–Но ведь документы оформлены на бывшего владельца,– выдал последний аргумент юноша.

–Разве на Траймонго не знают алхимии?– вопросом на вопрос ответил Бабарский. И вытащил из сумки кожаный футляр, в котором лежали несколько перьев и пузырьки с разноцветными жидкостями.– Я сотру ненужное и внесу в документы свои данные так, что этого никто не заметит.

–А почерк?

–Иногда мне приходится расписываться за мессера, а это, поверь, намного сложнее, чем подделать корявые знаки, оставляемые вашими писарями.

ИХ говорил и держался настолько уверенно, что у юноши исчезло всякое желание продолжать спор. Он вздохнул, улыбнулся, ещё раз посмотрел на катер и произнёс:

–Он должно быть стоит не меньше трёх тысяч марок. Новый, с таким мотором, выставляют за четыре.

–Я заплатил шесть,– ответил Бабарский.– Катер отличный, в отличном состоянии да ещё и с документами.

–Но через пять дней его объявят в розыск.

–Купим другой,– пожал плечами ИХ.– К тому же кто знает, что здесь будет через пять дней?

–Вы тратите очень много денег,– заметил юноша, несколько ошарашенный щедростью спутника.

–Деньги – это всего лишь инструмент,– объяснил Бабарский.– Есть время их зарабатывать – есть время их тратить. Сейчас наступило второе. Я нахожусь в непростых обстоятельствах и при необходимости обязан прикрыть друзей, поэтому расходы не имеют значения.

–Хотел бы я иметь таких друзей,– протянул Занди, подумав о том, что никто из тех, кто был ему хоть как-то близок, не сказал бы, как этот маленький круглый и очень деловой толстяк: «Расходы не имеют значения».– Я смогу стать вашим другом?

–Первые шаги весьма обнадёживают,– не стал скрывать ИХ.– Ты – молодец.

И это были не пустые слова – успели они много.

Точнее, успел Бабарский, а Занди ничего не испортил и в точности выполнил приказ суперкарго, заняв отличную наблюдательную позицию напротив виллы, в которую доставили Помпилио и Мерсу. Затем они поделили время дежурства: ИХ встал на вахту сначала, юноша – с четырёх утра, а увидев отплывающий конвой – разбудил напарника и завалился спать. Бабарский же встал к штурвалу – к удивлению юноши, он прекрасно управлялся с катером – и пять часов шёл за конвоем Помпилио, держась от него в половине километра. Яхта и военные двигались на высокой скорости, но катер ИХ купил отменный, и, даже останавливаясь для дозаправки, без труда догонял конвой.

Занди проснулся в середине дня, поел – Бабарский не забыл о припасах – и сменил напарника у штурвала. Опыта у него было маловато, однако ИХ решил, что практика – лучший способ его приобрести. Но сам остался рядом: ичтобы контролировать начинающего рулевого, и потому что спать не хотелось.

–Можно задать вопрос?

–Думаю, у тебя их миллион,– улыбнулся Бабарский.

–Больше миллиона,– не стал скрывать юноша.

–Тогда спрашивай. Это поможет мне не уснуть.

Вопросов действительно было огромное количество, и Занди выбрал самый, на его взгляд, интересный:

–Как вы летаете между планетами?

–Через пространство, которое мы называем Пустотой,– уточнил Бабарский.– Оно огромно, однако на наших цеппелях есть устройства, которые позволяют пробивать тоннели через Пустоту, и благодаря им путь занимает считаные минуты.

–Здорово!– Занди едва удержался от того, чтобы посмотреть вверх, на звёзды, но вовремя вспомнил, что сейчас разгар дня.

–Путешествия опасны,– добавил ИХ.– В Пустоте цеппели подвергаются воздействию Знаков, природы которых мы не понимаем. Некоторые из них могут убить команду или уничтожить цеппель.

–Их нельзя избежать?

–Никогда не знаешь, какой Знак тебя ждёт во время прыжка.

–То есть вы рискуете?

–Во время каждого прыжка.

–Но всё равно прыгаете?

–Что может быть интереснее новых миров?– с неожиданной теплотой произнёс Бабарский.– Их сотни, и они абсолютно разные. На всех живут люди, но построенные общества порой настолько отличаются друг от друга, что даже не верится, что когда-то мы все пришли из Изначального мира. У меня есть возможность видеть всё это, путешествовать по всему Герметикону и даже за его пределы, и я этим очень дорожу.

–А я смогу?– робко спросил Занди.

–У тебя появился отличный шанс,– кивнул ИХ.– Но сначала нужно научиться: балласт на цеппели берут только за деньги.

–А что делаете на корабле вы?

–Я – суперкарго, занимаюсь припасами и грузом.

–Теперь многое становится понятно.– Занди не удержался от короткого смешка.

–Что именно?

–Вы умеете общаться с людьми, поэтому вас отправили в разведку.

В целом он был прав, однако рассказывать ему, что в разведку по Траймонго он отправился случайно, в результате случайного появления на планете, ИХ не стал.

–Что будет, когда вы улетите?– неожиданно спросил юноша.– Прилетят другие?

–Обязательно,– с уверенностью, которой у него на самом деле не было, ответил Бабарский.– Прилетят учёные, которые начнут изучать ваше звёздное небо, точнее, куда от вас можно допрыгнуть; торговцы, которые попробуют наладить выгодный бизнес; праздные путешественники, состояние которых позволяет посещать новые миры. Скучно не будет.

–У нас и так не скучно,– грустно произнёс юноша.– Все говорят, что будет война.

–Скорее всего, не будет.– А вот на этот раз уверенность Бабарского была абсолютной.

–Из-за вас?

–Да.

–Почему?– удивился Занди.

–Потому что наше появление внесло неопределённость в расчёты ваших лидеров, особенно тех, которые планируют войну. А когда появляется неопределённость, ресурсы лучше поберечь. Я не очень быстро говорю?

–Вы говорите нормально, но непонятно.

–Я это и имел в виду.

–А когда вы торопитесь, то начинаете говорить, не как на Траймонго.

–Я вроде стараюсь.

–Мы не тянем гласные, когда говорим быстро, а усекаем их. А вы продолжаете тянуть.

–Спасибо.

–Надо помогать друг другу,– пожал плечами Занди.– Мы ведь друзья?

Надежду, что прозвучала в голосе юноши, обманывать было нельзя, поэтому ИХ кивнул и твёрдо ответил:

–Мы очень к этому близки.

* * *

–Без опозданий?– удивился Наамар.

–Точно по графику,– подтвердил полковник Тарлек, начальник разведки вооружённых сил Стремления Фага.– Все инциденты произошли в строго указанное время.

Они оба знали, что под «инцидентами» подразумеваются погромы, устроенные по их приказу, однако Наамар сразу сказал, что не хочет называть вещи своими именами. Не потому что боялся, что их подслушают, а просто – не хочет, и посвящённые в операцию люди подчинились. И постепенно поняли, что сенатор Фага был прав: сказал «инцидент»– и перед глазами не возникло картины поджогов, убийств и насилия. И нет ощущения причастности к подлому преступлению.