Там он снял пиджак, расстегнул рубашку и бросил их на потрепанный, грязный диван. Джеймс подул на пульт, подняв целое облако пыли. Пока оно парило в воздухе вокруг, Джеймс размышлял о том, что ему лучше всего сделать. Консольные терминалы, вроде этого, дают пользователю возможности создать мощные новые инструменты. Чтобы покончить с культом Вирджинии, ему нужно оружие, которое может уничтожить ее с первой попытки.

Одним выстрелом.

Если бы кто-то пристально на него посмотрел, то подумал бы, что Джеймс сидит с закрытыми глазами, а его руки словно печатают на воображаемой клавиатуре. В пользовательском интерфейсе он получил доступ к арсеналу Системы и личным файлам оружия. Во-первых, он зашел в свои закладки конструкций и получил доступ к чертежам надежного пистолета. Пара быстрых щелчков – и пистолет с кобурой материализовались рядом с ним. В списке последних сохранений он нашел ножи Матильды, ее смертоносное оружие, которое ее вынудили сдать перед посадкой в самолет в Вавилоне. Джеймс улыбнулся: после встречи с Донованом, когда ей сообщили, что она не может взять их с собой в Небыляндию, Молчун сохранил их в свой собственный арсенал. Он выбрал все ножи до единого и сразу же перекинул их в рюкзак.

С основным набором вроде бы закончил. Дальше Джеймс задумался, что нового ему теперь придумать. Какое оружие подойдет для данной работы? Он перебрал варианты.

Слишком тяжелое. Тут не хватит мощности. Неточное. Он оценивает и отклоняет со скоростью света самые различные показатели оружия: точность, вес, скорость, типы боеприпасов, диапазон ватт, сила сопротивления, емкость магазина и множество других…

И с ухмылкой останавливается на одной модели.

Почти полутораметровый монстр. Хорошее начало, но кое-что все же нужно поменять.

План простой. Вирджиния, как обычно, будет претенциозно вещать со своего подиума на собрании своих подданных. Она обратится к ним до наступления ночи и будет купаться в их любви, поглощая эмоции. В свою очередь, Вирджиния избавит своих последователей от нежелательных воспоминаний, забот и боли прошлого. Задолго до начала выступления Джеймс займет позицию в выгодной точке. Ему нужно будет найти здание с видом на площадь Изумления. В подходящий момент он всадит пулю ей в голову и в последующей неразберихе заберет ключ.

Он расширил емкость магазинов до семи патронов – 408 вместо 375. Что до прицела, его выбор пал на настоящий шедевр – Valdala 12–52x56–40 мм Terminator. Он сделал перерыв, изучая свой усовершенствованный баллистический компьютер. Обычно он обходился без дополнительных примочек, но на случай, если Система вдруг выдаст ненастную погоду, добавил карманную метеостанцию Kestrel‑4000.

На случай, если кто-то попытается ему помешать, Матильда будет держать оборону его позиции.

Создание оружия в Системе скорее можно назвать искусством, чем наукой. Джеймс применяет новые модификации, и форма оружия меняется согласно его мыслям. По окончании работы оружие все еще тяжеловато, поэтому он применил пару кодировок, влияющих на физические показатели, и снизил вес винтовки почти до семи килограммов, не потеряв при этом ни одного из своих модов. Проверил все на баллистическом калькуляторе. Пара строк кода – и патроны теперь не отследить стандартными системами обнаружения, что позволит ему обрушить невидимую смерть на свои цели.

Готовый результат – изысканное и смертоносное оружие, созданное для определенной цели, построенное им с нуля, теперь будет храниться в его арсенале. Остался последний шаг – дать новому оружию название для хранения и подачи. Слово сразу же приходит ему на ум.

«Возрождение».

Он нажал на метку, выбрал класс оружия – и на свет появился новый уникальный предмет. Он скомпоновался и подключился ко всем элементам архитектуры, приобретя свой личный индекс и подпись. Буквенно-цифровые знаки и свойства сплавились воедино волей измученного и удовлетворенного человека за верстаком.

Когда свет прекратил мигать, Джеймс поднял «Возрождение» и с чувством прицелился.

– Ладно, лапочка, ты уж не подведи.

Щелчок «Возрождения» словно возвестил, что готов ко всему.

Матильда сидела на скамейке в парке и не могла избавиться от ощущения, что скоро пойдет дождь. В воздухе повисло темное холодное облако, и она чувствовала, как ее настроение портится вместе с погодой. За обедом ей очень понравилось разговаривать с Джеймсом. Конечно, в основном беседу вел он, но Матильда была счастлива получить от него не просто несколько обычных слов.

Почему он решил поднять тот вопрос – другое дело.

Матильда раздраженно вскочила со скамейки. Погода становилась все хуже, и она бы не отказалась от чашки горячего чая. Найти кофейню не заняло много времени.

Заказав мятный чай у двенадцатилетней баристы, Матильда почувствовала, как поднимается ее настроение. Жар от чашки согревает ей руки, а первый глоток бодрит тело. Она вернулась к скамейке и посмотрела на детей, играющих в парке. Они веселились на качелях, а рядом с ними висели на турниках радостные, гиперактивные муравьи. Счастливая улыбка Матильды медленно сменилась хмурым выражением.

Интересно, каким ребенком она была в реальном мире? Кто были ее родители? Любили ли они ее? Ее улыбка похожа на отцовскую или на материнскую?

Погруженная в свои мысли, Матильда даже не заметила, как закапал дождь.

Поставив чашку на скамейку, Ведьма направилась к детской площадке. Она прошла сквозь стайку детей, пробралась под джунглями из тренажерных стоек, мимо горки, усыпанной капельками моросящего дождика. С любопытством наблюдая за ее приближением, несколько детей уступили ей дорогу, и Матильда плюхнулась на резиновые качели. Несколько секунд она раскачивалась на них, все больше ускоряясь под радостный смех. Часть ее чувствовала себя глупо и по-детски, но эйфория взяла верх. На высоте дугообразного движения она проворно и грациозно спрыгнула на землю. Дождь тем временем усилился.

Дети на площадке уже разбежались по укрытиям. Матильда осталась одна и с хихиканьем начала танцевать под каплями дождя, обходя лужи, как маленькая девочка, которую она воображала, но не могла вспомнить. Она резко оборвала свой смех, увидев, что парк вокруг нее совсем опустел.

Подбежав обратно к качелям, Матильда откинулась на спинку сиденья, крепко сжимая скользкие цепи, отчаянно пытаясь вновь прочувствовать то ускользающее веселье. Слезы, стекающие по щекам Матильды, смешались с каплями дождя. На пустой игровой площадке теперь были слышны только ее тихие рыдания и скрип пустых качелей.

Наконец Матильда открыла глаза, но не увидела ни детской площадки, ни самой Небыляндии. Перед ней раскинулось зеленое пастбище. Качели, на которых она сидела, были теперь деревянные, подвешенные на потертых, но крепких веревках к большому дубу. Вместо городских зданий остался лишь один дом в отдалении. Промокшая земля вокруг нее ощетинилась и затанцевала под проливным дождем.

Матильда никак не могла отделаться от ощущения, что уже бывала здесь раньше. Вытирая слезы, она вздрогнула, осознав, что внимательно рассматривает нежные руки одиннадцатилетней девочки. Ее деловой костюм превратился в маленькое зеленое платьице, а на ногах появились красные сандалии. Несмотря на усиливающийся ливень, боль и страх, которые она только что чувствовала, исчезли. Мир вокруг нее больше не казался искусственным или неуместным.