– Стой, стой, – завопил врач.

– Я не двигаюсь, – испугалась я.

– Да не вы! Аппарат! Остановите его!

– Как?

– Жмите на зеленую кнопку. Слева.

Я повторила действие. Скафандр стал подниматься над полом.

– Куда вы пальцем тыкали? – заревел психиатр.

– В кнопку слева, – отчиталась я.

– Тогда нажмите на ту, что рядом, розовую!

– Синяя одна на панели, около нее ничего нет, – сообщила я.

– Так вы придавили синюю?!

– Да.

– А я велел зеленую.

– Зеленую слева, – уточнила я, – а в этой стороне только синяя.

– Как можно перепутать два разных цвета! – заорал Маслов, который уже болтался под потолком.

– Они похожи, – объяснила я, – решила, что для вас синий это зеленый.

– Слева еще есть розовая, красная, коричневая кнопки, – кричал Маслов.

– Они справа! – возразила я.

– От вас! А от меня слева! – закричал врач.

– Так зачем вы говорите, как от вас? – удивилась я. – Надо как от меня!

– Скорей жми на оранжевую справа. Она на другой панели, рядом.

Я на секунду задумалась. Справа от него, это слева от меня. Вот сюда, значит. Я нажала на кнопку цвета апельсина. Скафандр развернуло, психиатр повис параллельно полу.

– Начинаем исследование, – сказал приятный женский голос, – дышите ровно, не волнуйтесь.

– Немедленно включи аварийную остановку, – заорал Филипп Андреевич.

– Не умею, – ответила я.

– Розовая педаль перед носом! – взвыл доктор. – Действуй живей!

– Такой нет, – ответила я, – вижу только экран.

– Перед моим носом, – возопил врач.

Я поспешила к скафандру.

– Но вы смотрите на стену! Она гладкая, ничего из нее не торчит.

– Немедленно вернись на место и поверни свой нос вправо, – раздался новый приказ.

Я повиновалась и пробормотала:

– Стою там, где вы просили, это сделать нетрудно. Но не могу нос повернуть.

– Немедленно сделай это! – закричал Филипп Андреевич.

– Через десять секунд стартует цикл, – объявил женский голос.

– Так нос отдельно от головы не двигается, – возразила я. – Как я его поверну? Только вместе с черепом.

Снова включилась запись.

– Дышите ровно, чувствуйте себя спокойно. Если по какой-то причине не хотите отвечать на вопросы, говорите: нет. Исследование пройдет в комфортных для…

– Да останови это немедленно! Коза! Дура! – потерял вежливость Филипп Андреевич. – Впервые с такой идиоткой сталкиваюсь.

– …больного условиях, – вещало тем временем сопрано, – ни боли, ни стресса вы не испытаете. Внимание. Первый вопрос. Проверка памяти. Ваше имя!

– Нет! – заорал Маслов. – Яя врач!

– Ответ принят, – объявила машина.

Послышалось ровное гудение, скафандр перевернуло вниз головой.

– Второй вопрос. Проверка памяти. Не я врач, сколько вам лет?

– Выключи ее! – закричал Филипп Андреевич.

Я начала нажимать на все кнопки, но машина не желала повиноваться.

– Ответ принят.

Раздался скрип, доктора перевернуло с головы на ноги.

– Вопрос третий. Проверка образования. Где находится Акаямбасо?

Я заморгала. Акаямбасо? Это страна? Город? Остров? Впервые слышу это слово.

– Ну, погоди! – пригрозил врач. – Когда все закончится…

От стены отделился железный рычаг, он заканчивался «рукой», которая держала стакан. Емкость подъехала к шее доктора.

– Исследование первое. Проверка терпения. Выпейте, – нежно предложила машина.

– Не хочу, – взвизгнул Маслов.

– Надо, – коротко велело сопрано.

– Немедленно выключи, немедленно выключи, – твердил Маслов.

– Не получается, – призналась я, – стучу по пульту управления, а он не реагирует! Вообще.

– Выпейте!

– Убери…!

– Нецензурная брань на территории клиники запрещена. На ваш счет записан денежный штраф. Выпейте. Прием жидкости необходим для дальнейшего проведения исследования. Выпейте.

– …! – взвыл врач.

– Штраф за брань, – немедленно отреагировало сопрано.

«Рука» отъехала к стене, из потолка бесшумно спустился шланг и залез за воротник скафандра. Филипп Андреевич начал извиваться ужом.

– Исследование два. Проверка поведения в условиях дискомфорта. Вы испытываете злость?

– А-а-а, – завопил врач, – убери душ! Сейчас же.

– Гнев? – продолжал любопытствовать голос.

– …!

– Ответ принят. Штраф не налагается, – подвел итог громкоговоритель.

Скафандр начал раскачиваться, потом снова перевернулся вниз головой, на пол потекла вода. От стены отделился другой рычаг, он нес миску с непонятным содержимым, которое пахло тухлыми яйцами. Она вмиг подъехала к носу Маслова.

– Исследование три. Умение управлять гневом. Чувствуете желание убить меня?

– Вот только освобожусь, сразу тебе наподдам! – пошел вразнос Филипп.

– Ответ принят.

И тут в кабинет заглянула Карина.

– Вы меня звали?

Из уст психиатра полились такие выражения, что я попятилась.

– Что тут творится? – обомлела Карина.

– …! …! …! – орал Маслов, в лицо которого тыкалась миска.

– Филипп Андреевич решил показать, как пользоваться костюмом, сам в него влез, и машина заработала, – пояснила я, – а как ее остановить, я не знаю!

– Потому что дура феноменальная, – завопил врач, – коза тупая! Ослиха!

Карина бросилась к стене, открыла маленькую дверцу и нажала на кнопку. Аппарат перестал гудеть.

– Где ты шлялась? – перешел на визг врач.

– Провожала санэпидемстанцию, – ответила Кара. – Анна Николаевна попросила помочь ей образцы до машины донести.

– Кто? – почти спокойно поинтересовался Маслов.

Медсестра затараторила. Оказывается, некоторое время назад в лаборатории появилась еле живая на вид старушка в халате и с двумя чемоданами, набитыми пробирками. Она сообщила, что должна взять пробы в комнате, где стоит аппарат Маслова, показала удостоверение сотрудника санэпидемстанции. Карина впустила бабулю, а та велела ей выйти, так как лампа, которой Анна Николаевна облучит кабинет, может повлиять на способность Кары родить здорового ребенка.