Казалось, ее не волновали их потрясенные взгляды.

– И я чертовски хорошо знаю свое дело. Моя беда в том… – она ткнула себя в грудь, – моя беда в том, что я принимала все слишком близко к сердцу. С тех пор я немного научилась жесткости. А теперь я собираюсь поспать. С меня хватит…

Она встала, подошла к обеденному столу, взяла лежавший там фонарик и начала подниматься по лестнице. За ней поднимался удивленный, растерянный, возмущенный ропот.

– Джекки, ты не можешь просто уйти после того, как взорвала эту бомбу! – крикнул Берт ей вслед. – Ты знала, кем был Дэн Уитлок!

Она остановилась на середине лестничного пролета.

– Да, и ты можешь понять, почему я не горю желанием рассказать о моем знакомстве с ним.

– Но ты же провела с ним очную ставку за ужином, – сказал Берт. – Я видел, как вы разговаривали друг с другом.

– Очную ставку? Боже мой, ничего подобного. Он тоже узнал меня. Мы просто договорились не упоминать о нашем прошлом.

За окном что-то промелькнуло, а потом раздался громкий стук. Все посмотрели на дверь.

– Это ветер гуляет среди деревьев, – сказала Стелла. – Всякий мусор носится снаружи. Нам нужно запереть двери и ложиться в постель, – она потянулась за лампой. – У нас достаточно ламп и керосина на эту ночь. На столе есть еще фонарики, – она выдержала паузу. – Запритесь в своих спальнях. Я точно запрусь.

Она поднялась по лестнице следом за Джекки; ее фонарь ненадолго высветил безобразные маски, как будто ожившие в переливах теней и света.

Берт нащупал нож, который он забрал из-под навеса и прикрепил к поясу. Ощущение кожаных ножен как-то успокаивало его. Он снова посмотрел на ружье, висевшее на стене. Когда он заглянул в ствол, там было чисто. Он знал, где лежат патроны.

– Я запру входную дверь, – объявил он и с силой задвинул массивный, потемневший засов, – и я возьму себе первую комнату на лестничной площадке.

Комнату, ближайшую к ружью. Если кто-то задумал грязную игру, то он был твердо намерен одержать победу. И выжить.

Остальные поспешили за ним. Натан пошел запереть заднюю дверь, выходившую к навесу. Моника и Кэти помогали хромавшей Деборе подниматься по ступеням. Стивен подождал, пока Натан не вернулся с кухни; никто не собирался никого упускать из виду.

Натан в пижаме вышел из примыкающей к спальне уборной и увидел Монику, которая стояла у окна, плотно обхватив себя руками.

– Выключи лампу, – тихо сказала она. – Я хочу посмотреть наружу.

Он прикрутил фитиль лампы, пригасив пламя, но не потушив его. Потом подошел и встал рядом с ней в полумраке. Обнял ее за плечи. Она дрожала. Снаружи завывал северный ветер, огибавший заднюю часть дома и устремлявшийся к озеру. Туман вихрился между призрачными тотемными столбами, а деревья раскачивались и скрипели. Барашки волн казались серебристыми на фоне черной воды. Натан мельком увидел маленький гидроплан, качавшийся на воде.

Альтернативная реальность. Фильм ужасов. Кошмарное измерение. Вот куда мы попали.

– Это как будто исходит от нас, – прошептала она. – Это внутри нас, как сказано в том стихотворении.

– Что?

– Темнота. Чернота. «Ибо Чудище восстанет изнутри», – Моника заглянула ему в глаза. У него сжалось сердце, когда он увидел выражение ее лица.

– Я люблю тебя, Моника, – сказал Натан, откинув прядь волос ей за ухо. При этом он услышал у себя в голове голос доктора Стивена:

«Знаешь, в чем твоя проблема, профессор Гриб? Твоя беда в том, что ты действительно любишь ее».

У Натана свело живот от новой вспышки ненависти. Ему искренне хотелось убить этого самодовольного ублюдка.

«У тебя яиц нет, чтобы это сделать».

Он постарался выбросить эти слова из головы и крепче прижал к себе Монику. Ее красивое тело было теплым, несмотря на дрожь, и к его глазам подступили слезы. Он полюбил Монику с того самого момента, как впервые увидел ее в кафетерии студенческого городка много лет назад, когда они были первокурсниками. Для него Моника была неземным существом, помазанницей божьей. Прекрасная наследница, единственная среди женщин. Натана всегда изумляло, что в конце концов она выбрала его.

«Ты знаешь, почему твоя жена изменяла тебе».

В нем вспыхнула ярость, и он снова быстро подавил ее. По крайней мере, Натан мог продемонстрировать, что Стивен не может управлять его чувствами. При необходимости он умел напускать на себя бесстрастный вид.

– Не знаю, что это такое, Моника, – тихо сказал он. – Я понятия не имею, что здесь творится на самом деле, но нам с тобой нужно быть сильными, потому что, когда мы вернемся домой, – а мы обязательно вернемся, – то не станем ворошить все, что случилось в прошлом между тобой, мной и Стивеном. – Он почувствовал, как она содрогнулась, и крепче прижал ее к себе. – Мы не должны говорить ничего, что могло бы последовать за нами домой, потому что это разрушит нашу жизнь и все, что мы построили: твою компанию, мою преподавательскую работу.

– А если Стивен проболтается?

– Этого не будет. Тогда он потеряет еще больше, чем мы.

– Он совершенно непредсказуем, Натан.

– При этом он является известным хирургом и высоко ценит свой статус и образ жизни. У него сильный инстинкт выживания.

– Но кто-то уже знает. Поэтому мы оказались здесь; теперь я уверена в этом, – она снова посмотрела на него. – Берт был тем автомехаником, правда? Вот откуда ты знаешь его. Ты сказал, что отправился в Барнаби к надежному человеку, который берет деньги под столом. Это был Берт Кундера, не так ли?

Натан набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул. Потом кивнул. Он понял это, когда Берт стал рассказывать о своей прошлой работе. Кусочки головоломки начинали становиться на места.

– А Дэн Уитлок… он мог быть полицейским, который расследовал тот самый инцидент. Он служил в ванкуверской полиции.

– Я так не думаю, Моника. Ты же слышала Джекки: он был жуликоватым частным сыщиком.

– Он мог заняться частным сыском после того инцидента. Мы не знаем, когда это случилось. А Кэти освещала тот инцидент. Мы с тобой это знаем, и Стивен должен был запомнить ее. Она увидит связь, это лишь вопрос времени. Она уже вспомнила, что мы жили в Китсилано, и теперь все знают, что ты преподавал в университете Саймона Фрейзера в Барнаби, где Берт держал свою ремонтную мастерскую. Разве ты не понимаешь, Натан? Все это связано с нами и тем, что случилось четырнадцать лет назад.

Он не мог рассказать ей о пакете с продуктами, обнаруженном на кухне, – о том, что они были куплены в магазине «Китс-Корнер». Только не сейчас. Это будет тяжким ударом для нее… но он не может вечно скрывать это, не так ли?