— Привет, мужики! Смотрите, что я вам принес,  — и достал из пакета большую яркую книгу.

 — Это что?  — с интересом заглянула на обложку Катя.

— Агния Барто. Вот, принес как шпаргалку. Я выучил несколько, но лучше, когда будет куда подглядывать, и картинки здесь красивые. Так что, пацаны, хоть из Клима пока подъемный кран не очень хороший, стихи перед сном вам обеспечены.

Пока Ваня с Матвеем пыхтели, разглядывая книгу, Аверин потащил пакеты на кухню.

— Мы как раз ужинаем, будешь с нами?  — спросила Катя, следуя за ним и увлекая за собой малышей. Надо теперь аккуратно отобрать книгу, чтобы они не вздумали ее рассматривать за столом или не решили поделить тут же в прихожей.

— С удовольствием, я голоден как волк.

— Тогда садись. А я сначала покормлю детей, — Катя усадила мальчиков обратно на их стульчики для кормления, но те уже разошлись и никак не хотели сидеть смирно. Клим молча наблюдал, как она по очереди усаживает их на место, подсовывает тарелки, но мальчики упрямились и упорно вставали, отворачиваясь от еды.

— Давай я, — подошел он ближе и отодвигая Катю за плечи. — Так, пацаны, кто быстро поест, идет со мной лазать по скалодрому. Где моя тарелка?

Малыши притихли и уставились на Клима, тот взял тарелку с овощной запеканкой и тефтелями, протянутую Катей, уселся между ними на табурет и стал есть, причмокивая и нахваливая. Ваня сначала смотрел, потом схватил ложку и себе принялся за еду, все так же не сводя глаз с Аверина. Матвей спохватился и тоже подтащил тарелку поближе.

— Как у тебя так получается? — не скрывая зависти, проговорила Катя. Она завороженно наблюдала, как трое мужчин увлеченно уплетают ужин, а ведь Аверин и пальцем не пошевелил, чтобы заставить ребят поесть. Ей иногда приходилось целый спектакль устраивать, чтобы их уговорить.

— Дети такие же люди, как и взрослые, — пояснил Клим, поглядывая на плиту, — с ними действует тот же самый принцип Макиавелли: если ты не можешь победить толпу, значит ее нужно организовать и возглавить. Слушай, Катенька, у тебя больше не осталось этого дивного блюда?

Когда наевшийся до отвала Аверин направился в детскую, а за ним как на веревочке потянулись Ванька с Матвеем, Катя ничуть не удивилась. Похоже, Клим способен организовать любую толпу, начиная с ее маленьких сыновей и заканчивая теми самыми «костюмами». Почему-то ее теперь не покидало ощущение, что так оно и было. Катя прислушалась к звукам, доносящимся из детской — смех, довольные визги и низкий, звучащий для нее как музыка, голос Аверина. Никаких обиженных воплей и слез.

Она улыбнулась и принялась мыть посуду, внутри разливалось удивительное спокойствие от абсолютно нового и незнакомого чувства — ее любимый мужчина здесь, он сыт и доволен, он играет с ее детьми. Позже он уложит их спать, вон целую книгу для этого притащил! А потом они будут любить друг друга хоть всю ночь, завтра выходной, можно поспать подольше. От мысли, что они проснутся вместе, у Кати внутри все вспыхнуло и загорелось. И если это и есть та самая семейная рутина, о которой пренебрежительно отзывались незамужние подружки, то она готова наслаждаться такой рутиной вечно.

— Катя, это что, каждый день так? — Аверин выдохнул, плюхаясь на диван в гостиной, раскинул руки и изможденно замер.

— Что? — не поняла она, садясь рядом.

— Ну вот это все? — он неопределенно поводил рукой в воздухе, а потом безжизненно уронил ее себе на грудь.

— Ты имеешь в виду детей? — уточнила Катя. — Ну да, с ними нужно вечером погулять, потом покормить, выкупать и уложить спать. И так каждый день. Так это они уже взрослые, сами ходят ножками и сидят в ванной. И ложки держат вполне сносно. Ты не знаешь, что такое два грудных младенца, которые одновременно хотят есть, на улицу их надо нести на руках, а еще как-то умудриться тащить следом коляску. И купать по очереди, когда оба орут голодные.

— И как… — Клим почему-то сглотнул, продолжая лежать с закрытыми глазами, — как она справлялась?

— Сестра? Да никак не справлялась, она же не многорукая богиня Кали. Ревела иногда от беспомощности, мы с мамой помогали, конечно, я вообще с ней жила, но вот когда Илюха появился, совсем все иначе пошло. Вы же сильнее, мужчины, он одной рукой мог обоих мальчиков взять, а другой коляску. Алка сзади бежала, помочь пыталась, а он только смеялся. Вот если бы этот гад Александр ей хоть как-то помогал, это же и его дети тоже…

— Так он не знал, — глухо ответил Аверин, прикрывая глаза локтем, — ты сама сказала, что твоя сестра его обманула.

— Скорее, не хотел знать, и перестань защищать этого мудака! — резко оборвала его Катя, — Ты и то больше внимания уделяешь его детям, посмотри, как они к тебе тянутся, хоть ты им чужой. Детям нужен отец, даже если этому отцу не нужна их мать!

Сказала, и мысленно схватилась за голову. Что он подумает? Не хватало ей еще навязываться со своими детьми.

— Разве я чужой? — тихо спросил Клим.

— Прости, я не то имела в виду. Они так к тебе привязались, просто удивительно, к Илье и то дольше привыкали, может, потому что маленькие были совсем. Но Ванька его даже побаивался, Илюха большой был, высокий, Ванька прятался сразу, как его видел, — покаянно заговорила Катя, примирительно поглаживая Клима по руке.

— Девочка моя, не оправдывайся, — Аверин притянул ее к себе. Она осторожно улеглась, чтобы нигде не надавить, и прижалась щекой к тугим прокачанным мышцам. — Но если бы ты позволила мне стать ближе…

Она подняла голову, он потянулся, и ее накрыло теплой волной давно ожидаемой ласки и нежности, удивительно, сколько ее скрывалось за чересчур красивым фасадом напускного позерства и безразличия.

— Я сегодня не супер-боец, прости, милая, — шептал он, запуская руки под короткий топ, — ты такая соблазнительная в этих шортиках, а я себя чувствую полным инвалидом!

Аверин явно преувеличивал, до инвалида ему было как до Луны. Кое-что им, конечно, было недоступно, в связи с его ограниченной подвижностью, но они и без того достаточно измотались, и когда вернулись из душа, Катя уютно устроилась на плече Клима, прижавшись всем телом. Он гладил ее волосы и думал о чем-то своем, ей не хотелось мешать, хотелось просто лежать рядом и вдыхать запах, за такое короткое время ставший ей удивительно родным и близким.

Она размышляла над его словамио том, что он хотел бы стать ближе. Если это относилось к ней, то куда уж ближе! Кате и без того порой казалось, что она растворяется в своем мужчине, сливается с ним, особенно после его признаний, когда рухнули последние преграды выстроенных ею же сомнений. Он ее любит и нуждается в ней, и дело не только в сексе, уж Аверин точно не испытывал недостатка в женщинах. Так значит он говорил о детях?

…Катя домывала посуду, когда услышала грохот и вопль. А потом протяжный рев и пробивающееся сквозь него: «Папа!» Катя тут же ринулась в детскую и застыла истуканом на пороге. Она и предположить не могла, что лицо Клима может быть таким — испуганным, расстроенным и… трогательным. Он очень бережно прижимал к себе орущего Ваньку и что-то шептал ему, а когда увидел Катю, заговорил сбивчиво и виновато: