Туата были, конечно, совершенно нормальными людьми, с полным набором ног, рук и органов чувств. Ну разве что волосами чуть потемнее, чем соседи. Их отряд в четыреста человек стоял прямо напротив брода.

Ирландцы предпочитали носить сразу два копья. Одно для метания, другое для боя накоротке. Вчера, когда упражнялись с оружием, Савинов видел, как ирландцы метали копья сразу с обеих рук. Здорово метали, метко и сильно…

Справа от ирландцев стоял хирд Хагена и сотня родичей Диармайда с ним самим во главе. Пришли все-таки… Левый фланг заняли русы. Дружина Ольбарда сомкнулась монолитной стеной. Первая шеренга – вся с ростовыми вытянутыми щитами. Молча ждали, опираясь на длинные копья, пока подойдет противник. Ставр с пятью десятками лучших стрелков прикрывал левое крыло. Где-то там с ним – Рысенок…

Грозное молчание нависло над полем будущей битвы. Только ворона каркнула, пересекая путь колонне фениев. Те спустились к самой воде и начали выстраиваться для боя. Точнее – как для боя. Сашка знал, что все эти построения – не более чем демонстрация силы. Сражаться будут позже и в другом месте – на равнине перед Бругом. Хотя, на взгляд Савинова, грамотнее было бы встретить ирландцев здесь. Засыпать стрелами, расстроить ряды, а потом перемолоть у брода и скинуть в реку. Заодно бы и численное преимущество фениев компенсировалось. Но что поделать – обычай! Да и сам Финн, иди война по другим правилам, наверняка нашел бы для переправы более удобное место…

А здесь, на берегу, должен произойти ритуальный поединок. Так называемая «битва у брода». Хаген рассказывал, что даже в Скандинавии до сих пор случается, что войска противников не бьются там, где встретились, а их предводители заранее назначают место для битвы. Иногда это поле даже обносят изгородью. И режутся там насмерть. Своеобразный турнир. «Честный бой». Только вместо брода викинги выбирают перекресток дорог или холм. А то и отправляются в лодке на маленький прибрежный островок, заливаемый на время приливом. Впрочем, что такое «хольмганг», Савинов знал не понаслышке. Доводилось участвовать…

Отсюда было хорошо слышно, как шелестит прибрежная трава под ногами фениев. Потом ирландцы грохнули щитами, смыкая ряды, и… Тишина. Войска замерли, словно два воина, меряющиеся взглядами. Ну, кто первый дрогнет? Так стояли долго. Время, казалось, остановилось, лишь плыли в вышине редкие белые облачка. Темные тени от шлемов лежали на лицах воинов. Казалось, и не живые они уже – мертвые! Умерли давно, но прозвучала труба, и встали из могил, чтобы участвовать в битве. Сашка почувствовал, как пальцы с неистовой силой сжимают древко копья. «Мандражируешь? – спросил он себя и усмехнулся. – Ничего, брат, все уже решено. Главное – ввязаться в драку, а там… Там ты знаешь, что делать! А чего не знаешь – почувствуешь!»

И тут проревел рог. Вызов! Из рядов фениев вышел высокий светловолосый воин и стал спускаться к воде. Речные волны достигли его колен, когда он остановился и крикнул:

– Я Гарв, сын Сканлана из Слиав-Куа! Кто выйдет на битву со мной у славного брода, что лежит рядом с Бругом, на бреге прекрасной Бойне?

«Да он поэт, – подумал Савинов, слушая перевод Ратимира, – ишь как излагает!»

– Я выйду биться с тобой, славный Гарв, сын Сканлана из Слиав-Куа! – раздался ответ. – Я, Хаген, сын Стурлауга из Лохланна!

Жребий бросили еще вчера, но Сашка беспокоился за Хагена. Мало ли кого выставят против него ирландцы, а побратим после припадка ульфхеднаровой ярости и не бился еще ни разу. Успел ли он восстановиться?…

Гарв вскинул меч, приветствуя противника, и двинулся через реку. По обычаю нападающий переходит брод, а обороняющийся поджидает его на той стороне.

«И сошлись герои. Вышел славный Гарв из воды и прянул на врага, как орел падает на зайца. Но быстр оказался сын Лохланна. Увернулся он от первого броска Гарва. И сшиблись они у вод прекрасной реки Бойне с громом и лязгом. И треснули их щиты от страшных ударов. Возделись мощные мечи над головами героев. Смело вступили они в битву, и никогда допрежь того, если не считать поединок Кухулина с Фердиадом, не было более славного сражения у брода».

– Я вырву твое сердце! – сказал Гарв и нанес очередной удар.

Хаген молча уклонился. Противник был выше на голову и явно сильнее. Однако Хаген быстр. Щит треснул. Хевдинг бросил его и, улучив мгновение, выхватил второй меч. А ну поглядим! Удары посыпались как град. От щита фения летела щепа. Он отступал, кружил, стараясь поставить Хагена спиной к воде. Видно было, что ему приходилось сражаться с обоерукими. Удары принимает ловко, взгляд внимательный. Только зря языком-то болтает. Хаген плавно двигался, не давая противнику вести свою игру, путая планы, срывая замыслы. Мечи в руках хевдинга пели, жаждая крови. Бросались вперед змеиными жалами, отдергивались, кружили, ища лазейку. Вальх хорошо прикрывал левую, «щитовую», ногу, в которую уже несколько раз целил Хаген. Меч фения то и дело пробовал на прочность защиту противника. Хаген видел все, отклонял вражеский клинок и снова искал лазейки и бреши. Он понимал: это только проба сил. Скоро начнется настоящее…

Началось! Вальх взревел медведем и рванулся вперед, заставляя Хагена отступить. Потом резко остановился и тут же снова прыгнул. И метнул щит! Целил в колени. Хаген отбил бросок стопой, одновременно отскакивая в сторону. Клинок фения пропел, разя там, где врага уже не было. Левый меч Хагена скользнул по шлему противника, правый задел бедро. Но тот крутанулся, взвился вверх – его доспех легче! В левой руке вальха на лету возник нож. Он метнул его, целя в глаза, и тут же, приземляясь, рубанул мечом. Раз! Другой! Хаген отбился на чутье. Дернул головой – нож зацепил щеку. Железо взблеснуло, звон, лязг. Вражеский клинок задел нагрудник. Хаген упал на колено – удар прошел выше, – воздел клинки, атакуя и защищаясь сразу. Оружие жалобно взвизгнуло, но хевдинг уже вскочил на ноги и, развернувшись, ударил вальха ногой в живот. Того отшвырнуло назад, согнуло пополам. Но враг был хорош! Мягко упал, перекатился и, будто земля его подбросила вверх, высоко прыгнул, метнув второй нож!

И когда достал?!

Хаген отбил смертоносный металл, и они снова закружили…

Воины следили за битвой, затаив дыхание. Мастерство бойцов было невероятным! Сашка, до боли сжав зубы, смотрел, как пляшет и вращается железный водоворот. Исходит искрами, блещет холодным пламенем. Вот ирландец упал, покатился, прыгнул. Да как он так скачет в тяжелой кольчуге?! Хаген отбил бросок, но фений все же выиграл время, выдернул из-за пояса топор. Теперь их двое, обоеруких. Они закружили, обмениваясь ударами. Сталь плясала и звенела. Ноги в мягких сапогах топтали траву. Хаген! Хаген, давай!!!

Фений достал топор. Теперь сложнее! Он старался подцепить ногу Хагена изгибом лезвия, делал обманные движения. Хевдинг чувствовал, как враг наращивает быстроту ударов, надеясь, что противник в тяжелых доспехах устанет и замедлит движения. Вр-решь! Они бились неистово, и Хаген почуял, как начинает плыть и дрожать воздух. Краски поблекли. Все сделалось серым. Волк подступал, спеша на помощь хозяину. Нет, не сейчас! Рано! Хевдинг извернулся, мечи повели его вбок и вперед. Идти за клинком! Топор рухнул сверху. Мимо! Меч фения скользнул у самого лица. Воздух взвизгнул и вдруг стал плотным, как вода. Нет никого, кто лучше норманнов умеет плавать!