— Мы это выясним.

Но поскольку он собирался выпроводить мистера Потсботтома из дома, его сумасбродное поведение теперь волновало его меньше, чем фраза «мы с Мирабель гуляли почти весь день».

— Где гуляли вы с Мирабель?

— О, мы ходили на разведку. — Она выпрямилась на стуле и заправила прядь белокурых волос за ухо, в ее глазах внезапно вспыхнуло возбуждение. — Вы знали, что к востоку от поместья находится обрыв? Там скалистая гряда, которая выдается в воду и…

— Кто вам это рассказал?

— Никто, мы с Мирабель обнаружили этот обрыв. Мы ходили на прогулку.

— На прогулку, — повторил он, растягивая последнее слово.

— Да.

— И прошли более двух миль вдоль берега?

— О! — Она обмякла на стуле. — Так вы знаете.

— Да. Чего я не знаю, так это того, что вы там делали.

И какого черта Уит это допустил.

— Я же сказала, мы с Мирабель…

— Пошли на прогулку, да.

— Вообще-то, это было больше похоже на поход, правда. Некоторое время мы шли вдоль обрыва, а не по пляжу. — Она улыбнулась ему и пожала плечами. — Думаю, так было безопаснее при данных обстоятельствах. Но мы обнаружили небольшой пляж между двумя скалистыми выступами и тропинку, вырубленную в…

— Скажите мне, что у вас хватило ума не пойти по этой тропинке.

Она удивленно моргнула при его суровом тоне:

— У меня хватило ума не пойти по этой тропинке.

Он открыл рот и тут же закрыл его.

— Вы просто повторяете мои слова, потому что я попросил вас это сделать, или у вас действительно…

— У меня хватило ума не пойти по этой тропинке, — снова повторила она, не скрывая раздражения.

«Хорошо». Раздражение было не самым сильным чувством, которое он испытывал. Желудок скрутило в болезненный узел страха, и еще один, более крепкий узел сдавливал ему грудь. С Кейт могло что-нибудь случиться. На нее могли напасть, ее могли похитить, она могла сорваться с обрыва. На самом деле вариантов было много, причем ужасающих. Не привыкший испытывать страх за другого человека, он ощущал растерянность из-за этого и нашел убежище в холодном гневе:

— Но, видимо, его не хватило на то, чтобы вообще не уходить далеко по побережью.

Она вскинула подбородок:

— Нет ничего страшного в том, что я пошла…

— Что, если бы кто-то увидел вас?

— Он всего лишь увидел бы, как две леди прогуливаются вдоль берега, — возразила она. — Вряд ли такое уж необычное зрелище.

— Если бы это действительно была прогулка, то да. Но пройти две мили вверх, до пляжа Контрабандистов…

— Он действительно так называется? — Она фыркнула. — Могли бы придумать более осмотрительное или, по крайней мере, более оригинальное название.

— Так же назывался… — С его губ чуть не слетело проклятие. Поразительно, как быстро она сменила тему! — Неважно. Безрассудно с вашей стороны ходить по побережью в поисках контрабандистов. До конца приема вы будете находиться у меня на глазах каждую минуту, которую проведете вне вашей комнаты. Понятно?

У Кейт отвисла челюсть:

— Это абсурдно! — воскликнула она.

Возможно, это действительно так, но он был не в настроении спорить с ней. Не сейчас, когда его желудок скрутило в комок.

— Это приказ, — твердо произнес он.

Кейт не могла поверить в то, что он сказал это. Каждую минуту каждого дня? Этот мужчина сошел с ума? Приказ был не только абсурдным. Его было невозможно выполнить. Что ей делать, когда надо будет выйти из своей комнаты? Послать за ним служанку? Что ей делать после обеда, когда леди пойдут в гостиную, а джентльмены будут пить бренди? Что ей делать, если Лиззи или Мирабель захотят поговорить с ней наедине, когда она будет вне своей комнаты?

— Вы не можете приказывать мне находиться у вас на глазах каждую минуту. Что…

— Я могу, и я это сделал.

— Но это нелепо! — возразила она, нервно посмеиваясь. — Это более чем нелепо. Я не могу…

— Вы можете и вы будете, или я сообщу вашему брату, для чего я здесь.

— Что?

Она могла бы придумать что-нибудь более умное в качестве ответа, если бы это заявление не поставило ее в тупик. Не может быть, чтобы она правильно его поняла. Конечно, он не угрожал ей.

Хантер откинулся на спинку стула, его лицо приняло суровое выражение.

— Я уверен, ему было бы интересно узнать, что его единственная сестра является на домашний прием в разгар расследования контрабандной операции.

Видимо, он все-таки ей угрожал. Она прищурилась:

— Ни я, ни мой брат не идиоты, мистер Хантер. Уит знает о контрабандной операции. — «Возможно», — добавила она про себя. — И я знаю, что он знает о контрабандной операции. — Опять же, возможно. — Зачем еще ему понадобилось приехать на этот домашний прием…

— Он не знает, что вы знаете и что я рассказал вам то, что вы знаете. — Он поджал губы и проворчал что-то вроде «не могу поверить, что я это сказал», прежде чем продолжить: — Он не знает о вашем участии.

Это было похоже на правду. Если бы Уит знал, что она помогает — пусть даже эта помощь незначительна — Хантеру в расследовании, он тут же отправил бы ее упаковывать вещи, чтобы немедленно возвращаться в Хэлдон.

Она сжала руки, лежавшие на коленях, в кулаки:

— Вы рассекретите свое задание, просто чтобы досадить мне?

— Я ничего не делаю, чтобы досадить вам, Кейт, — сказал он покровительственным тоном. — Мое первоочередное задание — защищать вас. И если для этого будет необходимо сообщить вашему брату о том, что вы и его жена расхаживали по пляжу в поисках контрабандистов…

— Не втягивайте в это Мирабель, — прервала она его. — Она всего лишь пошла со мной на прогулку, потому что я попросила ее об этом. Более того, я не искала контрабандистов. Я просто… смотрела. — Она в отчаянии всплеснула руками. — Ради бога! Это ведь было средь бела дня. Даже я знаю, что контрабандисты не причаливают к берегу средь бела дня. Особенно если в двух милях находится дом лорда Брентворта, полный гостей! Это было бы с их стороны ужасной глупостью, если бы они пошли на такой риск. Не могу поверить, что лорд Мартин, каким бы глупым он ни был, может заплатить за корабль, полный дураков. Самое большее, он….

— Вы тараторите.

—И что из этого? — резко бросила она.

Поднятая бровь — такова была его реакция на ее резкий тон. Кейт удивилась, что движение одной брови может сказать так много, а потом удивилась, что сказанное таким образом может быть настолько раздражающим.

Она не хотела показаться истеричным ребенком. Она не привыкла закатывать истерики. Однако она позволит себе как следует разгневаться, если он будет продолжать давать ей неразумные приказы и смотреть на нее, раздражающе подняв бровь.