Закричали от ярости зеленые фении из Авуйна, когда услышали, как оскорбляют их короля, и бросились на Диармайда, а Финн опять ослабел от гнева. Но стояли рядом с Диармайдом его верные друзья – Ойсин, сын Финна, Осгар, сын Ойсина, Конан, сын Лиатлуахра, Диоруйнг, сын Довара О’Байсгне, и Голл, сын Морне, и Кайльте, сын Ронана, и Дубтах, сын Лугайда Могучей Руки. Бросились они на фениев из Авуйна и перебили их всех, пройдя сквозь ряды, как кабаны сквозь заросли тростника. Тогда вскричал от гнева могучий Финн и прыгнул на щит Диармайда. Но тот снова тряхнул щитом и отбросил короля. И произнес:

– Стар ты стал, Финн, для игры мечей!

И сшиблись они и стали осыпать друг друга могучими ударами, а войско расступилось, чтобы не мешать вождям решить их спор. Сед был король Финн, но сильна была рука его…»

Рысенок вырвал топор из груди упавшего врага. Над головой лязгнуло: Потеха принял мечом удар, предназначенный для Рысенка. Тот быстро повернулся, ударил обушком в колено нападавшего. Фений пошатнулся, и рогатина Позвизда довершила дело. Стрелки растратили стрелы, но все они были хорошими воинами и умели драться врукопашную не хуже своих врагов. Прикрывали друг друга от ударов, по трое-четверо нападали на одного врага, втроем же, вчетвером и защищались, ловко меняясь. И хоть было стрелков поначалу меньше, чем вражеских воинов, а стало уж вровень. Ибо они были из лучших в дружине Ольбарда Синеуса.

Так сражались они с врагами, и Рысенок среди прочих. Парень был ловок и быстр, а его друзья, как более опытные в открытом бою, прикрывали весина от ударов врага. И таково оказалось воинское умение стрелков, что разбили они нападавших, хоть и было тех вдвое больше. Но осталось стрелков всего три десятка и еще пятеро раненых. А враги погибли все… И Рысенок смог оглядеться. И увидел, как навалилось множество врагов на сотню Олексы, оттесненную к берегу. Как закрылись русы щитами, а фении атаковали их неистово, и казалось – вот-вот сломят и утопят в воде. Но раздался крик, и вспух вдруг на месте боя вал из человеческих тел. Прянули русы с колен, подпирая один другого, ударили слитно, всем весом. Расшвыряли щитами ряды нападавших, рубя их направо и налево, опрокидывая и топча. Пробили сжимавшееся кольцо и грянули сбоку на тех врагов, что наседали на дружину князя. А дружина вмиг остановила отход. Копья вдруг разом выплеснулись из ее рядов на всю длину. Фении отшатнулись назад, а русам только того и надо.

«Стена!!!» – пронеслось над полем. И уже затупились клинья, расплавленным железом сливаясь в единую стену, и прянули вниз по склону на врагов. А Ставр уже кричал:

– Собирайте стрелы! – и Рысенок помчался вместе со всеми наполнять пустой тул, выдирая наконечники из мертвецов.

И урмане, завязшие было в толпе врагов, вдруг с ревом качнулись назад, как топор, выдирающийся из крепкого полена. Острие их строя оказалось с другой стороны, словно хирд провернулся внутри самого себя. И вот уже урмане освободились и пошли поперек поля, нацеливаясь на левое крыло врага, отражая попутно наседающих сзади фениев. Колдуны Туата тоже увидели это и так завыли, что у Рысенка волосы встали дыбом под шлемом. Теперь он понял, почему другие ирландцы считают Туата родней злых духов. И дрогнули фении, пораженные этим криком. Стали отступать повсюду к холму, что лежал против Бруга, а русы с урманами били их с боков. И побежали ирландцы…

Пружина разжалась! Слитный удар щитов расшвырял атакующих, как кегли. Сашкина сотня с ревом и топотом рванулась вперед, рубя опешивших фениев, наседая, не давая прийти в себя. Сначала Савинов хотел просто прорваться к своим, но когда враги, отступая под напором русов, подались назад, он увидел… Это был шанс, какой случается только раз! Ирландцы оттеснили остальных варягов вверх по склону холма. Те медленно отступали, и Сашкина сотня оказалась позади правого фланга фениев. И спины врагов были открыты!

– Правое плечо вперед! – Сотня с лязгом развернулась. – Прямо! Бегом! – Маленький отряд все быстрее и быстрее покатился по полю.

Часть фениев пыталась преследовать его. Поздно! Сапоги гулко бухали в землю. Кольчуга на плечах сделалась вдруг невесомо легкой, щит больше не оттягивал руку… Сто метров они преодолели в два счета.

Многие из врагов даже не успели обернуться, когда удар копий и секир вбил их тела в массу ирландского воинства. Калеча людей, ломая и путая строй противника, варяги вломились в тыл его правого фланга. Волна, порожденная силой удара, промчалась по шеренгам фениев, сбивая их с ног, стесняя движения. Наступление на несколько мгновений остановилось, и Ольбард использовал время передышки, чтобы контратаковать! Дикий вой и рев взвился над полем, когда Туата перешли в атаку следом за русами. Фении дрогнули. Хагенов хирд повторил Сашкин маневр на правом фланге. Савинов со своими людьми все это время снова сражался в окружении. Преследователи, опомнившись, настигли их, насели яростно, не считаясь с потерями… Но спустя несколько долгих минут на помощь к Сашке пробилась сотня Храбра, с головы до ног забрызганная кровью, и фении обратились в бегство.

«…И увидел тут Финн, что побежали фении. Облилось его сердце горячей кровью. Бросился он на Диармайда и нанес ему такой удар, что треснул щит героя. Но тот не растерялся и ударил короля своим копьем Га-Буйде. Оно пробежало насквозь королевский щит, пробило кольчугу и вонзилось в плечо короля фениев. Финн не почувствовал боли, хоть и опасной была рана, а ударил Диармайда по шлему своим могучим мечом. Но выдержал шлем, так как был заговорен от любого оружия. Выхватил тогда Диармайд из ножен Маральтах Мананнан, меч, подаренный ему мудрым Ангусом из Бруга на Бойне, и стали биться Финн с Диармайдом посреди кровавого поля. И никто из них не мог одержать верх. Тогда взял Диармайд в левую руку свое второе копье Га-Дарг и совершил прием под названием „Удар грома“. И пронзило копье левую ногу Финна. И охромел король. Потекла из его раны кровь, но он не прекратил битвы. А фении, отступив на холм, сомкнули свои ряды и собрались с духом, чтобы спасти Финна, сына Кумала, которого окружили враги, потому что достойнее было умереть, чем оставить короля в беде. Но враги преградили им путь, и не смогли фении пробиться на помощь своему королю.

Тогда прекрасный Диармайд, сын О’Дуйвне, отступил на шаг от раненого Финна и сказал такие слова:

– Видишь ли ты, о Финн, сын Кумала, к чему привела твоя глупая ревность? Вот сын твой, Ойсин, стоит против тебя с оружием в руках. И враг он своему отцу. Вот внук твой, семя твое, зеленый росток твоего рода, Осгар, сын Ойсина. И он тоже враг тебе! Вот твои лучшие воины, герои Конан, сын Лиатлуахра, Диоруйнг, сын Довара О’Байсгне, и Голл, сын Морне, и Кайльте, сын Ронана, и Дубтах, сын Лугайда Могучей Руки. И эти – враги тебе. А вот тела твоих верных фениев, которых погубил ты из мелкой ревности. Посмотри вокруг и узри: кругом тебя враги, и все хотят твоей смерти, а фианна не может прийти на помощь. Что станешь делать ты?

– Убью тебя, проклятый предатель! – воскликнул Финн, сын Кумала, и нанес удар.

Но Диармайд легко увернулся и спросил второй раз:

– Что станешь делать ты, о Финн? Ведь ты ранен и не сможешь убить меня. А я мог бы, но нет у меня на сердце злобы к тебе, хоть и причинил ты мне много горя. Когда-то ты был моим другом. Неужели не желаешь ты мира со мной? Не хочу я, чтобы напрасно гибли храбрые зеленые фении. Многие из них мои друзья; я делил с ними хлеб! Если я и дальше буду сражаться с ними, то нарушу один из своих гейсов.[62]