Комиссар удобно устроился за столом и дал волю воображению и памяти. Он пытался со всех сторон рассмотреть тот факт, что в бумажнике Франко Росси в день смерти находился счет с записанным на нем телефонным номером офиса Сандро Каппелли. Каким Росси показался ему, Брунетти, когда приходил по поводу документов на квартиру? Росси серьезно относился к своей работе — это было, пожалуй, самым сильным впечатлением, которое он оставил у Брунетти. Скучноватый, более вдумчивый, чем можно ожидать от такого молодого человека, Росси тем не менее был ему симпатичен.

Брунетти не удалось додуматься до чего-нибудь полезного в расследовании: он слишком плохо представлял, что произошло с Росси на самом деле, но зато он сумел скоротать время в ожидании звонка Гавини.

Брунетти снял трубку, как только телефон зазвонил.

— Синьор комиссар. — Гавини, назвавшись, немедленно перешел к делу. — Я просмотрел оба журнала: с записями адресов и телефонных номеров клиентов и с записями входящих и исходящих звонков. — Брунетти был весь внимание. — Клиент по имени Франко Росси не значится, но Сандро звонил на его номер три раза в течение последнего месяца своей жизни.

— Куда он звонил? Домой или на службу? — спросил Брунетти.

— Это имеет значение?

— Все может иметь значение.

— Он звонил Росси в Кадастровый отдел, — уточнил Гавини.

— Сколько по времени длились звонки?

Перед собеседником Брунетти, видимо, лежал открытый журнал, потому что он ответил без запинки:

— Двенадцать минут, шесть и последний — восемь… А вы не знаете, звонил ли Росси Сандро?

— Я еще не проверял его телефонные разговоры, — признался Брунетти, не чувствуя ни малейшего смущения. — Я получу данные завтра. — Тут комиссар вспомнил, что этот человек адвокат, а не его коллега-полицейский и он не обязан отчитываться перед Гавини или делиться информацией. Вот добывать информацию — это его работа. — Как зовут следователя, который ведет это дело? — спросил Брунетти.

— А почему вы интересуетесь?

— Я хотел бы поговорить с ним, — заявил Брунетти. Последовала долгая пауза. — Вам известно его имя? — настаивал Брунетти.

— Риджетто, Анжело Риджетто, — последовал лаконичный ответ.

Брунетти решил, что на сегодня хватит. Он поблагодарил Гавини, не давая ему обещаний позвонить по поводу телефонных звонков Росси, и положил трубку, озабоченный внезапной холодностью, с которой Гавини произнес имя человека, ответственного за расследование убийства его партнера.

Он сразу же позвонил синьорине Элеттре и попросил ее раздобыть данные обо всех звонках, сделанных с домашнего телефона Росси в течение последних трех месяцев. Когда он поинтересовался, можно ли узнать добавочный номер Росси в Кадастровом отделе и проверить его, она предложила сделать распечатку и этих звонков за последние три месяца.

Пока она еще оставалась на линии, он попросил ее дозвониться до Феррары и как можно скорее соединить его с судебным следователем Анжело Риджетто.

Брунетти положил перед собой листок бумаги, собираясь составить список людей, которые, как он считал, могли бы предоставить ему информацию о венецианских строццини. Сам он ничего не знал о ростовщиках, разве что смутно догадывался, что они существуют, внедрившись в общество так же глубоко, как личинки червей в мертвое тело. Подобно некоторым видам бактерий, им для выживания требовались темнота — мрачные закоулки городской экономики и, само собой, вселяющая страх репутация, которая не давала людям, к ним обратившимся, права на свободу выбора. Они процветали и жирели в атмосфере тайны и подспудной угрозы. Брунетти смотрел перед собой и удивлялся, что перед ним все еще лежит пустой листок: он не смог пока вспомнить ни одного человека, который мог бы помочь пролить свет на темные дела строццини.

Наконец на ум ему пришло одно имя, и он вынул телефонную книгу, чтобы найти номер банка, где работала его знакомая. Когда он просматривал страницы, зазвонил телефон. Он снял трубку.

— Синьор комиссар, — сказала синьорина Элеттра, — у меня на линии судебный следователь Риджетто. Будете говорить?

— Да, пожалуйста, соедините. — Брунетти отложил в сторону ручку и бумагу.

— Риджетто, — раздался низкий голос.

— С вами говорит комиссар Гвидо Брунетти из Венеции. Я хотел бы попросить вас рассказать об убийстве Алессандро Каппелли.

— Почему вы этим интересуетесь? — спросил Риджетто, причем в его вопросе не чувствовалось большого любопытства. Он говорил с акцентом, и Брунетти подумал, что он, должно быть, из Южного Тироля или еще какой-нибудь северной провинции Италии.

— Я расследую одно дело, — объяснил Брунетти, — которое может быть связано с этим убийством, и мне интересно, что вам удалось выяснить.

Риджетто долго собирался с мыслями:

— Я был бы удивлен, если бы со смертью Каппелли была связана еще одна смерть. — Он замолчал, ожидая, что Брунетти начнет расспрашивать, но тот молчал, и судебный следователь объяснил: — Похоже, мы имеем дело с ошибкой, а не с убийством. — Риджетто тут же поправился: — То есть с убийством, конечно, но убить хотели не Каппелли, и мы даже не уверены, что другого человека пытались убить, скорее, просто запугать.

Чувствуя, что сейчас самое время проявить интерес, Брунетти спросил:

— Так что же, по-вашему, произошло?

— Им нужен был его партнер, Гавини, — сказал судебный следователь. — В ходе нашего расследования мы пришли именно к такому выводу.

— Почему? — спросил Брунетти, уже не скрывая своей заинтересованности.

— Мысль о том, что кто-то хочет убить Каппелли, казалась нелепой с самого начала, — заговорил Риджетто. Брунетти понял: он хочет представить дело так, будто не придает ровно никакого значения репутации Каппелли как заклятого врага ростовщиков. — Мы раскопали его прошлое, проверили все его текущие дела и не нашли каких-либо свидетельств отношений Каппелли с людьми, которые могли бы совершить нечто подобное.

Брунетти хмыкнул, словно бы в знак согласия.

— Другое дело, — тут тон Риджетто изменился, — его партнер.

— Гавини, — подсказал Брунетти, хотя в этом не было необходимости.

— Да, Гавини. — Риджетто усмехнулся, что несколько разрядило обстановку. — Всем в городе хорошо известна его репутация дамского угодника. К сожалению, у него есть привычка заводить романы с замужними женщинами.

— О! — произнес Брунетти с понимающим вздохом, желая продемонстрировать необходимую степень мужской солидарности. — Так что вам удалось выяснить? — спросил он с вкрадчивым любопытством.

— Оказалось, что в последние несколько лет у него были отношения с четырьмя различными женщинами, и все они замужем.

— Бедняга! — Брунетти не скрывал своей иронии. — Может быть, ему следовало ограничиться только одной из них?