстояли дела в императорском семействе накануне кончины его главы.

13

В августе 1825 г. резко ухудшилось состояние императрицы Елизаветы Алексеевны. Врачи запретили ей оставаться в столице на зиму, советовали уехать на юг. Покидать Россию императрица отказалась.

Как известно, в последние годы жизни царственные супруги помирились и очень сблизились, потому решили вместе отправиться на юг, но почему-то своей резиденцией избрали Таганрог.

1 сентября 1825 г., ночью, один, без свиты, в открытой коляске Александр I выехал из Петербурга — он намеревался лично проследить за готовностью тракта должным образом принимать его больную жену. По пути император задержался в Александро-Невской лавре, где в его присутствии священноархимандрит митрополит Серафим[79] (Глаголевский) (1757–1843) и братия отслужили панихиду неизвестно по кому, после чего монарх уехал.