Анечка почувствовала усиливающуюся тревогу, но объяснить ее себе не смогла. Почти в тот же миг перила ограждения лопнули, со скрипом выпятились за пределы крыши и рухнули вниз.

Сергей еле успел отскочить от края.

– Ни фига себе! – шепнула Анечка, втянув голову в плечи.

Секунда пронзительной тишины замерла в воздухе, и ограждение с лязгом рухнуло. Во дворе кто-то перепуганно завизжал.

– Господи, – прошептала Анечка. – Мы никого не убили?

Кричали что-то про новую машину и проклятых наркоманов на крыше. Дрожа от страха, Анечка ухватилась за надежный с виду кровельный лист и посмотрела во двор. Внизу стоял джип «Шевроле», изуродованный рухнувшим фрагментом решетки, а вокруг него бегала расфуфыренная хозяйка, визжала и грозила кулаком в небо. Из подъезда выскочил толстый мужик и принялся орать не менее истерическим голосом..

– Надо сматываться. – Сергей потянул девушку за руку. – Пойдем. А то вряд ли нам удастся доказать свою непричастность.

– Да уж! – вздохнула Анечка.

Они спустились на пыльный чердак и бегом направились в дальнее крыло дома, перепрыгивая через доски, коробки и пустые ржавые банки из-под масляной краски. Вдруг Анечка остановилась и, взвизгнув, стала отирать с лица что-то невидимое.

– Паутина! – выговорила она наконец.

– Что? – рассмеялся Сергей. – Ты паутины боишься?

Он помог ей снять с лица липкую гадость.

– Терпеть не могу! – по голым рукам Анечки пробежала волна мурашек. – Ее же пауки плетут! Бр-р-р-р! Фу, даже думать не хочется.

– Понятно, – Сергей снова потянул ее за руку. – Арахнофобия. Бежим скорее, а то сейчас тут появится разъяренная парочка с бейсбольными битами. Это будет похуже пауков.

Анечка побежала следом за ним.

– Хуже пауков ничего нет, – буркнула она на бегу. – Даже бейсбольные биты лучше!

Они добежали до конца чердака, и Сергей рванул на себя люк в полу. Внизу звякнуло, что-то упало на бетонный пол, и люк распахнулся.

– Лестницы нет. Как же я слезу-то? – Анечка жалобно посмотрела на Сергея.

– Бывает, – усмехнулся Сергей и солдатиком прыгнул в люк. – Прыгай, я ловлю.

– Высоко! – Анечка неуверенно глянула вниз.

– Это только кажется. Не бойся.

– Я не высоты боюсь, а тебе по голове коленом попасть.

– Забудь. Представь, что прыгаешь с садовой скамейки.

Анечка закрыла глаза и прыгнула. Внутри все замерло на краткий миг полета, и тут же крепкие руки ухватили ее за талию. По коже пробежала теплая волна от короткой близости тел.

– Оп! – выдохнул возле уха Сергей.

Пол упруго ударил в ноги.

– Видишь, ничего страшного. Все, бежать больше не надо, спокойненько спускаемся и идем дальше.

Он внимательно глянул ей в глаза, медля отпустить руки. А она медлила отстраниться.

– С тобой все в порядке? – шепнул Сергей.

– Да, – улыбнулась она. – Только сейчас я почувствовала, как сильно перепугалась.

Они прислушались – на лестнице было тихо. Стараясь не шуметь, пошли вниз.

Подъезд выходил прямо на линию, редкие в этот час машины светили фарами в сумерках белой ночи. Напротив два фонаря подсвечивали пятнами желтого света пластиковую вывеску над магазином: «Окна. Аквариумы. Зеркала».

С проспекта донесся вой милицейской сирены. Анечка вздрогнула, но Сергей крепче сжал ее ладонь.

– Они едут в другую сторону. Ты мне веришь? Обещай ничего не бояться.

– Да, – прошептала Анечка. – У меня в голове все перемешалось. Твои слова, стихи эти странные, да и вообще. День сегодня просто удивительный, волшебный какой-то. И в то же время тревожный. Ветер, солнце безумное, которое будто крадется за горизонтом, город этот, трамваи. И как ты догадался, что я хотела вина?

– Мне самому захотелось, – отшутился он.

– Так не бывает. – Анечка шагнула на бордюр у самой дороги. – Иногда мне кажется, что ты просто читаешь мои мысли. И мне неловко от этого. Потому что я тебя совсем не знаю.

– Нет, читать мысли я не могу. – Сергей догнал ее и двинулся рядом.

Она раскинула руки, стараясь не наступать на стыки бордюрных камней. Получалось плохо – некоторые шаги приходилось делать либо совсем короткими, едва не теряя равновесие, либо неудобно длинными. Сергей подумал и добавил, словно решившись:

– Просто у меня жизнь такая была. Поневоле научился чувствовать то, мимо чего другие проходят не замечая.

– А как ты понял, что ограждение грохнется?

– Сказать честно или чтоб было красиво?

– Лучше честно.

– Тогда не знаю. Просто у меня иногда бывает предчувствие, хорошее или плохое. Я привык ему доверять и еще ни разу не ошибся. Будто кто-то нашептывает мне на ухо. Если бы ты знала, сколько раз мне это спасало жизнь.

– Ага, значит, жизнь у тебя была полна опасностей и приключений? – с улыбкой обернулась к нему Анечка.

– Что-то вроде того. Скучно не было.

– Забавно. Дай-ка я попробую угадать. Ты был ментом.

Сергей улыбнулся и покачал головой.

– А, поняла! Пожарником! Это у тебя профессиональное чутье, знать, когда что-нибудь с крыши грохнется.

– Холодно, – рассмеялся он.

– Не хочешь, не говори. Куда мы теперь? Я не хочу домой. Мне не хочется, чтобы эта ночь кончалась.

– Заметано! – Сергей взял ее за кончики пальцев. – Ты не боишься ходить ночью по кладбищу?

– Не знаю. Ни разу не пробовала. Знаешь, я хотела тебя спросить, раз уж мы все равно гуляем… Ты не мог бы отвести меня в тот парк, где мы встретились? Мне кажется, это где-то рядом.

Она оглянулась, чувствуя непонятное волнение.

Сергей остановился.

– Знаешь, сегодня это могло бы получиться, но это не так просто, как может показаться. Чтобы было понятнее, я расскажу тебе одну историю. Она довольно длинная, но тебе понравится. Я уже говорил, что в моей жизни случались необычные вещи, которые я до сих пор не могу объяснить. Они давали мне опыт, приоткрывали завесу над неведомым. Это началось очень давно, я был тогда совсем маленьким. Представляешь, первым моим воспоминанием оказался праздничный торт, на котором мама сгущенкой вывела цифру «пять». Это как раз и был мой день рождения. А на следующий день маме позвонили, и очень скоро к дому подъехал военный «уазик». Нас повезли на военный аэродром, мы сели в транспортный самолет, долго летели над морем и сели в городе, где жил мой отец.

…Танечка Грибова позвала меня с улицы, и я вышел на балкон. Жарища была, как всегда в апреле, когда ветер дует из пустыни, – открываешь балконную дверь, а из нее пышет, будто из духовки.