Мы уже говорили о том, что претензии судетских немцев дали толчок подобным же требованиям других национальных меньшинств. Особенно ярко это проявилось у словаков, которые, начиная с 1938 года, стали проявлять повышенную активность и горячо возмущаться распространением чешских идей и обычаев на словацкой территории. Большим преимуществом в их борьбе являлось то, что весь народ, за исключением небольшой группы людей – не католиков, был объединен в одной-единственной партии – словацкой народной партии, возглавлявшейся католическим священником Андреем Глинкой и пользовавшейся широкой поддержкой католической церкви. Среди лидеров народной партии было много священников-католиков. Исключение составил, пожалуй, только Тисо, ставший позднее президентом. Клерикальный уклон в политическом руководстве только усиливал антагонизм между католическим большинством словацкого народа и чехами с их гуситскими традициями и антиклерикальными, свободно думающими слоями общества.

Но если Глинка и другие лидеры народной партии ставили своей целью получение широкой автономии в рамках чехословацкого государства, то некоторые радикальные элементы во главе с профессором Войтехом Тукой стремились к созданию независимого суверенного словацкого государства. Тука, получивший в свое время за эти взгляды десять лет тюремного заключения, стал после своего освобождения заклятым врагом Чехословацкой Республики.

В начале 1938 года началось тесное сотрудничество между словацкой народной партией, венгерским и польским национальными меньшинствами и судетской немецкой партией. Карлсбадская программа была составлена с учетом мнения этих нацменьшинств и идей, ими вынашиваемых. В совместном коммюнике была отражена задача подготовки к осени 1938 года статуса всех национальностей государства, основанного на их самоуправлении и автономии, что должно было стать примером и моделью для всех нацменьшинств Европы. Деятельность эта была, однако, перечеркнута Мюнхенским соглашением.

После Мюнхенского соглашения Прага была вынуждена предоставить автономию Словакии. Тяжелое кризисное положение, в котором оказалось вновь сформированное словацкое государство, явилось сигналом в вопросах ревизии границ для Венгрии.

Венгрия предъявила претензию на территорию с миллионом населения, составлявшую половину Словакии. Правительство Тисо в Братиславе заявило о своей готовности уступить Венгрии большой насыпной остров на Дунае, большинство стотысячного населения которого составляли мадьяры. Венгров это не устраивало, и переговоры затянулись. Германия в связи с этим оказалась в щекотливом положении. Берлин симпатизировал как словакам, так и венграм. Венгры проявляли настойчивость, и их опытным дипломатам удалось без большого труда привлечь на свою сторону Италию и Польшу. А поскольку обе эти страны в то время оказывали значительное влияние на внешнюю политику Германии, та согласилась на арбитражное решение вопроса. Постановление, принятое 2 ноября 1938 года и известное как первое венское решение, удовлетворило почти все венгерские требования.

Словацкое государство перенесло этот кризис, и прогерманские настроения в стране не были серьезно поколеблены даже венской досадой. Однако в начале 1939 года кризис вновь обострился. Тука и Сано Мах, бывший тогда министром пропаганды, выступили с настойчивыми требованиями о полном выходе Словакии от Чехословацкой Республики.

Правительство словацкой автономии вначале не высказывало никакого официального мнения по данному вопросу, но дало нам понять, что заинтересовано в поддержании тесных отношений с Германией. Поскольку у него не было дипломатического представительства в Берлине, братиславское правительство установило контакты с немецкой секретной службой и нацистским партийным центром в Вене.

Словацкое движение, лидерами которого были Тука и Мах, являлось полностью независимым и играло определенную роль в планах Гитлера в отношении остатков чехословацкого государства. Таким образом, полный сепаратизм Словакии в отношении чехов и стремление к образованию государственного протектората вызвали необходимость марша на Прагу. Независимость Словакии была необходима Гитлеру, так как у него имелись собственные соображения в ее отношении, и он предпринял секретные шаги, чтобы побудить словаков перейти к решительным действиям.

Секретность и неожиданность всегда были основой успеха его планов, поэтому и на этот раз Гитлер решил ничего не говорить своему министру иностранных дел. Он проинструктировал сотрудников секретной службы, статс-секретаря Кепплера (связь которого с министерством иностранных дел была чисто номинальной и на которого можно было положиться), а также его помощника Веезенмайера по вопросу разработки в деталях необходимого ему плана. В конце января 1939 года сотрудники секретной службы были вызваны к Гитлеру, который потребовал ускорения темпов нашей работы, так как в конце марта, по всей вероятности, будет создано независимое словацкое государство. На этом совещании он подчеркнул, что все остается в строжайшей тайне и ни одно министерство, ни одна организация и даже вермахт не должны быть об этом проинформированы.

Сразу же после совещания, в начале февраля, мы провели встречу неподалеку от Братиславы с теми словацкими лидерами, которые уже сотрудничали с нашей секретной службой. На встрече было выяснено, что умеренное крыло словацкого правительства, за небольшим исключением, считало своей целью полное отделение Словакии от чехословацкого государства. Такой настрой нашел свое отражение в отказе премьера Тисо и всех его министров от участия в конференции в Праге, назначенной на 8 марта.

Чехословацкое правительство, не имея другой альтернативы, стало действовать, чтобы сохранить единство оставшейся части государства. Оно отстранило Тисо и большинство его коллег от занимаемых должностей и назначило премьер-министром Словакии Иосифа Зивака, члена парламента. В Пресбурге и еще двух городах было введено военное положение, а все стратегически важные пункты заняты чехословацкой армией. Гвардия Глинки и волонтеры карпато-немецкой партии были разоружены, а Тука, Мах и некоторые словацкие лидеры арестованы.

Ситуация стала напряженной, достигнув своего пика в период между 9 и 13 марта. В Словакии образовались два правительства, каждое из которых считало себя легитимным. Хотя большинство населения было на стороне Тисо, ничего не предпринималось в его поддержку. Такая пассивность народа оказалась помехой планам Гитлера. По предложению Гейдриха в Словакию были нелегально направлены несколько эсэсовских команд, чтобы вывести словаков из состояния летаргии путем проведения серии актов террора. Ситуация еще более осложнилась в результате того, что энергичные действия пражского правительства быстро ослабли. О дальнейших мероприятиях никаких указаний не было. Стало ясно, что не только судьба Словакии, но и вопрос единства чехословацкого народа поставлены на карту.

Немцы решили использовать Тисо в качестве партнера. 9 марта он покинул свое укрытие, где скрывался от ареста чешскими властями. В ночь с 12 на 13 марта я с еще одним сотрудником секретной службы навестили Тисо и предложили ему войти в контакт с другими словацкими лидерами в Пресбурге, сформировать новое правительство, которое он же должен был возглавить, и объявить о суверенности и независимости Словакии под протекцией Германии. Тисо согласился с нашим предложением и уже утром 13 марта переговорил с другими словацкими лидерами.