Лили впилась ногтями в руку брата: они попались в ловушку, как крысы!

— Они появились оттуда, — указал слуга. — И направились в сторону спальных вагонов. Они в самом деле бежали, вы правы.

— Очень хорошо. Если они снова будут здесь пробегать, сообщите, пожалуйста, мне. Я в седьмом вагоне.

Лакированные туфли исчезли из поля зрения Сэма, и через две или три секунды скатерть резко поднялась.

— Вылезайте!

Кто-то тянул к ним руку.

— Когда вы не воруете одежду и не прячетесь под столами, вы хоть изредка делаете что-нибудь нормальное?

Униформа, голос… Ну конечно! Официантом в вагоне-ресторане оказался Мэтью, приемный сын тети Люси!

— Мэтью! Это ты!

— Я наблюдал за вами из кухни. Ищете неприятности на свою голову?

— Этот человек — член банды, которая напала на магазин моего дедушки, — объяснил Сэм. — Они не получили там того, на что рассчитывали, и решили броситься за нами!

Мэтью, похоже, не слишком поверил в этот рассказ, но всё-таки сказал:

— М-да… Если этот тип действительно за вами охотится, то я знаю место, где вы будете в безопасности.

Тут дама за одним из дальних столиков не выдержала:

— Будьте добры!

— Одну секунду, мэм… Давайте скорее, а то начальник меня прикончит.

Мэтью торопливо провел их в другой конец вагона, где стоял шкаф со скатертями и салфетками.

— За белье и скатерти отвечаю я, так что сюда больше никто не придет. Правда, тесновато, но… Держите, вот ключ. Если станет жарко, откроете окно!

Он закрыл за собой дверь и несколько часов не возвращался. Лили и Сэм тем временем устроили себе уютное гнездышко на мешках с бельем и продолжили пикник. Еще они обсудили многочисленные теории о том, что нужно человеку в котелке, но ни одна не показалась им достаточно убедительной. Кто он такой? Действительно ли связан с мафией? А может, это сообщник Татуированного? Или даже он сам, собственной персоной?

Наконец, когда день стал клониться к вечеру, в дверь тихо постучали.

— Откройте, это я…

Мэтью протиснулся внутрь со стопкой грязных скатертей.

— Этот ваш тип такой настырный, не отстает! Уже несколько раз приходил и теперь хочет проверить все туалеты! К тому же он, похоже, рассердился…

— Может, предупредить контролера? — предложила Лили.

— Мэйсона? Да он первый трус! На его помощь можете не рассчитывать! Вы едете до Торонто?

Сэмюел кивнул.

— Я вас выпущу прямо на пути, никто не заметит, как вы вышли из поезда.

— Тетя Люси не зря вами гордится! — воскликнула Лили. — Вы очень на нее похожи!

— О, не обманывайтесь, моя дорогая мисс! Я помогаю вам исключительно из любви к политике! Не знаю, кто вас проинформировал, но демократы и в самом деле выбрали Рузвельта и Гарнера! Точь-в-точь как вы предсказывали! И я заработал на этом тысячу долларов! Так что, если у вас есть еще какие-нибудь догадки вроде этой…

— Это просто удачное совпадение. Я всего лишь прочитала статью в газете…

— Тогда скажите, в какой газете, — и я на нее подпишусь!

Глядя на растерянные лица детей, Мэтью расхохотался:

— Ну и странные же вы типы! Но мне это нравится! Передайте-ка мне вон тот мешок, надо отнести чистые простыни в спальные вагоны. Когда прибудем, не высовывайтесь, пока я за вами не приду.

Мэтью сдержал обещание. Когда поезд прибыл на вокзал Торонто, он высадил их прямо на рельсы — так, чтобы другие пассажиры ничего не заметили. На улице было уже темно, и Мэтью объяснил им, как пробраться в ремонтный цех, чтобы там переночевать. Еще он дал им скатерть, чтобы было чем укрыться, а потом вернулся к работе: пора было встречать пассажиров, которые пускались в путешествие в обратном направлении.

В пять часов утра, внимательно оглядываясь по сторонам, Сэм и Лили сели на первый поезд в направлении Сент-Мэри. Человек в котелке больше не появлялся…

Впервые с тех пор, как он начал «путешествовать», Сэм задумался о том, что такое течение времени. Одно дело — ненадолго оказаться в таком месте и эпохе, о которых ты совершенно ничего не знал. И совсем другое — вернуться в знакомое место, но с временным интервалом в сотню лет. Вот тут-то их ждало настоящее потрясение… Они с Лили вышли с вокзала, и, если бы не надпись «Сент-Мэри» большими буквами на деревянной вывеске, они бы всерьез засомневались в том, что приехали куда нужно. Что произошло с их городом? Что за капризная волшебница превратила взмахом волшебной палочки городской пейзаж из камня и стекла в эту… в этот…

— А где же мэрия? — изумилась Лили. — Им что, не нужна мэрия? А городской сад?

Сент-Мэри был теперь не городом, а, скорее, большой деревней… Размеры улиц и домов, также как и их количество, съежились подобно шагреневой коже.[26] По главной улице ехали три несчастные машины — угловатые, с запасным колесом, прикрепленным сзади, и гудком-клаксоном. Вместо современных зданий здесь стояли двухэтажные дома с магазинами на первом этаже. А на тротуаре (хотя трудно было назвать этим словом обыкновенную земляную насыпь) расположились со своими тачками уличные торговцы овощами и зеленью. Что же до городского освещения, то в наличии имелось всего два газовых фонаря — убогие кривоватые палки, не имевшие ничего общего с мощными лампами, которыми освещают улицы в двадцать первом веке.

— Смотри, на месте проката DVD — галантерея!

— А там, где каток, загон для коров!

— А вон там должен быть отель, а сейчас — общественные писсуары!

Список можно было продолжать бесконечно… Впрочем, хотя Сент-Мэри и выглядел глухой деревней (даже люди здесь одевались проще, чем в Чикаго), атмосфера совсем не казалась мрачной. Жители громко разговаривали, окликали друг друга с разных концов улицы, причём некоторые пребывали в заметном подпитии.

— В одиннадцать утра, заметь! — возмутилась Лили.

Причину всеобщего возбуждения они обнаружили там, где со временем выстроят самый большой торговый центр округа. Пока же здесь был грязный луг, на котором шумная толпа наблюдала за конкурсом пахарей: две запряженные лошади двигались по лугу, таща за собой устройства в форме когтистой лапы, которые оставляли в почве глубокие борозды. Болельщики обеих команд от души посмеивались друг над другом:

— Ясно ведь, что земли Монтаны дают в два раза меньше, чем наши!