В отеле издавна расположены первоклассные рестораны с французской, японской и китайской кухней. Среди них всемирно известный французский ресторан Les Saisons, который существовал и в июле 1920 года.

* * *

— Извините, моя фамилия Алтунин, не вы ли договорились со мной о сегодняшней встрече? — обратился поручик к японцу, обеими руками сжимавшему, как было условлено в ходе их предварительного телефонного разговора, газету «Асахи симбун».

— Да, это я, Тосихару Микамэ, — представился незнакомец. — Меня попросил встретиться с вами наш общий знакомый Томба-сан.

— Может, пройдём в ресторан, здесь, в отеле, есть прекрасное заведение французской кухни, поужинаем вместе? — предложил Алтунин. — А то стоять у железнодорожной станции «Хибия» вечером не очень удобно.

— Хорошо, я согласен.

Расположившись в ресторане и оформив заказ, поручик более внимательно рассмотрел японца. На вид ему лет сорок, подтянут, выше среднего для азиатов роста, лицо открытое, довольно симпатичное.

— Вы, наверное, удивились, Алтунин-сан, что я согласился переговорить с вами. Но Томба-сан мой земляк и для меня сэнсэй, — первым начал разговор Микамэ. — Не знаю, что конкретно вас интересует, но он сказал, вы русский журналист. И пытаетесь собрать сведения об обстоятельствах прибытия генерала Розанова в Японию. В этом вопросе я вряд ли могу быть полезен вам. Знаю не больше, чем изложено в статье «Асахи симбун».

— Не совсем так, — уточнил офицер, — я не журналист, в большей мере, наверное, финансист. Меня интересует не сам Розанов, а сведения о том, что вместе с ним в Японию прибыло большое количество золотовалютных активов Российской империи. Как пишет ваша пресса, они размещены генералом в японских банках. Как финансиста меня беспокоит судьба этих средств. Помогите мне, если сочтёте возможным, разобраться в данном вопросе…

Хотя представиться журналистом было бы более удобно, но Алтунин осознанно не стал подтверждать инициативно предложенную Томба-сан версию. Опасался, что новый знакомый может предположить, что русский использует его информацию в своих газетных публикациях. Раскрыв тем самым его как источник.

Во всяком случае, решил Алтунин, я буду сдержан и осторожен в ходе предстоящего разговора…

— Тогда мы с вами, в некотором смысле, коллеги. Я по профессии интендант и также имею отношение к финансам. Для финансиста учёт всех поступлений и расходов — первейшая служебная обязанность, — неожиданно откровенно разъяснил японец и добавил: — В вопросах, касающихся денег, я люблю точность и определённость. В целом действительно странно, если, конечно, газеты не лгут, что русский генерал распоряжается активами государства. Тем более открывает на эти средства личный банковский счёт. Может, он имел на подобный случай указание своего руководства? — поинтересовался собеседник.

Алтунин, после некоторой паузы, как бы размышляя, ответил:

— Всех обстоятельств этого события я не знаю. Но в России после его бегства на ваши острова возбуждено уголовное дело по факту хищения генералом золота из государственного банка.

Мои друзья переслали мне из Владивостока копию постановления по уголовному производству. В нём содержится требование предать Розанова суду. Оно у меня с собой, но текст на русском языке. Если желаете, я его переведу?

Новый знакомец некоторое время подержал постановление в своих руках, затем вернул его поручику, сказав:

— Нет, не надо. Я вам верю.

Тут же собеседник объяснил свою сдержанную реакцию:

— Вы знаете, я не удивлён. Все высокие начальники по какой-то необъяснимой причине склонны самовольно распоряжаться государственными средствами. Хотя хорошо знают, что есть соответствующие инструкции и правила. Наши военачальники также большие любители покопаться в казне и взять себе то, что плохо лежит. Однако вам, как мне кажется, надо действовать в этом вопросе крайне осмотрительно…

Микамэ призадумался, как бы решая для себя, стоит ли ему быть столь откровенным в разговоре с этим русским, хотя тот и произвёл на него в целом благоприятное впечатление. Кроме того, размышлял Микамэ, Томба-сэнсэй просил помочь ему, а в Японии не принято отказывать учителю и земляку в просьбах. В итоге он утвердительно произнёс:

— Наверное, я смогу вам помочь. Но и вы, в свою очередь, обещайте мне сохранить в тайне наш разговор и нигде не упоминать моего имени.

Кроме того, рассчитываю путём знакомства с вами решить и свои, примерно аналогичные, служебно-финансовые проблемы. То ли с вашей поддержкой, то ли советом, — несколько загадочно, и уже почти шёпотом, заявил японец.

После слов благодарности и соответствующих заверений поручика он дополнительно пояснил:

— Я служу в секретариате военного ведомства и по роду службы имею отношение к его кассовым операциям. В последнее время мне пришлось заниматься так называемым Секретным фондом, созданным нашими генералами. Они сформировали его по результатам пребывания у вас на Дальнем Востоке.

Источники финансовых поступлений в этот фонд мне неизвестны. Но само его наличие является нарушением наших законов и воинским преступлением…

Микамэ, также внимательно наблюдая за реакцией на его слова Алтунина, далее отметил:

— Когда Томба-сан объяснил суть вашей просьбы, я подумал, что вы должны быть заинтересованы в прояснении источников пополнения этого фонда. Сейчас я утвердился в своих предположениях и в том, что дело генерала Розанова может иметь непосредственное отношение к нему. Тогда познать истину — это и моя обязанность.

Поручик ещё не успел осмыслить сказанное японцем, как тот продолжил:

— Прошу понять меня правильно, Алтунин-сан, — не дожидаясь реакции собеседника, взволнованно произнёс Микамэ, — я не желаю стать участником преступных махинаций моих начальников! Тем более что когда я высказал им свои сомнения в юридической правомерности Секретного фонда, они отстранили меня от кассовых операций по нему. Даже обвинили в том, что якобы я незаконно использовал государственные ценные бумаги, которые составляют основу этого фонда. Теперь мне, наверное, грозит увольнение со службы и, может быть, даже судебное преследование…

Сочувственно посмотрев на военного финансиста, Алтунин, искренне удивлённый новым поворотом беседы, всё же попросил разъяснить:

— Я впервые слышу о Секретном фонде. Но в таком случае, если фонд пополнился за счёт русского золота, мы с вами действительно должны объединить наши усилия. И вывести махинаторов на чистую воду. Хотя также думаю, это дело непростое. В нём, как я понял, могут быть замешены очень высокопоставленные лица. Не затруднит ли вас пояснить, на чьи имена конкретно оформлены банковские депозитные счета этого фонда, нет ли среди них Розанова?

— Фамилии Розанова нет. И не могло быть. Он иностранец. Счета открыты на генерала Гиити Танаку, его заместителя генерала Яманаси, старшего адъютанта военного министра Мацуги и на начальника управления военной подготовки Сугано.