Через несколько дней «Крейсерок» устроил гонки еще с одной двухмачтовой шхуной без флага, вооруженной косыми парусами, топселем и бом-кливером. Завидев ее, охранное судно сделало последовательно три выстрела, что по международному своду сигналов означало требование поднять флаг. В ответ шхуна обратилась в бегство, но скорость у «Крейсерка» была выше, и он быстро догнал незнакомцев. Когда по носу иностранной шхуны был пущен снаряд, ей ничего не оставалось, кроме как лечь в дрейф. После этого предупреждения капитан поднял американский флаг и объяснил, что подходил к острову Тюленьему за водой. Призовая команда произвела осмотр трюмов, но ничего там не обнаружила, и американцы были отпущены.

Следующей весной, в конце мая, «Крейсерок» вновь вышел из Владивостока на охранное дежурство. 31-летний лейтенант Дружинин уже был на нем командиром. Подойдя к Тюленьему острову, моряки увидели страшную картину браконьерства. На прибрежных камнях валялось около трехсот тушек котиков, из которых большая часть была не успевшими принести потомство самками. Сарай и баня были доверху завалены протухшими тушами. Чуть в стороне обнаружили и скелеты котиков, убитых в прошлом году, — более четырехсот. Подозрения моряков, что не только вкусная вода манила иностранцев на Тюлений остров, оказались не напрасными.

Командир шхуны сразу же выставил на острове береговой караул: старшего квартирмейстера Василия Корсунцева, матросов Тихона Зеленина, Ивана Крыжева, Дмитрия Судакова. Они должны были все лето провести на Тюленьем. Старшим из них и по возрасту и званию был Василий Николаевич Корсунцев. Грамотный 28-летний моряк имел семью, которая жила в Симбирской губернии. Это был сильный и крепкий человек, отличавшийся добрым нравом. Корсунцев распределил дежурства: двое часовых на мысах постоянно в дневное время наблюдали за морем, пока двое других отдыхали.

Все лето провел «Крейсерок» у острова, но браконьеры почувствовали опасность и не появлялись. Моряки тем временем занимались гидрографическими работами, не теряя надежды отплатить иностранцам за причиненный ущерб. В начале октября на «Крейсерке» заметили первую иностранную шхуну, но она поторопилась уйти. Вскоре появилась еще одна, уже с другой стороны острова. Она была обнаружена Корсунцевым, который тут же подал сигнал «Крейсерку». Двое суток продолжалась погоня, но туман позволил иностранцам скрыться, и «Крейсерок» вернулся ни с чем.

Незваных гостей между тем становилось все больше. Как-то раз рядом с островом встали на якорь две шхуны.

Флагов они, как и следовало ожидать, не несли. Квартирмейстер приказал быстро убрать вельбот и все другие предметы, указывающие на присутствие русских на острове. В окошко избушки Корсунцев увидел, как на шхунах выставлены наблюдатели за берегом, и сделал вывод, что там готовятся высадить к вечеру десант. Были готовы встретить непрошеных гостей и русские матросы.

Быстро стемнело. Лишь негромкий рокот прибоя нарушал тишину. Ждать пришлось недолго. За дверью послышались шаги, голоса, и вот уже первые, вошедшие в избу, стали зажигать спички, пытаясь присмотреться. Корсунцев вышел из-за печи с карабином. «Руки вверх!» — приказал он растерявшимся браконьерам и, видя, что они не понимают русских слов, указал жестом, как им следует себя вести. Руки их были тут же связаны крепкими узлами, и вскоре незваные гости лежали рядком на земляном полу. Осмотрев берег, русские моряки обнаружили в укромном месте на песке следы от трех шлюпок, тут же валялись и палки, которыми американцы забивали котиков. Видимо, почуяв неладное, оставшиеся браконьеры вернулись на шхуны. Пытаясь разглядеть их, Василий Корсунцев зажег красный фальшфейер, осветивший шхуны, которые после этого быстро снялись с якоря, предоставив право своим соотечественникам самим выпутываться из затруднительного положения.

Вскоре подошел конец охранному дежурству 1889 г. Пока на вельботах снимали команду, арестованных браконьеров и конфискованное имущество, к противоположной стороне острова приблизилась еще одна шхуна. «Крейсерок» подоспел туда как раз вовремя: браконьеры уже спустили шлюпки и готовились к забою котиков. Шхуна их покачивалась на рейде, но, увидев «Крейсерок», она на полных парусах бросилась прочь. Только предупредительный выстрел заставил ее лечь в дрейф. Приблизившись, командир «Крейсерка» Дружинин с удивлением увидел уже знакомую шхуну «Роза», на которой в прошлом году слушал клятвенные заверения капитана в том, что на остров Тюлений они попали совершенно случайно. На этот раз доказательства вины американцев были налицо. Капитан «Розы» и пять американцев были взяты под конвой и доставлены на «Крейсерок», а на арестованной «Розе» остались лейтенант А. П. Налимов, мичман Филиппов, четыре русских матроса и восемь американцев.

Вечером, около 20 часов, обе шхуны — сначала русская, затем легшая ей в фарватер американская — снялись в море. Почти до полуночи на «Розе» видели кормовой огонь охранной шхуны и старались не отставать от нее, но вскоре быстро засвежевший зюйд-вест заставил взять на шхуне рифы. Приходилось часто менять курсы, теряя время, и «Крейсерок» растворился в темноте. В течение ночи «Роза» часто ложилась в дрейф. Тогда-то Налимов и заметил, что с компасом творится что-то неладное. Позднее Корсунцев в своих показаниях отметил: «Командир все время сам стоял у компаса, который плохо показывал, верно, американцы его испортили!»

Ветер не утихал. Шли крутой бейд-винт. На руле стоял Павел Савинов, но что пользы от руля, если в темноте не было видно ни зги, а ориентироваться по карте моряки не могли из-за неисправного компаса. В три часа утра шхуна с полного хода села на камни. Неоднократные попытки сняться с помощью всех парусов ничего не дали. Громадные волны захлестывали судно, помогал своей разрушительной силой и ветер. Первую спущенную за борт шлюпку вода захлестнула мгновенно. Вторую спускали уже осторожно, а потому результат получился удачнее. По приказанию Налимова первым в нее спустился матрос Кряжев. Следующий матрос не успел еще подойти к борту, как его оттолкнул американец, бросившийся в шлюпку. Следом за ним бросились и другие обезумевшие от страха иностранцы. Трапезников попытался навести порядок, но вдруг он пошатнулся и схватился за горло: один из американцев нанес ему удар ножом. Позднее Василий Корсунцев написал в объяснительной записке: «Лейтенант Налимов мог сесть первым в шлюпку и тем спастись, но предпочел остаться на шхуне с русскими матросами».

К рассвету корму «Розы» совсем разбило, единственную оставшуюся шлюпку смыло огромной волной. Налимов приказал связать вместе два гика, но когда моряки начали спускаться на этот самодельный плот, очередная волна подняла всех и вернула на палубу. Офицер не удержался: руки его разжались раньше, чем волна донесла его до судна, и он упал за борт. В. Н. Корсунцев вспоминал: «После этого один только раз показалась голова командира над волнами, и он утонул. Мы не могли подать ему никакой помощи, даже не могли бросить конец, спасательных буев на шхуне не было: все было смыто волной».

Около полудня 16 октября шхуна «Роза» была уже почти совсем разбита. Умер Трапезников, и его привязали к плоту, чтобы волны не унесли труп. Вскоре от «Розы» ничего не осталось, и моряки пытались спастись на остатках палубы. Уцепившихся за доски и куски обшивки, их медленно сносило к берегу. В первые минуты они еще видели друг друга, но вскоре волны раскидали их в разные стороны. Среди больших водяных валов они увидели вдалеке «Крейсерок», появившийся неожиданно, словно призрак. Видимо, на шхуне заметили, что «Роза» отстала, и вернулись на поиски, но было уже поздно. Ледяная вода довершила то, что не смогли сделать волны. То у одного, то у другого моряка разжимались заледеневшие руки, и они выпускали спасательные обломки шхуны.