– Рана была нанесена перед смертью, поэтому жертва могла защищаться. Характер пореза также согласуется с загнутым лезвием ножа «Скрэйд».

Мэйсон присмотрелся к рукам женщины. Ее чистые ногти были очень коротко обрезаны и не имели следов лака. Единственным украшением были серьги в виде крошечных серебряных колечек. И она носила часы марки «Гармин». Ее светло-серебристые волосы были пострижены в модном ультракоротком стиле. По какой-то причине такая стрижка у Мэйсона ассоциировалась с дизайнерами и архитекторами.

Он поднял ее холодную правую руку и повернул к свету. Никаких травм. Тогда он взялся за левую руку и увидел порез на ладони.

– Тоже защищалась? – спросил он.

– Да, и опять-таки рана согласуется с типом клинка.

Он вспомнил слова Келли.

Их называют «пробойниками» из-за агрессивно загнутого кончика лезвия.

Мэйсон попробовал вообразить сцену: пилот находится в кресле и понимает, что на нее собираются напасть. Она вскидывает левую руку, чтобы защитить лицо, и правую, чтобы заблокировать нападающего. Он снова посмотрел на ее лицо. Бескровная рваная рана на ее щеке снова открылась.

– Это посмертная травма, – сказал Скиннер.

Мэйсон кивнул, испытывая слабое чувство вины. Перевел взгляд на волосы погибшей.

– Натуральная блондинка или седая? – спросил он.

– Ни то, ни другое. Пилот Доу была брюнеткой; это можно видеть по корням волос, – Скиннер указал пальцем. – Но могла пробиваться естественная седина, и, возможно, она красила волосы, чтобы скрыть это.

Мэйсон пожевал щеку изнутри, размышляя об этой ничтожной дани тщеславию. Краска плюс крошечные сережки. Все остальное свидетельствовало о строгой дисциплине и функциональности – от коротко обрезанных ногтей до короткой стрижки и отсутствия других украшений.

– Другие травмы? – спросил он.

– Посмертные сотрясения от ударов, переломы большой и малой берцовой кости.

– Значит, все посмертные травмы были получены, когда мертвое тело рухнуло в водопад вместе с остатками гидроплана?

Скиннер кивнул. Мэйсон внутренне поморщился.

– Стало быть, фактической причиной смерти была…

– Потеря крови, – закончил Скиннер. – Первая рана была не смертельной, но вторая рассекла сонную артерию. Она быстро истекла кровью.

Мэйсон взглянул в темные глаза доктора Скиннера под тяжелыми веками. У врача было узкое лицо, кожа оливкового оттенка и густые черные волосы. Рост шесть футов два дюйма, такой же, как у Мэйсона. Он подумал, что фамилия Скиннер была не слишком удачной для патологоанатома[8].

Он повернулся к телу, лежавшему на столе, и медленно обошел вокруг, продолжая размышлять.

Кто ты?

Ты находилась в воздухе и управляла самолетом, когда на тебя набросился убийца с ножом? Был ли он пассажиром? Почему гидроплан не зарегистрирован? Откуда он взялся? Куда ты летела – в условленное место, чтобы забрать груз? Или ты недавно выгрузила его? Возможно, он пропал в реке.

Мэйсон чувствовал, что недалек от истины. Он был почти благодарен этой неизвестной летчице за то, что она спасла его от ощущения некомпетентности и придала ему энергии, чтобы встать с постели сегодня утром. За то, что теперь ему не придется то и дело возвращаться к мыслям о себе и о своей утрате. Или о призраках прошлого, которые последовали за ним даже сюда.

Он пошел к стойке, где лежал пакет с вещественными доказательствами: нож «Скрэйд», ее серьги, часы и одежда.

Если она включила следящую функцию GPS на своих часах, то техники могли бы добыть информацию о ее передвижении.

Она носила дорожную одежду популярных брендов; вещи выглядели новыми и не содержали прямых указаний на место покупки. Рубашка Simms c высоким воротником и скрытыми пуговицами, водонепроницаемая куртка North Face. Флисовый джемпер с начесом от Patagonia, джинсы Bauer, нижнее белье Jockey, носки от Icebreaker. Рукой в перчатке Мэйсон взял ее турботинок и перевернул его. Он выглядел новеньким, с минимальным износом на мыске. Девятый женский размер, фирма Merrell. Она носила классический комплект одежды для пребывания на природе. Ему казалось, что все вещи были куплены недавно, как бы специально для поездки. Это было ощущение, а не факт, но он привык доверять своим интуитивным реакциям. Они открывали пути для расследования, обеспечивали необходимые вопросы.

Он снова представил пилота Джейн Доу в этой одежде, сидевшую за приборной доской «Хэвиленда». Загадочная женщина с короткими, обесцвеченными, серебристо-белыми волосами. Способная, тренированная, готовая к перелетам в дикой глуши. Он представил себе громкий звук работающего двигателя. Мобильный телефон в заднем кармане. Что-то здесь было не так.

Задний карман тесно облегающих джинсов – не то место, где женщина обычно держит мобильный телефон. Она сидела на телефоне во время полета. С другой стороны, многие кладут телефон в задний карман, особенно мужчины. Мэйсон представил себе другого человека в кабине самолета, который приближался сзади. Скорее всего, нападавший подходил со стороны прохода между креслами первого и второго пилотов. Мейсон представил, как она поворачивается. Потрясение на ее лице, когда она поняла, что происходит. Она отпустила рычаги управления и вскинула руки, защищаясь. Первый удар ножом: боль, глубокий шок. Паника. Возможно, самолет нырнул вниз. Женщина пыталась отодвинуться и развернуться в тесном кокпите, когда нападавший выдернул нож из раны и нанес более мощный второй удар. Смертельный удар.

Все совершилось почти вплотную. Это было личное дело, грязное и кровавое. В отличие от того, что писали в книгах или показывали по телевизору, убить человека на таком расстоянии было очень трудно, если ты не был обученным убийцей. Для большинства людей это было неестественно. Даже организм восставал против этого. И полицейских тоже не учили убивать. Их учили сдерживать прямую угрозу потенциально смертельной огневой мощью, но они не были тренированными убийцами, как солдаты.

Возможно, это нападение было продиктовано яростью? Какой-то жаркой страстью, преодолевшей голос рассудка? Или нападавший был обученным убийцей, вроде армейского ветерана или спецназовца? Была ли у него отходная стратегия?

Мэйсону не терпелось узнать от специалистов TSB[9], что они могут сказать о механизме крушения самолета.

Он достал нож и внимательно осмотрел оружие. Лезвие казалось тупым, кроме самого кончика. Зарубки по краям, следы окисления. Ножом пользовались в течение долгого времени для выполнения разных задач, но до недавнего времени он лежал без дела, судя по густой патине на клинке из высокоуглеродистой стали.