– А как же вы? – забеспокоилась медсестра.

Старушка махнула рукой:

– У меня трое сыновей, толпа внуков и возраст нерепродуктивный.

Кара скрылась. Вскоре Анна Николаевна закончила свою работу и попросила медсестру помочь ей с чемоданами.

– Дура стоеросовая, – завопил Филипп Андреевич, – какая лампа? Санэпидемстанция! Ну я разберусь! Ну я все Эмилии расскажу!

– Вытащи меня! Очень хочу этой… наподдать, кретинке Татьяне!

Я посмотрела на врача, который по-прежнему висел вниз головой.

– Да, я потеряла часть памяти. Но сей факт не позволяет вам унижать меня. До свидания.

– Куда вы? – занервничала Карина.

– По какой причине вы этим интересуетесь? – прищурилась я.

– Вам нельзя уходить, – пропела медсестра, расстегивая комбинезон.

– Меня арестовали? – уточнила я.

– Конечно, нет, – ожидаемо ответила девушка.

– Я нахожусь на принудительном лечении? – не успокаивалась я. – Считаюсь психиатрической больной, которая опасна для себя и окружающих?

– Не несите чушь, – буркнула Карина, – вы просто избавляетесь от последствий комы.

– Раз так, то ни одна клиника в мире не имеет права удерживать меня в своих стенах, – заявила я. – Доктор не смеет обзывать больную последними словами. А медсестра – говорить: «Не несите чушь». Это непрофессиональное поведение. Не желаю более иметь с вами дела. Прощайте.

Карина отпустила скафандр и бросилась к пациентке, которая вознамерилась смыться. Маслов с грохотом упал на пол и разразился очередным потоком ругательств.

Медсестра схватила меня за руку:

– Стойте.

Я вырвала свою кисть из ее пальцев:

– Не прикасайтесь ко мне.

– Вы куда?

– Не ваше дело!

– Не имеете права уходить.

– Почему?

– Ну… за ваше лечение заплатили! Большую сумму. Она не возвращается в случае самовольного побега.

– И кто внес деньги? – поинтересовалась я.

– Родственники.

– У меня их нет. Назовите имя, – потребовала я.

– Ну… не знаю!

– До свидания.

– Погодите. Вроде о вас позаботилась свекровь. Она так за вас переживает!

– Плевать мне на ее деньги, – сказала я, – не свои потратила.

– Если вы уйдете, меня уволят, – применила шантаж Кара.

Я замерла на месте:

– Ну, ладно. Пойду погуляю по саду, мне надо побыть одной, привести нервы в спокойное состояние. Так и быть, ради вас я могу остаться. Но только при условии искренних извинений.

Карина начала кланяться:

– Простите, пожалуйста!

– Не ваших, – остановила я ее, – хочу услышать слова сожаления о хамстве Маслова из уст Эмилии Францевны. Только в этом случае я изменю решение об уходе.

До небольшого домика, стоявшего в глухом уголке сада, я добралась довольно быстро. Ища глазами звонок, я машинально дернула за ручку. Дверь неожиданно распахнулась, я очутилась в крохотной прихожей. На одной стене висело большое зеркало, около него на крючках болтались вешалки. Я посмотрела на одежду, парик, который лежал на полочке, и усмехнулась.

– Вы кто? – удивилась молодая женщина, выходя из комнаты. – Как сюда попали?

– Через дверь, – объяснила я. – Она открыта!

– Мой муж всегда забывает запереть замок, – рассердилась Валерия. – Извините, этот дом частная собственность. Вам придется уйти. Наверное, вы хотели попасть в библиотеку? Вернитесь к указателю со словами «Солнечный сад» и поверните налево. До свидания. Хорошего вам дня.

– Красивые брюки, – заметила я, показывая на вешалку, – и пуловер. Жаль, что эти вещи считались модными не припомню сколько лет назад. И зачем парик? Такие роскошные волосы, как у вас, не стоит прятать под искусственной шевелюрой.

Лера нахмурилась:

– Женщина, у меня нет времени на беседы, покиньте мой дом.

Я прикинулась огорченной:

– Мы же с вами приятельницы.

– Прощайте, – уже нелюбезно заявила Лера.

Я прислонилась к стене:

– Меня зовут Татьяна Сергеева.

– Рада за вас, – фыркнула хозяйка, – уходите из нашего с мужем коттеджа.

Но я не шелохнулась:

– Сразу две неправды в одном предложении. Дом является служебным, вы его не арендовали. Головановых просто поселили тут. Арендная плата за дом не вносится, поэтому сюда имеет право войти любой человек. И вы с Виктором не супруги, а брат с сестрой.

Лера отступила к порогу комнаты:

– Вы кто?

– Таня Сергеева, – повторила я.

– Мы знакомы?

– Конечно, дорогая Этти. Давно. И очень близко, – ухмыльнулась я.

У Валерии забегали глаза.

– Татьяна, вы меня с кем-то перепутали.

– Нет, – возразила я, – вы Этти, моя свекровь, принесли ночью мне письмо от своего сына Миши, который покончил с собой, когда выяснил, что жена, то бишь я, ему изменила.

– Это просто бред, – ненатурально возмутилась Лера, – посмотрите на меня внимательно. Да я намного моложе вас! Когда вы выходили замуж, я еще в пеленках лежала!

– Вы не юное создание, вон вокруг глаз полно морщин, – не сдержалась я, – и между бровями две складки четко наметились. Валерия, я отлично видела вас поздним вечером под окном моей палаты.

– Бред.

– В этой одежде.

– Глупая выдумка. Удивительно, какие людям в голову идиотские мысли приходят, – закудахтала Голованова, – вам надо фантастические романы писать.

– Я тоже поражаюсь, – сказала я. – Каким образом покойная Этти вылезла из могилы?

– Покойная? – повторила Валерия. – Она умерла?

– Да, причем давно и позже Михаила, – объяснила я, – сын скончался раньше матери. Весьма неприятная история. Вы вляпались в нечто совсем скверное. Кстати, передаю вам привет от Зинаиды Павловны Юркиной, матери Клавы.

– Впервые эту фамилию слышу! – живо ответила Лера.

Я улыбнулась:

– Лера, вы легко можете обмануть больного человека, который одурманен препаратами. Но тогда у вас есть сценарий, роль, которую вы выучили. А вот с импровизацией у вас плохо. Сейчас вы должны были отреагировать иначе, сказать: «Ой, я так рада, что мамочка моей одноклассницы жива! К сожалению, Клава давно пропала. Трагическая история». А вы глупо отрицаете факт вашего знакомства. Неужели не понимаете, что найти список учащихся легко?