рулет? Мама привезла мне много повидла, объедимся!

Я не отвечаю, желая, чтобы Марина ушла и одновременно осталась.

– Если ты решила просидеть такое чудесное воскресенье тут, то давай хотя бы поучим билеты к госэкзамену?

Не отвечаю.– Ах, да. Ты же и так все прекрасно знаешь… Отличница наша. И кто же смог тебе так насолить? Опять приставали на работе?

– Оставь же меня в покое! – хрипло прошу и утыкаюсь в подушку.

– Знаешь, в чем твоя проблема? Ты не пускаешь никого в свою жизнь, поэтому так одинока!

– Неправда! – возражаю я.

– Нет, правда! Назови мне хоть одного своего друга помимо Светы?

Я открываю рот для ответа, но назвать абсолютно некого. Неужели Марина права? Всех своих знакомых я держу на расстоянии, поэтому не имею друзей.

– И Светы больше нет, – шепчу, чувствуя, как слезы вновь наступают.

– Так вы поругались? Она звонила тебе вчера весь день, но ты не брала трубку! Давай сейчас ей позвоним, и вы все друг другу объясните.

– Этого не объяснить… Я предательница!

Комок подкатывает к горлу, и слеза стекает по переносице на подушку.

– Ну-ну, хватит уже плакать! Ты посмотри, вся подушка чёрная! Давай умоемся, позавтракаем и погуляем.

– Я хочу провалиться в ад!

– Да что ты такое говоришь! – Марина ужасается. – Все, я сейчас же позвоню Свете и попрошу её приехать!

– Нет!

Выхватываю из её рук свой сотовый. На исцарапанном маленьком желтом дисплее горят четыре пропущенных вызова от Светы. Она ждёт объяснений. Но как можно такое объяснить? «Прости, подруга, я так хотела твоего парня, что позволила ему завалить меня на заднем сидении машины!» Как я могла позволить такое? Почему не двинула Дмитрию по лицу, когда была в состоянии это сделать? С каким удовольствием я сделала бы это сейчас! Как только такая мысль мелькает в голове, я с ужасом понимаю, что не могу даже посмотреть ему в глаза, не то что ударить.

Дмитрий далеко не дурак. Он прекрасно понимал положение вещей, видел, что я питаю к нему симпатию… И без каких-либо сомнений воспользовался моей к нему слабостью. Что ж, в соблазнении девушек он с легкостью берёт гран-при, особенно если дело касается таких глупых девчонок, как я, – шарахающихся от мужчин истеричек! С моим-то опытом, я удивлена, что потеряла голову именно от жгучего желания, а не от страха. Уж не написать ли ему благодарственное письмо, с текстом вроде: «Спасибо, Дима, пусть ты лишил меня подруги, но открыл во мне женщину! Оказывается, я всё-таки способна хотеть подобных тебе козлов!» Господи, и почему я только села к нему в машину?

Ещё одна слеза скатывается вниз…

– Рассказывай!

Марина скрещивает руки на груди с воинственным видом.

– В среду меня отчислят! – произношу я сквозь рыдания.

– Что? – восклицает она. – Почему?

– Потому что в пятницу меня уволили с работы! Полностью лишив зарплаты за причинённый ущерб!

– И ты не сможешь оплатить долг за обучение! – догадывается Марина.

Я горестно киваю. Слезы текут ручьём.

– Там большая сумма? Может, я смогу помочь?

– Не сможешь…

– Но сможет Света, попроси у неё!

– Даже думать об этом не могу после того, что я натворила…

Я не договариваю, захлебываясь слезами. Подушка снова мокнет, и чёрно-серое пятно без устали растет.

– Когда же успела?

– Ты умеешь хранить секреты? – вытирая опухшие глаза, спрашиваю.

– Я могила, дорогая!

– Я влюбилась в её парня…

– Того самого? Который старше вас и не тусовщик?

Я киваю, всхлипывая.

– Не-е-ет! – протягивает Марина. – Ты же всего пару раз его видела! Или я чего-то не знаю?

– Не знаешь… Я целовалась с ним в машине в ночь, когда меня уволили!

Марина ахает и тут же закрывает рот рукой. А я жмурюсь, боясь увидеть гримасу осуждения на её лице. И меня прорывает. Я рассказываю всё: как впервые встретила его четыре года назад в отеле, как хранила в памяти его образ и мечтала когда-нибудь увидеть вновь. Рассказала о встрече в «Айрисе», в кафетерии, о событиях на яхте Николая. Где работала все это время, и что произошло в пятницу.

Марина не перебивает, позволяя пачкать подушку новыми солеными разводами и поглаживая мне волосы.

– Николай предупреждал меня, но я бессильна. Приказываю себе не думать, а закрываю глаза и вижу его. Я впервые сама хотела целовать мужчину, понимаешь? По-настоящему чувственно и страстно! И как мне это забыть? Я готова провалиться под землю, гореть синим пламенем, но даже так воспоминания всего пережитого не оставят меня в покое!

– И теперь ты изводишь себя мыслями, что Света всё знает?

– Уверена – знает! Разве этот самодовольный павлин упустил бы возможность рассказать, как вывел её подружку «на чистую воду»?

Марина вздыхает:

– Я думаю, это не так, дорогая. Дима ничего ей не скажет.

– Почему ты так говоришь? – немного оживаю я.

– Ведь это он поцеловал тебя первый. Какой мужчина будет рассказывать своей девушке такое?

Я впервые позволяю себе представить картину, в которой Дмитрий описывает произошедшее между нами в машине. У меня не получается это сделать, не обидев Свету.

– Так зачем же он поцеловал меня? – спрашиваю я, хмурясь.

– А ты сама не догадываешься?

– Я ему нравлюсь? – предполагаю я.

Марина смеётся:

– Катюша, ты красавица, и даже мне нравишься! Но, думаю, не из-за этого.

– Хватит уже надо мной издеваться, и скажи, что думаешь!

– Без обид, подруга, но на его месте я бы тебе голову оторвала, а не стала целовать.

– Что?

– Как ты могла так оскорблять его? Он столько раз помогал тебе, что я и со счёту сбилась, пока слушала. А ты наговорила ему кучу гадостей всего из-за одного поступка, когда он сделал не так, как тебе нужно, а как посчитал правильным? Кто вообще говорит мужчине, что с ним спят только ради денег? Это же… как красная тряпка для быка! Он разозлился и поставил тебя на место! Пусть и таким неординарным способом. Уж прости, но судя по твоей реакции, этот парень вполне может переспать с девушкой, не демонстрируя толстого кошелька. В отличие от того, второго – Николая, кажется. Ты ведь и сама все поняла, когда убежала от него на яхте?

– Поняла, – бурчу я. – Постой! Ты защищаешь Дмитрия?

– Просто стараюсь проанализировать ситуацию как сторонний слушатель. Ты перегнула палку и нажила себе неприятеля. Хотя, на мой взгляд, вы неплохо ладили.

– Из-за него меня из института отчислят!

– Так это Жора лишил тебя зарплаты, об этом же Дима его не просил, – осторожно замечает Марина.

Я закрываю лицо руками и вздыхаю. После высказывания соседки на душе становится ещё хуже. Злость